Еремей Парнов - Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2: Третий глаз Шивы

Людмила Викторовна, стуча зубами о стекло, высосала рюмку.

— Что еще говорил следователь?

— Не помню. — Ковская затрясла головой. — Не знаю.

— А ты вспомни, голубушка, вспомни, — настаивала Вера Фабиановна. Она не сознавала навязчивой жестокости своего любопытства. Напротив, ей искренне казалось, что, расспрашивая подругу, она тем самым помогает ей, принимает на себя частицу ее тоски и боли.

— Ах, да ничего больше не было! Только это. — Людмила Викторовна в сердцах отбросила вымокшую подушку. — Выразил сочувствие и попросил приехать на опознание.

— И вы поедете?

— Так полагается, — вздохнула Ковская. — Как же иначе?

— А куда? Где он… лежит?

— По всей видимости, где-нибудь там, — она неопределенно махнула рукой. — У них. Следователь обещал заехать за мной.

— Я поеду вместе с вами.

— Зачем?

— Нет-нет, ради бога молчите. И слушать не хочу. Я вас одну не оставлю. Так и знайте.

Людмила Викторовна только губами пожевала и ничего не ответила. В передней раздался мелодичный звонок.

— Это он! — встрепенулась Ковская. — Это за мной! — Она торопливо принялась приводить себя в порядок.

— Не волнуйтесь, милая, — преисполнившись чувством собственного достоинства, произнесла Вера Фабиановна. — Я отворю.

Она неторопливо проследовала по коридору и заглянула в дверной глазок. Но видно было плохо. Искаженно-выпуклое лицо расплывалось. Все же Вера Фабиановна, ни о чем не спросив, откинула цепочку и повернула замок. Перед ней, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, стоял Люсин.

— Здравствуйте, Вера Фабиановна, — поклонился он. — Рад вас видеть, хотя и в такой печальный день.

— Проходите, вас ждут, — не отвечая на приветствие, важно произнесла Чарская и, поджав губы, гордо прошествовала назад, в спальню.

— Еще раз позвольте выразить вам свое глубокое соболезнование, — сказал Люсин, входя в комнату, и низко склонился перед Людмилой Викторовной.

— Прошу вас сесть. — Она указала на кресло с подголовником из белого искусственного меха. За тот короткий отрезок времени, который понадобился Чарской, чтобы открыть дверь, она сумела взять себя в руки. Глаза ее были воспалены, но сухи, а следы слез припудрены. — Расскажите мне, как все произошло. — Она искательно улыбнулась. — Умоляю, ничего не скрывайте!

— Я ничего не скрываю от вас, Людмила Викторовна, — ответил Люсин. — Но рассказывать, к сожалению, нечего. Мы пока сами очень мало знаем.

— Где его убили?

— Тело найдено на некотором удалении от города, — уклончиво отозвался Люсин. — На берегу озера.

— Тело! — Она нервно поежилась. — В него стреляли? Или, быть может, ножом?

— Нет, — запротестовал Люсин. — Ничего такого не было. Не мучайте себя напрасными догадками. Скоро вы сами все увидите.

— Это ужасно!

— Это всегда ужасно.

— Так чем все-таки убили Аркадия Викторовича? — не выдержала Вера Фабиановна, сидевшая до того на своем пуфике, как надгробная статуя.

— Об этом рано пока говорить, — твердо сказал Люсин. — Сам факт убийства еще точно не установлен.

— Мне все-таки хотелось бы узнать, где нашли Аркадия Викторовича. — Ковская произнесла это довольно спокойным голосом, но ноздри ее тонкого породистого носа вздрагивали в такт дыханию, частому и даже судорожному. — Для меня небезразлично место, где встретил свой последний час мой незабвенный брат.

— Конечно, Людмила Викторовна, я вас понимаю. — Люсин сочувственно прикрыл глаза. — Мы нашли вашего брата в двадцати километрах от Электрогорска. Это за Павлово-Посадом.

«Вот он уже и стал для нее незабвенным», — пронеслось у него в голове.

— Как он выглядел? — продолжала допытываться Ковская.

— Если угодно, мы можем тут же отправиться, — предложил Люсин. — Машина ожидает у подъезда.

— Нет. Сперва я хочу все узнать. — Она была непреклонна. — Неужели вам не понятно, что еще нужно себя приготовить? Не торопите меня.

— Конечно же, ей надо приготовиться, — поддакнула Чарская.

— Сделайте одолжение, — смешался Люсин. — Торопиться нам некуда. Я весь в вашем распоряжении.

— Вот и ответьте ей про брата, — распорядилась Вера Фабиановна.

— Только всю правду. — Ковская зажмурилась. — Не щадите меня.

«Чего уж теперь? — подумал Люсин. — Самое плохое случилось, и худшего просто не может быть».

— Экспертиза установит причину смерти, — сказал он. — По внешним проявлениям об этом судить нельзя. — И осторожно добавил: — Тело некоторое время пролежало в воде.

— Утопили, значит, — спокойно констатировала Чарская. — И за что они его, такого человека хорошего? Неужто впрямь из-за ковра?

— Ковер тоже нашли, — сказал Люсин, но воздержался от дальнейших подробностей. — Когда вы немного придете в себя, Людмила Викторовна, я свезу вас на то место… А теперь нам надо ехать. Вы собирайтесь, а я подожду. — Он вышел в коридор и, увидев на стене телефон, спросил: — Я могу позвонить?

— Звоните, конечно, — откликнулась Ковская. — Что за вопрос!

— Лидона? — привычно прикрыв микрофон рукой, спросил Люсин. — Это я. Меня никто не спрашивал?

— Сейчас я соединю вас, Володя, — ответила секретарша. — Переключаю!

— Здоров! — В трубке послышался бас Шуляка. — Ты где?

— Далеко. Новости есть?

— Вагон и маленькая тележка. Во-первых, звонил твой парень, Глеб, стажер Яшкин.

— Ну-ну!

— Фоторобот оказался похожим на карточку. Те же женщины с Классона по ней его тут же опознали.

— Кого — его? Стекольщика этого?

— Ну да!

— Прелестно. Что еще?

— Крелин тоже заходил, тебя спрашивал. Дела у него швах. Порошок этот во многих местах применяют.

— Точнее нельзя?

— Больше двадцати учреждений.

— Ничего не поделаешь, придется проверить. Всех, кто не вышел на работу, взять на учет.

— Да ты знаешь, сколько времени на это потребуется? Кто этим заниматься будет? Людей и так не хватает!

— Я буду часа через два. — Люсин глянул на циферблат. — А ты пока составь полный перечень учреждений с адресами, телефонами и фамилиями начальства. Разделим между собою. Другого выхода я не вижу.

— Не управимся, Володя, все равно. Надо у генерала помощи просить.

— Там видно будет, попробуем… А пока сделай, как говорю. Глеба трогать не надо, а всем остальным адресочки раздай. Пусть сразу же едут. О каждом, кто не вышел на работу, запросить ГАИ на предмет мотоцикла «Ява».

— Понятное дело, — недовольно прогудел Шуляк. — Еще будут ЦУ?

— Пока все. Счастливо тебе.

— И тебе тоже. Бывай!

Люсин повесил трубку, но не успел отойти от телефона, как прозвенел звонок.

Он безотчетно снял трубку:

— Слушаю.

— Квартира профессора Ковского? — Спрашивающий говорил с очень характерным акцентом, не то кавказским, не то среднеазиатским. — Можно его попросить к телефону?