Николас Ремин - Снег в Венеции

– Что здесь произошло, синьор Баллани? – спросил Трон.

– Около двенадцати часов мне нанес визит полковник Перген. Он хотел узнать, не хранил ли надворный советник у меня какие-то документы. Я ответил отрицательно. Тогда он сказал, что, если я скрываю правду, это для меня плохо кончится. Но поскольку надворный советник никогда никаких бумаг у меня не оставлял, я ничем не мог помочь полковнику. После него – примерно через час – ко мне заявилось несколько молодчиков, которые перевернули в квартире все вверх дном. А когда они, несолоно хлебавши, убрались, Перген появился вновь и попросил поставить его в известность, если какие-то документы надворного советника все-таки у меня в руках окажутся.

– Но он не признал, что субъекты, побывавшие у вас и учинившие весь этот кошмар, его люди?

– Нет. Он спросил меня, нуждаюсь ли я в помощи врача, и предложил деньги. Этой суммы, конечно, не хватит, чтобы возместить стоимость сломанной виолончели, но все-таки лучше, чем ничего…

– Сказал он вам, что убийца надворного советника схвачен?

– Вы хотите сказать, что дело закрыто?

Трон покачал головой.

– Скорее всего, нет. Но у полковника на сей счет другое мнение. Что вы знаете об убийстве?

– Я знал, что надворный советник прибудет в Венецию в понедельник, и, когда он не появился у меня вечером, пошел на пристань. Но у причала стояла только «Принцесса Гизела», и никто не смог мне ничего объяснить. То немногое, что я узнал об убийстве, рассказал мне портье отеля «Даниэли». Он же сказал, что следствие ведет военная полиция.

– А о том, что в каюте надворного советника нашли труп молодой женщины, он вам тоже рассказал?

– О чем, о чем? – изумился Баллани.

– О трупе молодой женщины.

– Нет, ничего подобного не было. А кто эта женщина?

– Проститутка. Скорее всего, надворный советник познакомился с ней в порту Триеста и пригласил в свою каюту.

– Это совершенно исключено, – сказал Баллани. – Надворный советник женщинами не интересовался.

– Вам об этом доподлинно известно?

Несмотря на распухшую губу, Баллани осклабился.

– Мы с надворным советником знакомы четыре года.

– Вы были дружны с ним? – спросил Трон, стараясь, чтобы вопрос его прозвучал невинно.

Баллани только дернул плечом и сказал после паузы, не глядя на Трона:

– Я был виолончелистом в «Ла Фениче».

– Значит, вас уволили?

Баллани кивнул.

– А почему?

– Один из моих братьев отправился вместе с Гарибальди на Сицилию, а я никогда не скрывал, что разделяю его политические взгляды.

Трон покачал головой.

– Не было еще случая, чтобы кого-то увольняли из оркестра «Ла Фениче» по политическим мотивам, синьор Баллани.

Баллани вздохнул.

– Ну, допустим, была и другая причина.

– Так в чем дело?

– Директор «Ла Фениче» положил на меня глаз.

– Князь Манин?

Баллани кивнул.

– Он помыкал мной, скотина такая! А когда я ему отказал, он меня вышвырнул! Якобы из-за моей политической неблагонадежности! – Баллани умолк, чтобы снова смочить тряпицу, которую прикладывал к глазу. – Месяц спустя я познакомился на площади с Леопольдом. Я был сам не свой, а он был очень ласков со мной. – Баллани задумался. – А вы уверены что в каюте Леопольда нашли женщину, а, например не… – Он не договорил до конца, – У надворного советника была слабость к молодым мужчинам, похожим на… – Он опять оборвал себя на полуслове.

– Совершенно уверен. Я сам ее видел. Женщина была обнажена.

Баллани мрачно молчал, о чем-то размышляя. Трон счел, что лучше будет его не торопить. Несколько погодя Баллани сказал:

– А не могли бы вы мне объяснить, по какой причине полковник Перген отстранил вас от расследования, комиссарио?

Трон решил сказать Баллани правду.

– Потому что это дело политическое. Бумаги, которые вез в своей каюте надворный советник, якобы имели отношение к покушению на императрицу.

Баллани пристально посмотрел на Трона здоровым глазом и усмехнулся.

– Глупости все это, комиссарио. Документы, якобы похищенные на «Эрцгерцоге Зигмунде», Перген и искал у меня. А они к политике не имеют ни малейшего отношения.

– А к чему они имеют отношение?

– Вы помните о самоубийстве фельдмаршала барона Эйнаттена?

– Начальника армейского интендантства?

Баллани кивнул.

– Будучи под следствием, он покончил с собой в тюремной камере. Его обвинили в задержке поставок для императорской армии во время кампании 1859 года. Я говорю о той же самой афере, которая год спустя привела к самоубийству министра торговли.

– Какое отношение это имеет к полковнику Пергену и надворному советнику?

– По делу о хищении проводились разного рода следственные действия, и к некоторым из них в качестве военного эксперта имел самое непосредственное отношение полковник Перген. – Баллани сделал небольшую паузу. – Сам процесс завершился оправданием обвиняемых – по прелюбопытнейшей причине, как установил надворный советник совершенно случайно! Но для Пергена все сложилось не очень удачно, потому что обнаружились некоторые документы…

– Вы хотите сказать, что документы касались…

– …роли Пергена в вынесении оправдательного приговора. Полковник взял взятку. Документы доказывают это неопровержимо.

– И попади эти документы в самые высокие инстанции, Пергену пришел бы конец?

Баллани в знак согласия кивнул.

– Так оно и есть. А мне случайно стало известно, что этот самый блестящий офицер, что приходится племянником надворному советнику, хорошо знаком с Пергеном. – Баллани многозначительно посмотрел на Трона, не считая необходимым произносить вслух то, о чем и так можно было догадаться.

– Вы выдвигаете очень серьезные обвинения против полковника Пергена и лейтенанта Грильпарцера, – подчеркнуто холодно проговорил Трон.

– Ведь вы сами сказали, что есть еще целый ряд открытых вопросов. Теперь вы видите, что не ошиблись…

– К сожалению, у нас в руках нет никаких доказательств, а без доказательств я мало что могу предпринять. Как вы думаете, знает Перген о том, что вам все об этих документах известно?

Баллани развел руками.

– Трудно сказать. Я ни словом не дал понять ему что я во многое посвящен.

– И теперь?…

– Теперь я жду, когда мне принесут обещанную сумму. И когда исчезнет синяк под глазом…

Трон поднялся со стула.

– Вы очень помогли мне, синьор Баллани. Могу я быть чем-то вам полезен?

Ответ Баллани последовал так скоро, будто он только этого вопроса и ждал.

– Думаю, да.

– Чем же?…

– Выясните, кто убил надворного советника, – сказал Баллани.

Дойдя до двери, Трон оглянулся и увидел, что Баллани сидит в прежней позе, прижимая тряпицу к глазу. Виолончелист хмуро смотрел ему вслед. Блеклый свет тусклой лампы поблескивал на его волосах.