Олег Петров - Именем народа Д.В.Р.

— Память у вас отменная, — виновато улыбнулся Бойцов. — А я вот совершенно не помню, когда и по какому делу встречались.

И тут же, посерьезнев, подобрался.

— Слушаю вас внимательно, Василий Михайлович.

Он уже догадывался, что предложит начальник областной милиции. Такое внимание польстило. Ишь ты, сам взял и пришел. А мог бы и вызвать повесткой или через посыльного. Иван Иванович даже растерялся как-то, не получалось собраться с мыслями. Но в догадке не ошибся.

— Думаю на работу к себе в милицию тебя позвать. Пойдешь? — Сокол-Номоконов испытующе ввинтил глаза в лицо Бойцова.

— Отчего ж не пойти. Пойду! — не раздумывая, ответил тот.

— Молодец, цену не набиваешь! Вот, паря, и славно! — опять хлопнул себя Сокол-Номоконов и поднялся с табуретки. — Давай, завтра с утра подходи. На Большой улице полутовский дом знаешь? Во, там мы пока и расположилися, в хоромах МВД. Подходи! Даже если за ночь передумаешь, а то согласился-то быстро…

— Я еще до вашего прихода о милицейской работе думал, так что готов сразу с прошением прийти.

— Как-как? А-а… С прошением, говоришь… Ну, давай, подходи с прошением! — На широкоскулом, навсегда потемневшем от загара, обветренном лице промелькнула улыбка. — Стало быть, уважаемый ты мой Иван Иваныч, завтрашним утром милости просим!

И протянул, прощаясь, короткопалую, не по возрасту крепкую в пожатии руку.

— Господи ты боже! Совсем что-то я! Василий Михайлович, может быть, чаю? — спохватился Иван Иванович, смущаясь. — Вы уж простите, нескладно как-то принимаю…

— Нет-нет-нет! — замахал руками Сокол-Номоконов. — Дела ждут. Спасибо за приглашение. Думаю, еще почаевничаем, и не раз. Бывайте здоровы, товарищ Бойцов. А завтра жду непременно! Хозяйке от меня — поклон.

Гость ушел, простучав сапогами по гулкой лестнице.

Иван Иванович поставил на печурку чайник, порылся, улыбаясь набегающим мыслям, в неказистой тумбочке, нашел четвертушку серой бумаги, достал чернильницу с медной крышечкой. Из картонной коробочки вынул ручку-вставочку, проведя пером по пальцу, сморщился, поискал в коробочке новое, заменил.

Пристроившись на краю тумбочки, поближе к огню, красивым почерком вывел: «Тов. Начальнику Восточно-Забайкальской областной милиции гр-на Ивана Ивановича Бойцова ПРОШЕНИЕ».

Ровной чертой подчеркнул прописные буквы заголовочного слова, поставил в конце обращения точку. Знал: для человека образованного эта точка — первый знак: пишет прошение не деревня темная, а незаурядной грамотности проситель.

Иван снова улыбнулся, обмакнул перо в полувысохшую чернильницу и, посерьезнев, дописал: «Согласно извещения начальника милиции („Дальне-Восточная Республика“ от 31-XII-1920 г., № 188) предлагаю свои услуги в качестве служащего милиции на должность, какую Вы, товарищ начальник, найдете со своей стороны возможным представить мне…»

Забурлил чайник, пуская из носика паровозные клубы пара. Иван Иванович, очнувшись, глянул на луковицу карманных часов. Бог ты мой, пора Катю с детьми встречать! Жена вечерами мыла полы в управлении железной дороги, а ребятишки помогали матери.

…Когда домочадцы шумно пили чай, а потом укладывались спать, Иван Иванович ничего о поступившем ему предложении говорить не стал, только утром с женой поделился. Увидел, как она обрадовалась. Еще бы, ведь милиционерам паек — по рабочей норме, опять же обмундировывали на казенный счет.

Вскоре Бойцов отправился с прошением в Министерство внутренних дел, расположившееся в каменном трехэтажном доме, ранее принадлежавшем домовладельцу и читинскому купцу первой гильдии Д. В. Полутову, почему здание так и называли по-старому (как, впрочем, и другие читинские дома — по фамилии от бывшего или нынешнего домовладельца, хотя строения уже получали уличные порядковые номера). Дом Полутова, в три этажа, числился по Большой улице, при том, что его основной фасад красовался на Софийской, выходя высокими арочными окнами прямо на громаду Александро-Невского кафедрального собора в центре Новособорной площади. Купец, а после коммерции советник, Полутов в двадцатом году с семеновцами в Маньчжурию подался, и пошло все его каменное и прочее недвижимое богатство, пятнадцать каменных и деревянных домов, в реквизицию. Вот и обосновались в самом здоровом из полутовских домов Минвнудел и управление областной милицией.

В приемной Сокол-Номоконова произошла неожиданная встреча.

За столом сидел Григорий Наумович Савво, который в восемнадцатом году служил столоначальником читинской гормилиции, — у него-то Иван в помощниках и ходил! И потом, год спустя, он же, Савво, принимал на работу Бойцова в земскую управу. Куда тоже из милиции при семеновцах перешел.

Иван, широко улыбаясь старому знакомому, отметил: еще большее сходство Григорий Наумович приобрел с Гоголем. Литографический портрет писателя Иван запомнил с детства — видел в книжке, когда читали с отцом про кузнеца Вакулу и черевички императрицы.

Однако бывший столоначальник больше смахивал на крайне исхудавшего классика русской литературы. Нездоровый румянец заливал впалые щеки Савво. Да и вряд ли автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» сподобился бы носить потертый английский военный френч и сатиновые черные нарукавники.

Савво, как и раньше, сдержан, немногословен, но встретил Ивана приветливо, пробежал глазами прошение, кивнул удовлетворенно:

— И правильно.

У Ивана было желание поговорить с Григорием Наумовичем, вспомнить старую службу, но тут в дверях соседней комнаты показался Сокол-Номоконов.

— Товарищ Бойцов! Приветствую. Проходи, проходи…

В служебном кабинете начальник областной милиции официален и строг. Важно принял из рук Бойцова прошение, сразу же углубился в чтение. Только минуты через три оторвался от бумаги, усмехнулся. Начальственным тоном, с расстановкой, резюмировал:

— Прошение твое, Иван Иванович, прочитал внимательно. Накатал, брат, ты изрядно, — Сокол-Номоконов покрутил густо исписанный с двух сторон лист. — Но подробность нам и требуется. Так, значит, при белочехах и семеновском отребье служба не с руки оказалась? Но нынче не белочехи и не атаман, так, Бойцов?

Глаза большого милицейского начальника, увеличенные толстыми стеклами очков, казалось, сверлили Ивана насквозь.

Иван кивнул.

— Что с милицейским делом знаком, это — ой, как кстати, — продолжил Василий Михайлович. — Работы — край непочатый! Но вот, брат, оказывается, что у милицейского начальника служба-то больше бумажная — сам видишь, в ворохе бумаг тону! И не знаю, прям, что делать, паря! Охо-хо… По бумажной части особенно зашиваюсь…

Сокол-Номоконов сокрушенно оглядел свой огромный стол.

— Так что… Думаю взять тебя к себе в помощники. Грамотных у нас негусто, а тебя Савво как раз таким и характеризовывает, к правильному оформлению канцелярских дел склонным. Ну, как, паря, справишься? Давай, Бойцов, не боги горшки обжигают! Посему такую резолюцию на твое прошение налагаю…