Николас Ремин - Снег в Венеции

– Нет, пока нет.

– Меня интересует вопрос а жив ли до сих пор священник?

– Какой священник?

– Падре Аббондио из Гамбараре Тот самый, который обратился тогда к властям…

– Одну секундочку. Вы сказали, э-э… из Гамбараре?

– Да, оттуда – Елизавета наморщила лоб. – Это маленькое селение поблизости от Миры. Разве я о нем прежде не упоминала?

Трон задумчиво покачал головой.

– Наверное, это я… по невнимательности пропустил мимо ушей… – Ему показалось, что мысли в мозгу окончательно перепутались и императрица, чего доброго, поймет это… – Известна ли судьба девушки, родителей которой расстреляли?

– Во время процесса она находилась в сиротском приюте в Венеции, – сказала Елизавета.

Трон болезненно улыбнулся, прежде чем негромко заговорил вновь:

– Пригласили ее в суд как свидетельницу?…

– Да, только она ничего не могла вспомнить. – Елизавета бросила на Трона озабоченный взгляд. – Вы хорошо себя чувствуете, комиссарио?

– Эта девушка… – медленно начал Трон, но на секунду умолк, плотно, до боли сжав губы и нахмурившись. – Эта девушка была среди пассажиров «Эрцгерцога Зигмунда». И она опознала Хаслингера. Я говорю о княгине де Монтальчино.

– Откуда вы знаете, что княгиня опознала Хаслингера?

– Я был с княгиней в «Ла Фениче», и мы случайно встретились с Хаслингером Она сказала ему, что видела его на борту «Зигмунда». Но она имела в виду что-то большее! Только я не сразу об этом догадался…

– А как отреагировал на ее слова Хаслингер?

– Он вдруг куда-то заторопился и ретировался. Я не придал этому особенного значения. Зато сейчас я уверен, что он тоже узнал княгиню – или Марию Голотти, как ее звали когда-то. По ее веснушкам, светлым волосам и зеленым глазам.

– Но если княгиня знала, кто такой Хаслингер, почему она вам об этом ничего не сказала?

– Ей пришлось бы тогда рассказать мне обо всем, что произошло тогда в Гамбараре, – сказал Трон. – Чего она, разумеется, не хотела. Кроме того, она опасалась, что полковник Перген возьмет, по своему обыкновению, Хаслингера под свое крыло. Как и двенадцать лет назад.

– Что, между прочим, означает, что княгиня тоже в опасности! Если Хаслингер последовательно избавляется от всех, кто ему чем-то угрожает, она тоже у него на прицеле – следующая за полковником.

– Ваше императорское величество изволит рассуждать так, будто полковник уже убит. Хотя пока что он цел и невредим, и все это не более чем гипотеза.

– Но, по-моему, весьма основательная гипотеза. Как только документы окажутся у Пергена, Хаслингер начнет точить свой нож. И потом…

Императрица резко провела указательным пальцем по своей шее. Трон нашел этот зловещий жест руки в тугой черной перчатке чрезвычайно элегантным.

– Но я не хочу отнимать у вас чрезмерно много времени, граф. – Императрица улыбнулась. – Где мне вас найти, если вы не в полиции? Вдруг возникнет необходимость что-то сообщить.

– Ваше императорское величество может отправить для меня сообщение.

Грон ожидал, что после этого императрица поднимется и удалится, но она продолжила беседу:

– Я хочу спросить вас еще кое о чем, граф.

– Да?

– Правда ли, что в глазах убитого отпечатывается облик убийцы, стоящего перед ним?

Трону эта теория была известна. Он предполагал, что она возникла одновременно с изобретением фотоаппаратуры: глаз подобен линзе, а сетчатка – светочувствительной пластинке. Трон ответил:

– Это от многого зависит.

– Например?…

– От расстояния между жертвой и убийцей, от освещения и от того, открыты ли были, у жертвы глаза в момент убийства. Процесс основывается на совершенно естественных законах оптики. – Трон и представления не имел о том, в чем заключаются естественные законы оптики, но прозвучало это недурно.

Лицо императрицы сделалось задумчивым.

– Представьте себе, что вы сейчас убили меня, граф.

Трон усмехнулся.

– Ваше императорское величество, вы требуете от моего воображения невозможного.

Однако императрице было не до шуток.

– Как близко вы должны подойти ко мне, чтобы ваше лицо запечатлелось на моей сетчатке?

– Пожалуй, ближе, чем на метр. Но мое лицо при этом должно быть отлично освещено, – сказал Трон.

– Достаточно ли света одной свечи, чтобы моя сетчатка запечатлела ваше лицо?

– Вполне возможно.

– Тогда возьмите свечу, приблизьте ее к вашему лицу и подойдите ко мне.

Трон поднялся и взял свечу с алтаря. Он приблизился к императрице и низко поклонился. Императрица шагнула навстречу, слегка откинув голову.

– Ну а теперь? Видите вы что-нибудь в моих глазах? Видите свое отражение?

Трон покачал головой.

– Я слишком далеко от вас, ваше императорское величество.

– Тогда приблизьтесь.

Трон сделал еще шаг вперед. Он смотрел прямо в лицо императрицы.

– А теперь вы свое отражение видите, граф? – Она чуть повернула голову, чтобы ему было удобно.

Но с такого расстояния Трон не смог увидеть в глазах императрицы свое отражение. Он видел радужную оболочку и зрачки императрицы, окруженные блестящим белком, а в зрачках – отражение свечи, которую он держал в правой руке, но отражения лица не было. Трон вгляделся, стараясь, чтобы императрицу не смутил столь пристальный взгляд. Увы, он не увидел своего лица, но не успел разочароваться, как – вдруг! Наконец-то! Вот! Нечто. округлое, выпуклое, с двумя небольшими тенями в нижней части выпуклости появилось в зрачках императрицы. Трону потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться – это появился его нос, странным образом деформированный. А потом он увидел и остальные детали своего лица, тоже до нелепости искаженные в выпуклых зрачках-зеркальцах: лоб с морщинами, глаза навыкате и толстые, вывернутые губы. Трон нашел, что очень похож на карпа.

Его лицо было всего в десяти сантиметрах от лица императрицы. Он вдыхал фиалковый запах ее духов, и на какое-то мгновение ему даже показалось, будто слышно, как бьется ее сердце. «Боже мой, – в ужасе подумал Трон, – каждый, кто войдет сейчас в часовню, вообразит себе, что у нас с императрицей…»

– Алвис!

Голос прозвучал резко, как удар плетью. На пороге часовни застыла графиня Трон.

– Я вам не помешаю, Алвис? – Графиня предупредительно кашлянула.

Трон встал, стараясь закрыть собою императрицу.

– Мы проводили сейчас что-то вроде научного эксперимента, – сказал он. – Это касается отражения предмета в зрачках, которое запечатлевается в нем, если… – Он не стал договаривать. Не было смысла все до мелочей объяснять графине. Слишком уж запутанная история, чтобы внятно изложить ее в нескольких словах.

Графиня сделала два шага по направлению к алтарю и остановилась. Трон заметил, что дверь за собой она притворила.