Дмитрий Дивеевский - До второго потопа

– Пойми, Николай, Россия это огромный айсберг, который плывет своим путем. Какие бы пингвины не вставали у его руля, главный его маршрут – по историческому подводному течению. А мое дело – вперед смотреть и об опасностях предупреждать.

– Ничего себе, «пингвины» – такую махину раскололи!

– Раскололи, конечно, но айсберг, он и есть айсберг – заново вырастет и к цели своей приплывет.

– Интересно, к какой же цели он плывет?

– К единственно возможной. Нет другой силы, которая движение человеков к катастрофе остановит. Пиндосы со своей глобализацией очень хотят нас туда отправить. А барьер на этом пути может быть только один – не атомная бомба и не нефтяные залежи, а ощущение богоподобности человека. Это чувство только у нас до неба может вырасти, и вокруг него человеки всех цветов кожи будут собираться. Конечно те, кто поймет, что явился на землю совсем не только для того, чтобы оставить на ней следы своего помета.

– Опять особая роль России. Запад над этой идеей смеется.

– Помнишь картину Брейгеля «Слепые». Они там идут цепочкой, друг за другом падают в овраг и хохочут. Вот это и есть Запад.

– Ну, да. Трудно не согласиться. Этот мир теряет разум. Когда я в БНД в советниках ходил, то диву давался, сколько там недоделанных ребят. Вроде и не уроды, а за нормальных не хочется считать. При мне они первую гомосексуальную пару в загранкомандировку отправляли. Ну, думаю, эти педики там наработают! Знаешь, почему я хочу под знамена нашей разведки вернуться, хоть не моему языку такие слова выговаривать?

– Почему?

– Потому что, будучи советником у фрицев, я такие материалы видел, какие мне дураку, мозги на место поставили.

– Например?

– Например я их подборку по нашему дефолту 1998 года изучал. Интересная подборка. Всё ведь знали, но ничего не сделали, чтобы помочь. Были тогда два международных жулика Сафра и Браудер. Оба миллиардеры, оба вложились в режим Ельцина. Скупали его краткострочные облигации за гроши, а потом выкупали их с гигантской прибылью. Специальный счет открыли, на котором сначала ничего не было, а потом оказался 21 миллиард русских долларов, зато в Москве касса пуста. Тогда американцы испугались революции и решили дать Борису 4,5 миллиарда, чтобы заткнуть дыры. А перевод подрядились сделать все те же жулики через свои банки. Деньги из Федеральноо резервного банка они получили, но не перевели. Себе взяли. И Чубайс тут же крутился, он операцию согласовывал. В результате получился дефолт и народная беда. Но что интересно: эти украденные деньги снова пошли на скупку активов после дефолта по совсем бросовой цене. Эти жулики оставили страну без копейки денег. Между прочим, в досье была подшита справка из немецкого посольства в Москве о том, сколько пенсионеров в месяц кончают жизнь самоубийством. Много их было, оголодавших стариков. Десятки кончали с собой каждую неделю. Тихо и незаметно. А у Ельцина была своя статистика. Она их не учитывала. Немецкая резидентура все это видела, уж не говорю про американцев. Всю аферу отследили и пальцем не пошевелили, чтобы ее предотвратить, наши новые друзья демократической власти. Вот где их настоящие уши торчат. Сафра, правда, вскоре у себя в сейфовом помещении сгорел. Говорят, несчастный случай. А Браудер до сих пор нас обворовывает. Через фонд «Хермитаж». И в Кремле этого как бы не замечают. А ведь вопросы к нему имеются, да еще какие. Но, видно, такие люди не только Западу нужны. Не один же Чубайс России счастье несет. Волки они. Мне с ними водиться ни к чему.

– Понятно, Николай. О вещах стратегических мы еще поговорим. Давай вернемся к главной теме. Слушай меня внимательно. Ты согласен получить от меня работу с полной занятостью, так сказать на полный рабочий день?

– Сначала скажи, что за работа. Потом отвечу.

– Мне нужен разработчик под конкретного человека.

– Мужчина или женщина?

– Женщина, около 40 лет.

– Немка?

– Нет. Русская, точнее, русская еврейка.

– Мне уже под шестьдесят.

– Амурный крен не самый главный. Возможно сближение на другой основе.

– То есть?

– Она идейная русофобка, ненавидит Россию.

– Где живет?

– Похоже, в Праге.

– Замужем?

– Нет, и, кажется, не из гулящих. Серьезная дама. С ней не просто сблизиться. Но надо.

– Цель разработки?

– Судя по имеющимся данным, сотрудничает с СИС. Имеет выходы на Москву. Похоже, наши британские коллеги замутили что-то серьезное, что нам надо знать.

– Я еще раз повторю: ты не боишься, что я тебя сдам?

– Давай договоримся о следующем. Как видишь, я тебя нашел, несмотря на новое имя и скрытую лежку. Если сдашь – снова найду и кончу тебя своими руками. Ты знаешь, как я отношусь к предателям. Тебя такой ответ устраивает?

– Да, устраивает. Излагай задание.

Все утонуло в снегах: и лес, и дома, и поля. Куда ни глянь – везде белые увалы снега, везде тишина. Наступил март, но тепло задерживалось. Вокруг царило зимнее затишье. Словно тишина легла на поселок ватным покрывалом, через которое любой звук пробивался с трудом. Стукнет ли кувалда кузнеца в кузне, застрекочет ли сорока, едва слышный звук долго докатывается до уха, наконец дойдет с запозданием, да тут же и умолкнет.

Посельчане отзимовали первую военную зиму с привычной натугой. Жизнь и раньше не была к ним особо ласкова. Лишь два последних года накануне войны они почувствовали хоть какое то облегчение. И урожаи тогда собрали неплохие, и государство не обдирало их как липку. Сытое время пришло – говорили они. Но недолго суждено было длиться этому времени, следом наступало народное лихо. К началу 1942 года призыв первой и второй очереди из поселка выбрали. Увели в армию не только работящих мужиков, увели и тягловых коней, оставив лишь нескольких кобыл да пару меринов.

Пришла пора думать о весенних работах. Дмитрий Булай ломал голову о том, что делать, когда начнется весенняя страда. Он знал, что окояновская МТС сильно поубавила в кадрах и технике. Новые трактора забрали на фронт вместе с трактористами, а стареньких на весь район никак не хватит. Понаведался Дмитрий Степанович в райком, где осталось всего четыре человека партийных начальников, из которых он хорошо знал Толю Мокшина. Толя был молодой мужик в призывном возрасте, но с грыжей, которую заработал еще на строительстве Магнитки. Теперь он заправлял сельхозотделом, состоявшим из него самого да инструктора Нюрки Дорониной, голосистой и проворной бабы, умевшей находить общий язык с председателями колхозов. Толя по старой дружбе нашептал Булаю придушенным голосом, что «наверху» к весне готовятся и планируют бросить на район кое-какую технику. Толком он объяснить ничего не смог, но Дмитрий Степанович понял, что может быть, на недельку пришлют гусеничные тягачи с арзамасских курсов военмехов. Две-три таких машины сильно выручили бы колхозников. А без тракторов землю уже не поднять. Угодья теперь стали куда больше, да и лучшие руки из села взяты.