Йен ПИРС - Рука Джотто

Тем же вечером Боттандо, сидя за столом в своем кабинете и слушая, как постепенно стихают звуки города, грустно думал о том, что следствие прекрасно идет своим чередом и без его активного участия. От этих мыслей он вдруг почувствовал себя старым и ненужным. Возраст был его уязвимым местом. Это был единственный пункт, по которому ему нечего было возразить Аргану.

Правда, в последние дни Арган ушел в тень и помалкивал, но Боттандо полагал, что это лишь затишье перед бурей. За исключением небольшого письмеца, в котором он требовал более активных действий в связи с набегом на виа Джулия, Арган вот уже целых два дня не подходил к своему компьютеру. Он перестал рассылать по инстанциям жалобы на неэффективную работу управления по борьбе с кражами произведений искусства. Возможно, решил, что уже достаточно сделал для низвержения Боттандо. Информированность этого человека не знала границ. Он уже откуда-то знал, что Флавия встречалась с синьорой делла Куэрция; знал, что Сандано отказался от своего признания, и вычислил истинную причину поездки Флавии в Англию.

Это позволило ему обвинить Боттандо в том, что тот упорствует в своих заблуждениях и принимает на веру слова закоренелого преступника только потому, что эти слова подтверждают его собственную странную теорию. Арган также обвинил Боттандо в том, что тот ради того, чтобы усидеть в своем кресле, готов схватиться за соломинку и потому отправил в Англию свою подчиненную, выделив на поездку огромные средства.

«Конечно, можно посмотреть на мои действия и под таким углом зрения, – мысленно признал Боттандо. – Но где Арган черпает информацию? Кто поставляет ему сведения?» Как у всякого человека, который борется за свою жизнь, у Боттандо обострилась интуиция, и ему казалось, что он знает, кто предатель. Паоло. «Неплохой парень, – отечески подумал генерал, – но хочет получить все и сразу. Конечно, если он будет держаться за пробивного Аргана, успех ему обеспечен. Может, я недостаточно ценил Паоло? Возможно».

Но в данный момент рассуждения о достоинствах Паоло были неуместны. В офисе появился крот. И вопрос стоял так: что с ним делать?

Пока ничего. Придется ждать.

Проблема заключалась в том, что чем дольше Боттандо сидел, помечая в блокноте кое-какие свои мысли, тем больше он приходил к убеждению, что гнусный Арган прав. Возможно, он действительно утратил способность мыслить.

В который раз он достал свои записи и начал их перечитывать, отыскивая какую-нибудь деталь, от которой можно было бы оттолкнуться.

Первое дело Джотто, связанное с именем Форстера, – похищение картины из Флоренции в 1963 году. С ним также удалось отчасти связать тринадцатое дело Джотто – исчезновение картины Поллайоло в 1976 году из Шотландии и дело двадцать шестое – похищение работы Фра Анджелико из Падуи в 1991 году.

Сведения об этих трех похищениях появились как-то неожиданно, ни с того ни с сего в течение какой-то недели. И вот это-то обстоятельство заставляло Боттандо ломать голову и руки до хруста в суставах и вызывало ощущение того, что весь этот шквал информации обрушился на него неспроста. Трудно, почти невозможно поверить в то, что Джотто, не оставивший за двадцать пять лет ни одной улики, вдруг начал следить повсюду.

Боттандо настораживало еще одно обстоятельство. Образ жизни Форстера никак не соответствовал уровню Джотто. Форстер не разбрасывался деньгами, не совершал экстравагантных покупок. Не было ни одного доказательства того, что в момент кражи он находился где-нибудь поблизости от места преступления.

Боттандо мрачно тряхнул головой. «Я перестал действовать, – подумал он. – Сижу здесь и жду подарка от судьбы. Так я ничего не добьюсь. Пора по-настоящему вступать в борьбу».

Решив начать с Фанселли и Сандано, он улыбнулся и задышал свободнее. Запихнув всю стопку бумаг в портфель, Боттандо бодрым шагом промаршировал к выходу.

Секретарша уже ушла домой, и генерал оставил ей записку.

«Сделай две вещи, – нацарапал он. – Во-первых, позвони, пожалуйста, во Флоренцию и попроси придержать до моего приезда Сандано. Я буду там в десять утра. Во-вторых, позвони, пожалуйста, Аргану. Скажи, что я извиняюсь, но меня срочно вызвали по неотложному делу. Я свяжусь с ним, когда вернусь».

Сделав этот первый шаг на пути к победе, Боттандо вышел на площадь.

Приступив к активным действиям, генерал почувствовал себя лучше. Поездки, встречи с людьми, кипучая жизнь – все это сразу подняло ему настроение. «В этом главная моя беда, – думал он, лавируя по улицам Флоренции, – я стал кабинетной крысой». Он лихо припарковал машину в запрещенном месте и прилепил к лобовому стеклу полицейский талон.

Первый визит – к Марии Фанселли – не дал ничего нового, зато Боттандо с удовольствием убедился, что Флавия провела допрос самым тщательным образом. Женщина повторила свой рассказ слово в слово, и ее негодование при одном только упоминании имени Форстера показалось ему вполне искренним. В муниципалитете также подтвердили подлинность свидетельства о рождении ее сына, где отцом был назван Джеффри Форстер.

Ну что ж, проверка никогда не помешает, решил генерал, закончив с этой частью программы. В конце концов, в этом и состоит полицейская работа. «Да чего уж там, отчасти Арган прав, – продолжал философствовать он, направляясь в карабинерию, где его должен был ожидать Сандано, – я действительно выпал из обоймы. Только не в том смысле, который имеет в виду Арган. Я слишком много времени посвящаю бумажной работе, в то время как другие люди, такие как Флавия, например, занимаются по-настоящему интересным и нужным делом».

В таком же приподнятом настроении он вошел в крошечную камеру, где его встретил неимоверно раздраженный Сандано. Парень сидел на выдвижной кровати, скрестив ноги; Боттандо уселся на стул напротив и ласково улыбнулся:

– Сандано.

– Генерал! Польщен визитом большого начальника. И все только ради того, чтобы помучить меня – просто так, без всякой причины.

– Ты знаешь не хуже меня, что мы не мучаем людей без всякой причины, – веско заметил Боттандо. – Причина есть всегда.

– О, – упавшим голосом сказал Сандано, – так вам все известно? Наверное, бабушка вам рассказала?

Боттандо удивился, но виду не подал.

– Совершенно верно, – важно сказал он. – Твоя бабушка поступила как человек, сознающий свою ответственность перед согражданами. И сейчас я хочу все услышать от тебя лично. Мне, конечно, и так все известно, но это важно для тебя самого. Мы всегда приветствуем сотрудничество.

Сандано одолевали сомнения. Он пыхтел, колебался и в конце концов сдался:

– Хорошо. Но вы помните: Флавия мне обещала.

– Я помню, помню.