Йен Пирс - Бюст Бернини

— Снова взялся за старое? И я соорудил для него этот бюст?

Флавия вдруг почувствовала себя виноватой, хотя признание Борунны автоматически сделало бы его соучастником преступления.

— Да, примерно так. Вы смогли бы сделать, если бы он вас попросил?

— Подделать Бернини? О да. Это очень просто. Вернее, нет, далеко не так просто, но вполне возможно. Важно иметь образец. А когда он перед вами, дело за малым. Папа Пий V, говорите?

Она кивнула.

— Вам, конечно, известно, что в Копенгагене имеется бронзовая копия. Сделать копию-отливку из металла ничего не стоит. А вот настоящая скульптура — другое дело. Но и это возможно при наличии подходящего мрамора из определенной каменоломни. Ну а потом состарить, чтобы не выглядела новенькой. Тоже не проблема.

Все же странно, думала Флавия позже: похоже, подделка Бернини вовсе не была для Борунны новостью. И рассуждал он об этом с большим знанием дела. Даже в отчете Альберджи не упоминалось, что у бюста имеется бронзовая копия в Копенгагене.

— Но с чего вы взяли, что это подделка? — спросил он.

— Не знаю. Это всего лишь версия. Нам неизвестно, откуда взялся бюст, вот и все.

— Так почему бы не спросить Гектора?

— Он исчез.

— У него неприятности?

— Да. И их будет еще больше, если американская полиция его схватит. Очень многим людям не терпится задать ди Соузе пару вопросов.

— Боже мой! Да, я всегда боялся, что Гектор плохо кончит.

Борунна умолк, видимо, обдумывая варианты плачевного конца ди Соузы. Если бы Флавия знала, каковы они, то, возможно, помогла бы ему решиться. Он подошел к камину, некоторое время рассматривал стоявшего на доске херувима шестнадцатого века. Не исключено, что именно это создание помогло Борунне принять наконец решение.

— Да, — произнес он, — боюсь, что ничем не могу помочь. Я ведь уже говорил, мы с Гектором не виделись много лет. Немного повздорили, знаете ли. Давно. Просто не поняли друг друга.

— И причиной ссоры стали подделки?

Он нехотя кивнул.

— Ну, в числе прочего. — Поколебавшись с минуту, Борунна продолжил: — Времена менялись. Жить стало легче. Я никогда не одобрял этих его штучек. Тогда, после войны, это было вызвано необходимостью. Но как только появилась возможность, я решил завязать. И Гектору посоветовал то же самое и сказал, что если не завяжет, то его ждут нешуточные неприятности. Но Гектор всегда был человеком легкомысленным, убежденным, что можно сыграть на одном обаянии. Я боялся, что рано или поздно случится нечто ужасное, вот мы с ним и разошлись постепенно… А что касается Бернини, то был у него один. Правда, совсем недолго, и ничего хорошего это ему не принесло. Однако сильно сомневаюсь, чтобы Гектор недавно продал его.

Ага, подумала Флавия. Вот наконец и мелькнул маленький лучик в конце длинного темного туннеля. Жаль, что Борунна, спохватись, тут же загасил этот слабый огонек:

— Он его просто потерял.

— Потерял? — недоверчиво воскликнула Флавия. — Но как, скажите на милость, можно потерять бюст Бернини?

Вообще-то это был довольно глупый вопрос. Недавние события со всей очевидностью продемонстрировали, что нет ничего проще. Ведь чертов бюст действительно так до сих пор и не нашли.

— Ну, «потерял» — не самое подходящее слово. Только пусть это останется между нами. Гектор очень сокрушался из-за этой потери, а потом сделал все, чтобы забыть о ней.

Флавия заявила, что ее имя означает благоразумие, Борунна, приободренный этой новостью, продолжил рассказ.

— Все очень просто, — произнес он. — Гектор приобрел бюст на распродаже семейного имущества, если не ошибаюсь, году в тысяча девятьсот пятидесятом или пятьдесят первом. То была семья священника. Он сразу выделил вещицу среди множества остальных. Изумительная работа. Потом он продал ее какому-то дельцу из Швейцарии, и тот попросил, чтобы Гектор сам доставил покупку.

— То есть перевез контрабандой?

Борунна кивнул:

— Боюсь, что так. Деньги большие, а риск минимален. Гектор нанял машину и тронулся в путь. Но то был не его день. Полиция устроила на границе повальную проверку всех граждан: искали валюту, запрещенные к вывозу товары, уцелевших фашистов. Ну, Гектор и попался в эти сети. Они обнаружили бюст, а доказательств, что ди Соуза является его законным владельцем, у него не было. Ни бумаг, ни специального разрешения на вывоз, ничего. И обаяние не помогло. Его арестовали, бюст конфисковали и отправили на экспертизу в музей Боргезе. В те дни такое часто случалось; за время войны исчезло множество произведений искусства, и власти просто из кожи лезли вон, чтобы хоть что-нибудь вернуть законным владельцам.

— Ну а дальше?

— Не знаю. Но Гектор больше его не увидел.

— Но он, наверное, все же хотел узнать, что произошло с Бернини?

— Конечно. Всех свел с ума своими расспросами. В музее подтвердили, что бюст настоящий, а потом вдруг перестали делиться информацией. Гектор был убежден, что они решили оставить его себе.

— Но этого, как мы знаем, не случилось.

Борунна отмахнулся:

— Может, и нет. Ну а вы-то что думаете? Куда он подевался?

— Нам это неизвестно.

Он задумчиво кивнул, потом продолжил:

— Короче, одно я знаю твердо: к Гектору он так и не вернулся. И это было страшным для него ударом. Разумеется, денег на то, чтобы покрыть эту потерю, у него не было. Гектор считал, что его просто ограбили, потому что он приобрел этот бюст открытым и честным путем. Но поделать ничего не мог.

— Почему? Ведь если он принадлежал ему…

— Но так ли оно было на самом деле? Откуда он у него, я так до сих пор и не знаю. Возможно, Гектор приобрел бюст на распродаже. А может, и нет. Да и кто он такой, чтобы спорить с музеем Боргезе? Всего лишь бедный иностранец. У него не было ни малейшего шанса. Прояви Гектор настойчивость, и его могли бы обвинить в воровстве, мародерстве в послевоенное время, еще бог знает в чем. В те дни такое творилось… Вы еще слишком молоды и не знаете этого, но в Италии в те времена царил настоящий хаос. Предметы искусства тысячами переходили из рук в руки, рынки заполонили подделки.

Никто не знал, откуда что пришло и куда подевалось. Власти делали все возможное, чтобы установить хоть какой-то порядок, а потому порой проявляли чрезмерное рвение. Такова была ситуация, и Гектор стал ее жертвой. Я посоветовал ему позабыть обо всем этом, как о страшном сне. И он постепенно остыл. Впрочем, далеко не уверен, что покупатель бюста был от всего этого в восторге. Боюсь, что Гектор так и не отдал ему деньги.

— Тот швейцарец?

— Ну, во всяком случае, он жил в Швейцарии.

— А вы, случайно, не помните его имени? — спросила Флавия.

Борунна немного смутился.

— Нет, точно не скажу. Какое-то иностранное имя. Морган? Морленд?..