Данила Монтанари - Идущие на смерть приветствуют тебя

— Нет, что ты! Я навестил ее официально, в качестве доверенного лица Клавдия. Император поручил мне расследовать смерть Хелидона, — сообщил сенатор с деланым равнодушием.

При имени божественного Клавдия оратор сразу же изменил свое отношение к Аврелию — откровенную враждебность сменило живейшее расположение, но в глубине души Маврик был изумлен: этот ничтожный вертопрах — доверенное лицо Клавдия…

— Надо полагать, хочешь побеседовать со мной? — Теперь он был сама любезность.

— Нет никакой спешки, Сергий. Когда тебе будет удобно… И прошу, давай без формальностей. Зачем сидеть в каком-нибудь холодном таблинуме, [43] Таблинум (tablinum) — помещение в римском доме, которое могло служить кабинетом. когда можно спокойно возлежать на ложе возле накрытого стола с хорошим ужином? Гортензий, мой повар, настоящий волшебник.

— Благодарю тебя, но я предпочел бы, чтобы ты пришел ко мне вместе с Титом Сервилием. Не откажите в удовольствии видеть вас моими гостями!

— Если настаиваешь… — согласился сенатор. — Кстати, было бы неплохо встретить у тебя очаровательную Ниссу.

Сервилий почувствовал, что сердце его сейчас выпрыгнет из груди — он снова увидит ее…

— Вполне возможно. Жду вас накануне ид, — поспешно заключил Маврик и удалился.

— Святая Афродита, мне нужно приготовиться! — заволновался Сервилий. — Как ты считаешь, может, мне попробовать похудеть?

— Нескольких дней голодания, пожалуй, не хватит, — ушел от прямого ответа Аврелий, критически оглядывая тучную фигуру друга.

— А массаж? Десяток сеансов… — раздумывал Тит. — Одолжи твоего Сансона! Мне нужен сильный человек.

— Если ты полагаешь, что ж… — согласился Аврелий.

Сансона, этого могучей комплекции раба с довольно грубыми манерами, он действительно приобрел как массажиста. Но после того, как тот своими зверскими методами загубил себе связки, приходилось использовать его только для простейших поручений, например, в качестве носильщика, когда он не мог нанести себе никакого вреда.

— В таком случае сразу же поспешу к нему, — заключил Сервилий. — И послушай, — добавил он, понизив голос, — хорошо бы, чтоб Помпония ничего не узнала об этом. Она все может истолковать по-своему, ну ты меня понимаешь.

— Даже слишком хорошо, — ответил Аврелий, не ожидавший ничего путного от влюбленности друга в красавицу актрису. — Вот и носильщики с паланкином, давай сядем.

— Нет, отправляйся один, — возразил Сервилий, — я пойду пешком. Надо побольше двигаться — это всегда полезно! — мужественно заявил он.

Нубийцы двинулись вперед легкой рысцой, а тучный Тит следом, изо всех сил стараясь поспеть за паланкином.

— Слышу жуткие крики из гимнастического зала. Там кого-то пытают? — поинтересовался удивленный Кастор, входя в термы.

— Нет, там только Сервилий, — объяснил Аврелий, выныривая, весь в мурашках, из фригидария. [44] Фригидарий (frigidarium) — холодная ванна в термах. — Он убежден, что массаж поможет ему сбросить вес…

— Ну, если хватит упорства, через пару месяцев будут первые результаты, — заметил секретарь, протягивая своему хозяину горячее полотенце.

— Да, но у Тита всего несколько дней! — пояснил патриций и рассказал Кастору о встрече с Сергием Мавриком.

— Ужин с актрисой! — присвистнул александриец. — Великолепно! Представляешь, как прекрасно я буду выглядеть в твоей шитой золотом хламиде? Она хорошо подчеркнет мои эллинские черты…

Аврелий промолчал. Секретарь, не желавший повиноваться, еще будучи рабом, совсем отбился от рук, став вольноотпущенником. А с тех пор, как в обмен за свои драгоценные услуги он получил разрешение привезти в Рим Ксению, эту отъявленную воровку, составлявшую ему отличную пару, оба сообщника хозяйничали в его доме уже без всякого стеснения, словно законные владельцы. Этому непослушному слуге следовало преподать урок! Нет, он, Аврелий, конечно же не возьмет его с собой!

— А почему ты решил, что тебя тоже пригласили? — строго спросил сенатор.

— Безупречный секретарь, да еще и грек — это же украшение для хозяина… — не спеша заговорил вольноотпущенник. — Особенно если он ловкий, стройный, вежливый, обаятельный, образованный, ироничный, непринужденный…

— Покороче, Кастор.

— …человек высоких нравственных принципов, с прекрасной внешностью, интересный собеседник и…

— Ради всех богов, в жизни не слышал столько глупостей!

— …и…

— Что «и»?

— И самое главное, умеет держать ухо востро.

— Но ты ведь растерял все навыки, Кастор, — возразил сенатор, покачав головой. — Сколько уже времени миновало, а ты не принес мне ни одной интересной новости.

— Сведения о сумме, которую Маврик положил себе в карман после смерти Хелидона, могли бы утолить твою… жажду новостей? — с хитрым видом поинтересовался слуга.

Аврелий вскочил: у Кастора определенно всегда наготове стрела в колчане.

— Говори!

— У меня есть друзья среди тех, кто делает ставки на гладиаторов… — признался секретарь, равнодушно рассматривая свои ухоженные ногти. — Наш адвокат поставил тысячу сестерциев на Квадрата, противника Хелидона.

— Тысячу сестерциев на этого несчастного… — задумчиво повторил сенатор. — Тут явно что-то кроется.

— Я легко выясню это завтра вечером, побеседовав со слугами, — пообещал верный вольноотпущенник, обеспечив себе таким образом присутствие на приеме в доме Маврика.

Тут на пороге появилась фигура, закутанная в белую простыню. Бедный Сервилий — лоб покрыт каплями пота, как песчаный берег ракушками, — рухнул на край бассейна, словно мешок с овсом, брошенный на телегу с провизией.

— Уф, — вздохнул он, обмахиваясь. Простыня соскользнула, и обнажилось плечо, все в синяках. — Тяжелая рука у этого Сансона, — пожаловался бедняга.

— Ты вовремя начал готовиться, Сервилий… — заметил Аврелий. — Уже решил, что наденешь?

— Думаю, богатую льняную тунику, ажурную, а сверху какое-нибудь очень яркое вечернее облачение, сплошь покрытое золотой и серебряной вышивкой, — предположил Сервилий.

Кастор слегка покашлял:

— Господин, твой вкус безупречен, но при всем уважении к твоему выбору, естественно… Я посоветовал бы тебе кое-что особенное.

— Да, да, Кастор, конечно, и что же ты посоветуешь? — обрадовался Сервилий.

— Мне кажется, ты лучше выглядел бы в строгой древнеримской тунике пепельного цвета — в ней будешь стройнее, и она скроет синяки…

— Прекрасное решение! — одобрил Тит. — А что скажешь о красном плаще, чтобы немного оживить такой наряд?

— Какой-нибудь легкомысленный лене? [45] Плащ. Нет, нет, — покачал головой несговорчивый грек, — послушай меня, тут нужен просто темный плащ, очень скромный, или даже лацерна. [46] Короткий плащ с капюшоном (у древних римлян).