Йен ПИРС - Рука Джотто

Она пожала плечами:

– Наверное, туда, откуда приехали. База закрывается: они считают, нас больше не от кого защищать. В общем, полный крах.

– Почему? Здесь станет намного тише.

– Да, в этом вся и проблема. Понимаете, из-за шума здесь пока никто не хочет селиться, а если американцы уйдут, Уэллер опять превратится в спальный район Лондона. Кроме того, американцы были невероятно щедрыми. Им так хотелось нам понравиться, что они за свой счет поставили двойное остекление в каждом доме Уэллера, представляете? Они положили новое покрытие на всех дорогах, по которым ездят их грузовики, и регулярно проводят праздники для местной детворы, вывозят их на экскурсии. Чудесные люди. Мне они нравятся гораздо больше, чем местная администрация. И вот – кончен бал… Мы виним во всем русских – их совершенно перестали бояться. Входите.

Переваривая этот весьма своеобразный геополитический анализ, Аргайл прошел вслед за миссис Верней в большие деревянные двери с облупившейся краской и оказался в просторном холле. Он терпеливо ждал, разглядывая дырки от древесного жучка в обшивке стен, пока миссис Верней довела себя до нужной кондиции и, связавшись по телефону с командованием базы, начала гневно протестовать против того, чтобы их пилоты использовали ее дендрарий в качестве своего полигона.

– Еще хотя бы раз, полковник, если такое случится… – грозно предупредила она. – Ну а теперь, – как ни в чем не бывало сказала миссис Верней, положив телефонную трубку на место, – чай. И разговоры. Но сначала чай.

Спустившись по темной лестнице в кухню – такую древнюю, что ее можно было целиком перевезти в качестве экспоната на выставку эдвардианской эпохи, хозяйка принялась заваривать чай.

– У меня нет современного оборудования, а в поселке нет прислуги, которая умела бы обращаться со старой плитой, – сказала она, заметив удивленный взгляд молодого человека. – Это просто какой-то кошмар. Я здесь только и делаю, что меняю перегоревшие пробки. Поразительно, как быстро начинаешь разбираться в электричестве, став землевладельцем.

– Я думаю, это у вас в крови.

– Не скажите, все мои родственники – абсолютно неприспособленные люди. Дядя Годфри – кстати, это он довел поместье до нынешнего плачевного состояния – умер, свалившись с табуретки, это произошло около пятнадцати лет назад. Его дочь, моя кузина, тоже не умела следить за домом. Она умерла прошлой зимой, и этот проклятый мавзолей достался мне в наследство. Не могу сказать, что испытала чувство благодарности от такой щедрости. Да, еще она завещала мне свою собаку. День, когда я стала наследницей Уэллер-Хауса, стал худшим днем в моей жизни. Хотя собака мне нравится.

– Но ведь вы не обязаны здесь жить? Разве нельзя заколотить этот дом и переехать в небольшой комфортабельный коттедж?

Она тяжело вздохнула, заливая кипятком чайник размером с ванну.

– А кто будет менять перегоревшие пробки? Чинить прохудившуюся крышу? Прочищать засор в канализации? Если эту вычурную рухлядь оставить без присмотра, она развалится через неделю. Конечно, я думала о переезде, рассматривала разные варианты. Например: застраховать дом на хорошую сумму, устроить пожар и с заплаканным лицом получить свои денежки.

Аргайл уселся за стол и рассмеялся.

– Но они ведь моментально вычислят меня, верно? А я не собираюсь провести остаток жизни за решеткой.

– А нельзя кому-нибудь передать этот дом?

Мэри Верней фыркнула:

– Кому? Я – единственная из Бомонтов, кто заработал хотя бы пенни. Уж если у меня не хватает средств, то у остальных моих родичей не хватит и подавно. И отдадим им должное, у них у самих хватит ума отказаться от такого подарка.

– А Национальный трест [4] Организация по охране исторических памятников, достопримечательностей и живописных мест ?

– Они бы взяли его под свою опеку, но без долгов. А долгов у меня уйма. Так что положение безвыходное. Если только на меня вдруг свалится куча денег… Как прекрасно устроен этот мир, правда? Полагаю, у вас не найдется парочки лишних миллионов? А то мы бы могли сделать из этого поместья суперсовременный центр для проведения конференций или роскошный дом престарелых. Эх, мы бы уж выкачали из старичков все до последнего пенни!

– Нет, это не мое.

– Жаль.

– А детей у вас нет?

– Есть, целых трое. Двое из них – близнецы. Всех их раскидало по свету. И слава Богу. То есть я хочу сказать что, конечно, очень люблю их, но с тех пор, как они начали самостоятельно познавать этот проклятый мир, моя жизнь стала намного спокойнее. Я словно заново окунулась в свою молодость.

– Хорошо.

– А теперь расскажите мне о себе. Кто вы, откуда, с кем живете? Есть ли у вас жена? И самое главное, что происходит в нашем поселке? И какова ваша роль во всем этом деле?

И Аргайлу пришлось заплатить за чай подробным рассказом о своей жизни под пристальным взглядом язвительной женщины, сидящей напротив него. Скрупулезный допрос о смерти Джеффри Форстера, который она ему устроила, был под стать опытному следователю. Как ни странно, впервые с момента высадки в аэропорту он по-настоящему расслабился и оттого разболтался и рассказал о себе больше, чем собирался.

– Но вы преуспели в своем деле, дорогой? – спросила Мэри Верней, возвращаясь к его личной жизни после того, как выжала из него все сведения о Джеффри Форстере.

Аргайл пожал плечами:

– В искусстве я разбираюсь, а в торговле как-то не очень. Все говорят, что мне не хватает инстинкта убийцы.

– То есть вы недостаточно жестоки?

– Это общее мнение. Но в действительности мне не хватает стартового капитала. Все, кто достиг в нашем деле успеха, имели либо собственные средства, либо находили инвесторов, готовых вложить в них деньги. Но ко мне они что-то не выстраиваются в очередь.

– Я желаю вам удачи.

– Благодарю.

Они посидели еще, болтая о том о сем; около восьми Аргайл взглянул на часы и спохватился.

– Вы куда-то торопитесь? – поинтересовалась его новая знакомая.

– Не совсем, но мне нужно идти. Я пока еще не нашел, где переночевать.

– Оставайтесь здесь.

– Наверное, это неудобно.

– Да отчего же? Как долго полиция собирается вас здесь держать?

– Понятия не имею. Не представляю, что им еще может от меня понадобиться. Но они сказали, чтобы я оставался поблизости, и конфисковали паспорт.

– Так вы – пленник. Знаете, если завтра все еще будете здесь, приходите ко мне обедать. Гарантирую, что смогу накормить вас лучше, чем в пабе.

– С удовольствием навещу вас.

Флавия вернулась из Флоренции вечером в приподнятом настроении и, не заезжая домой, наведалась в офис – ей не терпелось поведать Боттандо о своих открытиях.