Фил Рикман - Кости Авалона

Я поднялся по темной лестнице, на пару мгновений остановился перед дверью Дадли, прислушался и, ничего не услышав, вошел в его комнату.

Едва дверь закрылась за мной, я ощутил движение воздуха. В зеленоватом свете оконного переплета мелькнула рука, блеснув серебром длинного, тонкого клинка. Его острие застыло в футе от моего горла.

На короткий миг время для меня будто замерло в сверкающем ужасе. Пахнуло болезненным потом. Боевой клинок дрогнул, едва не коснувшись моей кожи на подбородке.

Затем шпага со звоном грохнулась на пол, и в кромешной темноте комнаты раздался глухой стук от падения тела на постель.

— Черт, Джон, мог бы и постучаться.

Я перевел дух.

— Думал, ты спишь.

Должно быть, он, даже с оружием в руке, испугался больше, чем я с острием клинка у груди. Телесная немощь была в новинку Роберту Дадли.

— Больше не могу спать. Дурные сны пожирают меня, как только я закрываю глаза. Голова как пушечное ядро.

— Ты что-нибудь ел?

— Немного бульона. Вкус — будто моча.

— Как горло?

— Лучше. Немного. Наверное. Не знаю. Ненавижу эту клетку, напоминает мне Тауэр. Ты не привел с собой свою докторшу?

— Нет. Она…

— Что?

— Неважно.

Конечно, сейчас это было важно. Важнее всего на свете.

— Надо зажечь свет, — сказал я.

У меня сводило желудок от голода — тайный разговор с кузнецом слишком затянулся. Подойдя на ощупь к окну, я отыскал там две свечи на подставках, спустился со свечами назад в зал, где мы сидели с Монгером, и зажег их от каминного огня. Вернувшись в комнату Дадли, поставил одну из них на окно, вторую — на столик возле постели.

— Я не глухой, Джон.

Он сидел прямо, прижавшись к высокой передней спинке кровати и подоткнув за спину сложенную вдвойне подушку. Шпага, убранная в ножны, лежала у него на коленях.

— Значит, ты слышал, что убийца объявлен в розыск.

— Приспешник Сатаны?

— Робби, этот человек видит ведьм и колдунов под каждым…

— И он заблуждается?

Ответить на это было непросто. Я присел с краю постели и вгляделся в белесые испарения свечного пламени. Рассказал о Кейт Борроу, о том, что произошло с ней. Дадли подался вперед — исхудалое, в пятнах лицо, растрепанная борода. Он выглядел теперь старше своих лет. Простой человек, лишенный всяких изысков, притворства и положения.

— Он считает, что твоя докторша ведьма? Дурная наследственность? Разве это не достаточное основание?

— По правде говоря, он повесил ее мать вообще без каких-либо оснований.

— Хочешь сказать, то, что сделали с Мартином Литгоу, не достаточное основание? Его убийство похоже на случайную драку, на ограбление? Что с тобой? Налицо все признаки ритуального жертвоприношения. Ты сам все тщательно осмотрел.

— Да, но…

— Кровавая жертва, Джон, — это сделка… цена, которую платит волшебник, заклиная демона.

— Только в теории.

Да, я знал эту теорию, изучив в подробностях ритуалы, описанные в «Ключе Соломона» и магических книгах папы Гонория. Все заклинания предполагали принесение в жертву петухов и прочих домашних животных. Люди верили в то, что сила пролитой крови способна вызвать… не совсем тех ангелов, общения с которыми так жаждал я.

О, Гластонбери… думал ли я, что отыщу тут ответы на мой самый сокровенный вопрос? Возможно. Тогда я об этом не знал. Все казалось слишком сложным, запутанным. Скрытым от глаз.

Однако Дадли, собравшись наконец с мыслями, не отступал.

— Разве кое-кто не счел бы принесение доброго человека в жертву дьяволу или демону разрушения в некогда святом месте… очень святом месте… действенным для того, чтобы навлечь смерть?

Едва ли я мог отрицать, что ритуальная жертва, принесенная в Гластонберийском аббатстве, вполне могла считаться подходящей для этой цели. Я вспомнил о маге Грегори Виздоме, лекаре, которого нанял лорд Невилл, чтобы совершить убийство с далекого расстояния. Это убийство стало, пожалуй, самым известным случаем последних времен. И подобные злоупотребления магией происходили повсюду вокруг нас. Я вспомнил, как оплавилась свеча на губах Мартина Литгоу. Было ли это только игрой моего воспаленного воображения, или свече намеренно придали форму дьявольского холма?

— И предполагаемая жертва — сам Файк? В отмщение за жизнь ее матери? Не видно, чтобы это сработало.

Дадли неодобрительно фыркнул.

— Значит, не сработало. Или пока не сработало… О, Боже, как бы мне не хотелось, чтобы убийцей оказалась женщина, лечившая меня от лихорадки! Единственное, чего я хочу… чтобы убийцу Мартина поскорее нашли — мне все равно, как это сделают, — и чтобы мы убрались из этого паршивого городишки.

— А как же кости Артура?

Дадли не ответил. Кто обвинил бы его, в таком состоянии и после всего, что случилось, в том, что он забыл о цели нашего путешествия?

— Скажи мне, что ты думаешь вот об этом? — спросил я, вынув из кармана письмо Бланш Перри и поднеся его к свече на окне.

Восточный край неба озарила вспышка белого света, и вскоре до нас докатились первые тихие раскаты грома.

Моя работа — давать предсказания, используя звездные карты, зодиаки, таблицы расчетов и конфигураций… Мог ли я хотя бы однажды утверждать, что такое случится?

А те, другие, кто тоже способен предсказывать, — какие книги, недоступные мне, они читали? Что за священную чашу сокровенного знания тайно передавали из рук в руки? Не знаю. И это самое страшное. Я, презирающий невежество, — и не знаю!

— Кто это написал, Джон?

В лучах свечи лицо Дадли вспыхнуло бисером свежего пота. Я поднес письмо ближе к постели, и он попросил меня прочесть его вслух еще раз, но я лишь повторил главные строки.

Ее ночи полны кошмаров. Моргана не оставит ее в покое до тех пор, пока героического предка королевы не погребут во славе.

— Ладно, — сказал Дадли, — тогда кто мог бы написать такое?

— Или кто-то из наших, или из-за границы. В Лондоне провидцы на каждом углу. В Европе тоже полно пророков. Особенно после того, что случилось с королем Франции [16] Речь идет о короле Франции Генрихе II Валуа, погибшем в 1559 году на рыцарском поединке в результате того, что обломки копья противника вонзились ему в лоб и в глаз. Считается, что именно такая смерть монарха действительно была предсказана Нострадамусом. .

Дадли подвинулся к свету.

— Ты ведь был там? Во Франции, когда это произошло.

— Нет. Но мне написали об этом.

Один ученик, посещавший мои лекции в Париже. Я получил от него письмо с подлинным текстом гороскопа, присланным якобы из Рима. Предупреждение королю Генриху избегать любых поединков в закрытом пространстве, особенно в возрасте сорока одного года. В гороскопе намекали на рану головы, которая приведет к слепоте.