Иван Любенко - Кровь на палубе

В то самое время, когда Поляничко спускался к Николаевскому проспекту, в ресторанном салоне I класса парохода «Королева Ольга» готовились подавать ужин из морских блюд. Устрицы, жаренные во фритюре с соусом бешамель, теснились на круглых серебряных блюдах, ожидая подачи на столы. Вареные омары, крабы с персиками, морские гребешки, запеченные под сыром, клафути из креветок, камбала в красном вине, форель, запеченная с черносливом, доставались из кастрюль и противней. На кухне шла обычная суета перед ужином.

Восточный ветер принес с собой песчаную бурю, и судно, шедшее Суэцким каналом, от клотика до ватерлинии покрылось мелкой пылью. На палубе показался капитан. На его лице лежала печать беспокойства. Немного постояв, он повернул в коридор и, дойдя до каюты Ардашева, постучал в дверь.

– Клим Пантелеевич, это я. У меня очень важное известие.

– Одну минуту, – послышалось оттуда.

Не прошло и десяти секунд, как показался присяжный поверенный. Он был одет в белоснежную сорочку с черной атласной бабочкой. Вставляя усыпанную мелкими брильянтами запонку в манжету, он воззрился на капитана.

– Крыса преставилась, – прошептал Неммерт.

– Под каким номером? – обыденно поинтересовался Ардашев.

– Под первым.

– А остальные?

– Живы-здоровеньки, чтоб их!..

– А что у нас на ужин?

– Суп-лапша из мидий на первое, ну и разные там рыбные изыски.

– Какие именно?

– Устрицы, омары, форель, крабы…

– А несчастную чем потчевали?

– Овощным супом, приготовленным по просьбе вашей жены.

– Моей? – он на миг задумался. – Ах да! Я совершенно забыл! С сегодняшнего вечера Вероника Альбертовна на диете. Она и мне настоятельно советовала дать организму передышку. Кок у вас отменный, ничего не скажешь, закормил. А этот разговор у меня с ней состоялся вчера. Откровенно говоря, я не придал ему большого значения, а она, как я вижу, времени зря не теряла и уже внесла поправки в меню. Очевидно, это стало известно преступнику, и он сумел незаметно подсыпать яд. Только вот доказать его причастность я все равно пока не могу.

– Позвольте узнать, кого вы имеете в виду?

– Рано еще называть имена, Александр Викентьевич. Погодите немного.

Капитан с заметной обидой в голосе проронил:

– А мне ничего другого и не остается.

Никак не отреагировав на реплику собеседника, Ардашев на мгновенье задумался, а потом предложил:

– Сделаем так: пусть принесут похожий супник с аналогичным блюдом. Во всяком случае, стюард, подав его, должен будет обратиться к моей жене: «Ваш суп, сударыня». Отведав его, мы с Вероникой Альбертовной почувствуем недомогание и вернемся в каюту. А вскоре пошлем за доктором. Но так как врач будет ужинать за четвертым столом, то о его визите к нам станет известно всем. А вы, Александр Викентьевич, должны будете внимательно следить за присутствующими, наблюдать и отмечать всевозможные странности в их поведении. Особенно прошу обратить внимание на реакцию пассажиров после сообщения, которое сделает Бранков. Договорились?

– Хорошо.

– А где отравленный суп?

– Я вылил его в гальюн.

– И правильно сделали. Вас кто-нибудь видел?

– Да, шеф-повар. Но я приказал ему держать язык за зубами.

– Отлично. Ну, тогда до встречи за столом…

– Да что-то уже и аппетит пропал.

– Не беспокойтесь, все происходит именно так, как я и предполагал. Злоумышленник нервничает и потому пытается разделаться со мной еще до того, когда «Королева Ольга» придет в Джибути и высадит экспедицию на берег. Счет пошел уже не на дни, а на часы.

– Побереглись бы, Клим Пантелеевич…

– Благодарю вас, Александр Викентьевич. Но нам уже пора. Скоро народ потянется из кают.

– Да-да, – Неммерт заторопился к выходу.

Вояжеры входили в ресторан не спеша и рассаживались. Дамы сияли и улыбками, и драгоценностями. Вероника Альбертовна о чем-то заговорщицки шепталась с Анастасией Вяльцевой, а Клим Пантелеевич слушал очередную занимательную историю из уст профессора Граббе. Капитана все не было.

Амалия Панкратовна – единственная женщина за вторым столом – в окружении пятерых охотников за целакантусом чувствовала себя на седьмом небе. Если и верно утверждение, что дама без мужского внимания как неполитый цветок – чахнет и засыхает, то это полностью относилось к госпоже Слобко. Она расточала улыбки всем мужчинам без исключения, и от этой искренней приветливости становились невидимыми легкие изъяны ее внешности.

У столика под номером три царило веселье. Каширин рассказывал анекдоты далеко не пуританского содержания; сам же хохотал над ними и при каждом удобном случае целовал руку Капитолине Матрешкиной. Ее напудренное лицо то розовело от счастья, то покрывалось свекольными пятнами стыда. Испытывая чувство неловкости от явного, но в то же время и столь приятного ухаживания, madame искоса поглядывала на дочь. Только все ее опасения были напрасны. Внимание юной красавицы сосредоточилось на Свирском. Юлия поедала студента влюбленными глазами и ловила каждое его слово. Она увязла в своих чувствах к молодому человеку, как пчела в сладком сиропе. И, похоже, Харитон начал отвечать ей взаимностью. Правда, в его взгляде читалось скорее сострадание к чувствам юной барышни, нежели любовь. До страстных поцелуев и горячих объяснений было еще далеко, да и сладостные воспоминания о восхитительной и нежной Елене Николаевне были еще очень свежи и вечерами мешали ему засыпать.

Семейная чета Богославских, штурман Войцеховский и судовой врач Березкин занимали четвертый столик.

Появились официанты и подали блюда. Вдруг из-за стола поднялся Бранков и, громко объявил:

– Уважаемые дамы и господа! Позвольте сообщить вам две новости. Во-первых: в Порт-Саиде я отыскал химическое вещество под названием «Феникс», которое возвратило к жизни поврежденную морской водой пленку, выброшенную за борт преступником. Во-вторых: когда отреставрированная фильма окончательно высохнет, у вас появится великолепная возможность ее посмотреть. Так что завтра после ужина – милости прошу всех в синематографический зал. Не пожалеете!

Киношник сел. По всему было видно, что это сообщение никого не оставило равнодушным. Однако на вопросы, связанные с предстоящей премьерой, оператор отвечать отказывался и предлагал нетерпеливым попутчикам дождаться вечера следующего дня.

– Вот уж положеньице – хуже губернаторского! Отправились в научную экспедицию, а попали в сплошные приключения. – Лепорелов повернулся к Бранкову и почти прошептал: – Ох, и неладное предприятие вы затеяли, Александр Осипович, фильму эту демонстрировать. Злодея дразнить вознамерились, а о нас, грешных, подумали? А что, если он ночью дырку в корпусе проколупает, и мы всем скопом к целакантусу в гости на дно морское отправимся, а? Или того хуже – пожар на корабле учинит? Что тогда?