Олег Петров - Стервятники

Через полторы недели выехал в Приморье, к высланному туда Шильникову. Приморский правитель генерал Дитерихс, конечно, пока пыжился, но картина выглядела безрадостно. Красные уверенно сокращали белую территорию: с запада упорно наступали регулярные части, весь тыл, особенно на амурских и уссурийских коммуникациях Великого Сибирского железного пути, кишел партизанским отрядами большевиков и им сочувствующих. Дитерихс психовал и требовал от Шильникова активных действий в Забайкалье. Ради этого сумел даже договориться с маньчжурским властями, чтобы закрыли глаза.

Поэтому вскоре Шильников и Гордеев вернулись в Харбин. Генерал учинил разнос своему вялому штабу, перепугав подчиненных бурной кипучестью и непонятным оптимизмом насчет ближайшего будущего.

Захар Иванович, честно говоря, тоже не мог понять этого оптимизма. Для него оставалось загадкой непоколебимая уверенность Шильникова в успехе нового вторжения в Забайкалье. К тому же, Забайкальская казачья дивизия по-прежнему оставалась в Приморье, передвинуть ее на маньчжурский берег Аргуни пока совершенно не представлялось возможным.

Но Шильников был деловит и решителен. Приказал Гордееву немедленно выезжать из Харбина в Маньчжурию, безотлагательно готовить отряд к выступлению. В первых числах октября от генерала прибыл курьер с засургученным пакетом:

«Начальнику 1-го Западно-Забайкальского повстанческого отряда З.И.Гордееву. Лично в собственные руки. Секретно.

Излагаю диспозицию боевых действий. В ночь на 12 октября 1922 года решил осуществить переход границы Забайкальской области в составе трех конных бригад, одной отдельной сотни и трех отдельных отрядов...

Командиры бригад: генерал МАЦИЕВСКИЙ, генерал ЗОЛОТУХИН, полковник РАЗМАХНИН. Командир отдельной сотни - есаул ТОКМАКОВ. Начальники отрядов - есаулы ШАДРИН, ФИЛИППОВ и ГОРДЕЕВ...

Отряду ГОРДЕЕВА выйти на линию Забайкальской ж.д. западнее Читы...»

Приказ Шильникова излагал задачи, глубину наступления и прочие моменты для каждой бригады и отряда. Но. Гладко было на бумаге.

Гордеев матерился про себя и вслух. Казачки сильно не рвались записываться в белые воители. Захар Иванович еще не забыл, как формировал первый состав своего отряда летом под Читой. Кое-как набралось тогда четыре десятка штыков, в основном дезертиров и прочего сброда. А по ходу действий? Пополнится отряд парой- тройкой новых бойцов и. столько же сбежит, обзаведясь оружием и амуницией. За летний рейд особых потерь не понесли, осторожничали, в основном занимаясь разведкой, поэтому весь урон в живой силе - беглецы! Дезертир - он и есть дезертир. В отряд записались в надежде разжиться хоть чем-нибудь. Сколько раз приходилось некоторых осаживать - мародерничали.

И нынче прибытка личного состава - кот наплакал. Обещал Шильников две сотни штыков. С горем пополам наскреб и прислал 7 октября семьдесят пять новобранцев. И что? В тот же день, получив обмундирование, разбежалось больше половины!

Но в ночь на 8 октября все-таки выступили. «Огромаднейшей» силою: 87 бойцов, 56 винтовок с полсотней патронов на каждую, пулемет Шоша с пустым диском.

От станции Маньчжурия двинулись в направлении озера Далай-Нур, там соединились с отрядом Токмакова и вместе пошли к реке Ульдза- Гол, стараясь ходко преодолевать монгольскую территорию. Вышли 13 октября к границе напротив Кукушигинского Маяка, на уже крепко подмерзшую болотину по руслу пересохшего притока Дучийн-Гола. В ночь на четырнадцатое ударом захватили Оройский поселок. Там задерживаться не стали, быстро выдвинулись в Тохтор, а потом, тоже без задержки, окончательно «укомплектовав» отряды лошадьми, пошли к Онону, стараясь держаться линии границы.

В Орое и в Тохторе Гордеев самолично, долго и дотошно, учинял допросы местных жителей: на предмет наличия в округе территориальных частей Нарревармии. Таковые, со слов сельчан, не наблюдались. Посему в дальнейший путь, вдоль границы на юго- запад, тронулись неспешно, ощущая себя хозяевами положения.

В поселке Михайло-Павловском стали на длительный постой. Поселение приграничное, зажиточное. Фуража и продовольствия оказалось вволю. Но народ встретил безулыбчиво. Захар Иванович созвал митинг. Довольно много народу пришло к местному правлению.

Но красноречие Гордеева, обличающий пафос заготовленной речи - против коммунистов, за православную веру и свободное отечество - желаемой реакции не вызвали. Слушали мужики и бабы, старики и ребятня, смотрели, как он на высоком крыльце горло рвет. И - ни одного добровольца в боевые ряды!

Токмаков озлился, предложил «мобилизацию объявить», но Захар Иванович его отговорил. Не время. В конце концов, послали их в разведрейд, а не триколор водружать над поселками.

НАРОДОАРМЕЙЦЫ атаковали внезапно, появившись со стороны Мангута. Стали брать в клещи, отсекая от такой близкой пограничной линии. Гордеев предложил уходить через Онон. По руслу замерзшей Мангутки вырвались из поселка, огрызаясь свинцом, ринулись к Онону. Увы, несмотря на ощутимые морозцы последних дней, река так еще и не встала. А с противоположного берега забухали выстрелы, зататакал ручной пулемет. Красные, суки! разгадали замысел.

- Уходим! - срывающимся голосом проорал Токмаков, пригибаясь к лошадиной гриве. - Уходим! Заворачивай!

Укрываясь пологой сопкой, отошли в заросшую молодой сосной падь.

- Захар! Попробуем по распадку Курцы к Тургену, а там - через границу! - С Токмакова слетела вся его есаулья спесь, в глазах метался животный страх.

А поначалу, ишь, недомерок, нос задирал. Как же, строевой, боевой, офицерская кость! Прямо не говорил, а за спиной, еще в Маньчжурии, цедил: дескать, лезет Гордеев в командиры-начальники, фельдшеришка хренов.

Захар Иванович уже сто раз пожалел, что добросовестно последовал шильниковской «диспозиции». Не надо было с Токмаковым в паре идти, а тем паче устраивать сыр-бор в Оройском поселке. Наделали шуму, вот за них и взялись. Да и в Михайло- Павловском загужевались долгонько.

У Тургена перейти границу не удалось: залпами встретил пограничный заслон. Ушли в хребет, чтобы перевести дух. Несколько дней прятались в лесу, отсыпались, высылали разъезды для разведки. Но голод - не тетка. Да и морозы начали щипать все основательнее. А чего хотели-то? Вторая декада ноября заканчивается.

- Слышь, Захар, надо идти к Новому Дурулгую. Там у меня верные люди обитаются, - устало предложил Токмаков, нехотя шевеля лиловыми от мороза губами. - Установим связь с Шильниковым, обстановку в целом узнаем.

Так и порешили. Пробились к Убур-Тохтору, а оттуда налетели ночью на поселок Ново-Воздвиженск. Сильный мороз заставил. Требовался отдых людям и лошадям. Однако внезапности не получилось: на околице красные встретили огнем. В завязавшейся перестрелке объединенный отряд понес первые потери: четверо убитых, один был смертельно ранен и помер наутро, трое получили раны, которые позволяли им держаться в седле, но надолго ли.