Хулия Наварро - Глиняная Библия

– Глиняная Библия. Боже мой, обнаружив эти таблички, мы сделаем самое значительное из всех археологических открытий!

Альфред Танненберг зачарованно слушал разговор двух профессоров, которые, увлеченные своей находкой, не замечали его присутствия. Он уже собирался выхватить таблички из рук профессора Коэна, когда вдруг увидел, что один из его товарищей, участвующих в археологической экспедиции, такой же студент университета, как и он сам, бежит к нему, размахивая телеграммой.

– Война! Война! Мы развязали войну! Мы заберем у поляков то, что они у нас отняли! Данциг снова станет частью нашей благословенной родины! Ты понимаешь, Альфред? Гитлер возродит былую славу Германии. Держи, тебе тоже пришла телеграмма.

– Спасибо, Георг! Сегодня знаменательный день! Это нужно отпраздновать, – сказал юный Танненберг.

Он с жадностью принялся читать принесенную ему телеграмму, не обращая внимания на встревоженные взгляды профессоров, которые молча слушали разговор юношей.

– Мой отец пишет, что мы собираемся хорошенько отдубасить поляков, – сообщил Георг.

– А мой – что Франция и Великобритания скоро объявят нам войну. Георг, нам нужно как можно быстрее вернуться домой. Я не могу упустить такой момент, я хочу находиться рядом с Гитлером. Он вернет Германии ее величие, и я хочу в этом участвовать!

– Какие же вы глупые!

Оба юноши с ненавистью посмотрели на профессора Коэна.

– Как вы смеете нас оскорблять?! – воскликнул Альфред Танненберг, хватая старого профессора за отворот рубашки.

– Отпустите профессора Коэна! – потребовал Аарон Вессер.

– Да заткнись ты, мерзкий еврей! – крикнул юноша, которого звали Георг.

Али с ужасом смотрел на то, что происходило на его глазах. Он боялся, что и ему достанется от этих парней, начавших избивать беззащитных старых профессоров.

Когда оба профессора, обливаясь кровью, упали на землю, Георг и Альфред вспомнили и про стоявшего чуть поодаль Али. Они переглянулись и набросились на мальчика, осыпая его ударами, от которых тот тщетно пытался защитить хотя бы голову.

– Прекратите! Прекратите! Вы его убьете! – крикнул профессор Коэн.

Альфред Танненберг достал из кармана брюк маленький пистолет и выстрелил в профессора Коэна. Затем он повернулся к профессору Вессеру и всадил ему пулю между глаз. Третьим выстрелом он убил маленького Али, корчившегося на земле от боли, так как он сильно пострадал от побоев.

– Они всего лишь еврейские свиньи, – заявил Альфред своему другу Георгу, смотревшему на него широко открытыми от удивления глазами.

– Мне наплевать на то, что ты их убил, – сказал Георг, – но теперь объясни мне, как мы из этого всего выпутаемся.

Альфред сел на землю и, закурив сигарету, стал с наслаждением выпускать изо рта кольца дыма, тут же уносимые прочь вечерним ветерком.

– Мы скажем, что нашли их мертвыми.

– Только и всего?

– Только и всего. Их ради грабежа мог убить кто угодно, разве не так?

– Ну, как знаешь, Альфред… Ладно, но мы должны придерживаться одной версии, чтобы не противоречить друг другу. Кстати, ты поступил правильно. Германии нужно воплотить в жизнь мечту Гитлера, а то эти инородцы только сосут из нас кровь и загаживают нашу Родину.

– Я должен тебе кое-что сказать, кое-что очень важное, о чем мы расскажем только Генриху и Францу.

– Ну и что это? – с интересом спросил Георг.

– Посмотри на колодец.

– Смотрю.

– Видишь, там не хватает двух глиняных плиток? Вон они лежат.

– Ну и что такого особенного в этих плитках?

– Старикашки говорили, что это глиняные таблички и на них имеются сенсационные надписи. Насколько я понял, именно праотец Авраам первым рассказал о том, как был сотворен мир своему… своему народу. В общем, то, что говорится в Библии о сотворении мира, люди узнали из откровений Авраама.

Георг наклонился и, подняв с земли две глиняные таблички, стал их рассматривать. Он абсолютно не понимал, что означают начертанные на них клинописные значки, потому что учился в университете еще только на втором курсе.

Они оба хотели стать археологами. Точнее, не оба, а все четверо, потому что Франц и Генрих тоже были их друзьями – самыми лучшими друзьями. Они вместе ходили в школу, у них были одинаковые увлечения, и все они выбрали одну и ту же профессию. Кроме того, их родители были друзьями с самого детства. Четверо парней еще больше укрепили свою – и без того прочную и неразрывную – дружбу, когда вместе пошли учиться в одно из специальных учебных заведений, называвшихся «Напола» и функционировавших под покровительством Адольфа Гитлера. Условием поступления в такое учебное заведение было, в частности, соответствие определенным физическим и расовым параметрам: кандидаты должны были быть молодыми и здоровыми немцами без примеси «инородной» крови.

Их поступление в школу «Напола» было большой честью и для них самих, и для их ближайших родственников, потому что туда принимали только тех юношей, чьи физические данные и достижения в учебе полностью соответствовали предъявляемым требованиям.

История, география, биология, математика, музыка и физкультура – особенно физкультура – были основными предметами в программе специальных учебных заведений, созданных на базе бывших военных училищ, когда-то ковавших кадры для имперской Германии, а еще раньше – для Пруссии. Учащиеся проходили здесь и военную подготовку: они учились «захватывать» мосты и пользоваться географическими картами, «отбивали» лесок, занятый другой группой учащихся, совершали длительные ночные марши по пересеченной местности.

Однако эти учебные заведения не могли даже сравниться с элитными нацистскими школами «Напола», созданными Гитлером и предназначенными для формирования элиты народа той Германии, о которой он мечтал. В этих школах юноши из богатых семей учились вместе с детьми простых рабочих, добившимися наилучших достижений в учебе в обычных общеобразовательных школах и имевшими физические данные, импонировавшие фюреру. Когда Альфред, Георг, Генрих и Франц закончили свое обучение в школе «Напола» и сдали выпускные экзамены, возникла необходимость решить, чему они хотят посвятить свое будущее – армии, партии, органам государственной власти, промышленности или науке. Однако никому из четверых друзей не пришлось долго терзаться сомнениями: их родители за них все уже решили и настояли на том, чтобы их сыновья поступили в университет, планируя, что те впоследствии получат там ученую степень.

Все четверо страстно желали помочь изменить ситуацию в обедневшей Германии, хотя они как раз явно не относились к числу нуждающихся.

Отец Альфреда был предпринимателем, занимавшимся производством текстиля. Отцы Генриха и Франца были адвокатами, а Георг был сыном врача.