Нэнси Бильо - Крест и корона

Джордж Болейн схватил меня за руку — я решила, что он собирается вывести меня из комнаты, чтобы я не попалась на глаза королю, который по какой-то причине решил заглянуть сюда. Но в следующее мгновение я оказалась в крохотном алькове в стене комнаты, за плотным занавесом.

Болейн ладонью зажал мне рот и выдохнул прямо в ухо:

— Молчи!

Я попыталась вырваться, но он обхватил меня другой рукой и прижал к себе. Этот человек оказался очень сильным.

И тут мне пришлось прекратить сопротивление: в комнате послышался голос короля.

— Королева исповедуется, — простонал он, словно терзаемый душевной мукой. — А ведь я был готов… Наконец-то я почувствовал, что совершенно готов, Нан. А она, видите ли, отправилась на исповедь.

— Ничего, долго это не продлится, — успокаивала его Анна Болейн.

— Я не уверен, Нан, что это нужно сделать именно сегодня.

— Но вы же обещали, — сказала она более резким тоном. — И откладывать опасно. Столько слухов ходит! Вы сами говорили: хуже всего, если она напишет своему племяннику-императору. Вы должны все сказать ей и вынудить согласиться. И чтобы никаких посланий.

Я не могла поверить, что эта молодая женщина так разговаривает с королем Англии.

— Но восемнадцать лет брака, Нан! Думаешь, это так просто? — простонал он. — Я был готов, когда входил к ней, но теперь…

— К вечеру все будет кончено, все неприятности останутся позади — подумайте об этом.

Последовало несколько секунд молчания, а потом раздался голос короля, полный умоляющих ноток:

— Ты мне позволишь?..

— Нет-нет-нет, — рассмеялась она.

— Прошу тебя, Нан. Прошу!

Снова молчание, а потом — тихий стон.

Услышав этот звук, Джордж Болейн зашевелился. Левой рукой он продолжал крепко зажимать мне рот, а правой принялся обшаривать мое тело. Его ладонь остановилась на моей груди. Я забилась в ужасе. Он снова прошептал — тихо, но с новой, ужасающей грубостью:

— Пикнешь — и тебе конец.

А потом его рука устремилась вниз, под подол моего платья.

Сколько минут прошло? Не знаю. Может быть, пять. Или пятнадцать. Или гораздо больше. Но Джордж Болейн закончил в тот момент, когда закончили король и его сестра. Генрих сказал что-то Анне, она ответила, потом раздались звуки, как будто в комнате появился кто-то еще. А через минуту все стихло. Все вышли.

Джордж Болейн подтянул рейтузы, спустившиеся из-под его дублета, поправил гульфик. [45] В Средневековье накладка, пристегиваемая спереди к поясу и прикрывающая гениталии.

— А теперь, госпожа Стаффорд, — сказал он, хохотнув, — я отведу вас назад, в покои королевы.

Он вытащил меня в комнату, из которой только что ушли король и его сестра, и объявил:

— Ты никому не скажешь ни слова о том, что здесь произошло. А если скажешь, я все буду отрицать. Я королевский фаворит. Генрих поверит мне. Или побоится, что его разговор с моей сестрой получит огласку. Этого никак нельзя допустить. Твои родители будут наказаны, все члены вашей семьи станут вечными изгнанниками. И ты никогда не найдешь себе мужа. — Он прижался губами к моему уху. — Пусть это останется нашей тайной. И кто знает — может быть, со временем я тебе даже понравлюсь. Думаю, после того, что случилось сегодня, именно я должен буду взять твою девственность. Ты согласна?

Я почти не видела галерею, когда мы возвращались. Я едва передвигала ноги. Джорджу Болейну несколько раз пришлось поддерживать меня, иначе я бы упала. Уж не знаю, заметили ли окружающие мое состояние. Но если и заметили, вопросов мне не задавали.

Когда мы подошли к покоям королевы, появилась моя мать.

— Где ты была? Ты получила разрешение королевы или госпожи Парр? — Она пригляделась. — Что случилось, Джоанна?

Я тупо покачала головой, повернулась — Джордж Болейн исчез. Я думаю, моя мать его и не видела.

— У короля приватный разговор с королевой, — сказала она и принялась рассказывать о друзьях, к которым ездила, но видно было, что мама беспокоится. Она взволнованно поглядывала на меня, потом кидала взгляд в сторону покоев королевы, волнуясь о чем-то другом.

Внезапно появился король, и ожидающие его придворные и пажи окружили Генриха, как прилипалы — корабль.

Лицо у короля раскраснелось от гнева. Когда в бешенство впадает такой высокий, сильный человек, окружающих охватывает ужас. Моя мать вжалась в стену, когда он быстрым шагом прошел мимо.

После этого мы услышали оскорбленные рыдания, которые доносились из покоев королевы.

Моя мать вбежала к ней вместе с леди Парр и другими старшими дамами. Мне следовало бы пойти с ними. Ведь в конечном счете я находилась на службе. Но я даже не шелохнулась.

Мама появилась через несколько минут, лицо ее было мертвенно-бледным.

— Это немыслимо, — сказала она. — Просто немыслимо. Он объявил королеве, что требует развода, что якобы по-настоящему они никогда в браке и не состояли. Madre de Dios. [46] Матерь Божья (исп.).

Королева все еще плакала. Но ее плач вскоре заглушили другие, более громкие звуки — мои истерические рыдания.

Я плакала так отчаянно, что мать поспешила увезти меня из королевского дворца Генриха VIII.

Дартфордский монастырь, январь 1538 года.

Все вокруг очень долго оставалось серым. В этом мягком, обволакивающем, покойном цвете мне представлялось, что я сижу в лодке и, окутанная утренним туманом, снова плыву по Темзе из Дартфорда в Лондон. Я помню, что постоянно перевешивалась через борт и смотрела в воду, но ни разу не видела дна — один мутный желтый мел.

Время от времени до меня доносились голоса. Я слышала своя имя: «Сестра Джоанна». Иногда просто: «Джоанна». Но я не хотела ни с кем говорить. И упрямо отворачивалась. Я хотела только одного — плыть и плыть в этом успокаивающем сером цвете.

Но потом появился сад. Знакомый сад Стаффордского замка. Одно из моих самых любимых мест. Не подумайте, что это был кошмар. Я не чувствовала потребности убежать и спрятаться. Напротив, сад звал меня. Я вдыхала аромат цветов, слышала чириканье птиц, чувствовала, как нежно щекочут меня крошечные крылышки насекомых.

Но внезапно кто-то заплакал, и сад стал терять свою прелесть. Я оглянулась, желая понять, кто это плачет. Но никого не увидела.

Между тем какая-то женщина рыдала и все повторяла: «Пожалуйста, сестра Джоанна. Пожалуйста».

Мне пришлось покинуть сад. Я понимала, что женщина плачет из-за меня, и не могла допустить, чтобы это продолжалось. Попыталась встать и пойти ее разыскать, но ноги меня не слушались. Я собрала все силы, чтобы подняться. Ароматные цветы и теплое солнце моментально исчезли, все вокруг вновь окрасилось в серый цвет. Рыдания стали громче, и я наконец поняла: это сестра Винифред.