Валерия Вербинина - Черная невеста

– Боюсь, нет никакого смысла сейчас говорить об этом, – возразила Амалия, которая привыкла ни при каких обстоятельствах не терять головы. – Давайте лучше подумаем о том, как мы можем улучшить ситуацию. Для начала позвоним вам домой и попросим слугу принести нормальную одежду. А дальше – дальше будет видно.

Следует отдать инспектору Хантеру должное: в случае с Ксенией он сделал все, чтобы избежать прежних ошибок и помешать преступнику осуществить свой замысел. И тем не менее он был почти разочарован, когда миновало 20 марта, затем 21-е, а с Ксенией ничего не случилось, и более того – она вообще пошла на поправку.

– Либо преступник отступился – но с какой стати, если прежде ему все удавалось? – либо он вынужден бездействовать, потому что, например, сидит в тюрьме, – рассуждал инспектор.

Однако улики против Эндрю Найта казались все более и более шаткими. Во-первых, миссис Ломакс рассказала полиции, где ее родич на самом деле проводил время. Хантер поначалу отнесся к ее рассказу скептически, но вскоре нашлись люди, которые и впрямь не раз видели прокурора на кладбище. Во-вторых, в лаборатории Скотленд-Ярда исследовали изъятый у Найта стрихнин и обнаружили, что он хранился не самым лучшим образом и практически потерял свои свойства. Отравить им кого-нибудь было в принципе возможно, но не до смерти. В-третьих, не были найдены ни винтовка, которой пользовался убийца, ни автомобиль, на котором он, возможно, приехал в Сент-Джордж-Хиллз, ни пишущая машинка. Одним словом, обвинение рассыпалось на глазах, и газеты, которые жадно ловили малейшие слухи о расследовании, вновь запестрели версиями, предположениями и комментариями специалистов.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда в среду мистер Бедфорд собрался нанести визит своей жене, все вокруг только и говорили что о неуловимой личности, которая стоит за происходящим. Сначала таксист, который вез писателя, глубокомысленно рассуждал, что полиция лишь зря получает деньги, а сама никого не может поймать, затем возле дома миссис Бедфорд две кумушки судачили о том, что их вгоняет в дрожь вид любого письма и скоро вообще станет страшно ходить по улицам, и, наконец, когда писателя впустили в квартиру, его жена как раз заканчивала убеждать кого-то по телефону, что она, разумеется, ничего не смыслит в убийствах, но уверена, что преступник – артистическая личность и вообще у него недурной стиль.

– Ах, Миранда, прости, ко мне пришли! Пора бежать! – объявила миссис Бедфорд и после сотни бессвязных восклицаний, которые были призваны заверить собеседницу в вечной дружбе, повесила трубку.

– Ужасная зануда эта Миранда Холмс, – пожаловалась Клементина мужу. – Ты будешь чай или кофе?

– Пожалуй, кофе, – сказал писатель.

Гостиная, в которой он оказался, должна была производить впечатление, что тут живет натура с художественными задатками, но, на взгляд писателя, комната просто-напросто захламлена и неуютна. Раскрытая книга лежала рядом с тарелкой, полной крошек, на стене висела какая-то картина в стиле, который Бедфорд про себя называл не иначе, как «табуретка с глазом», на противоположной стене красовалась японская гравюра в позолоченной рамке. Массивный викторианский шкаф соседствовал с низкой неудобной тахтой, на которой лежала кокетливая вышитая подушка, стол был подделкой под чиппендейл [21], а стулья и сами не знали, из какой эпохи их сюда занесло. На миссис Бедфорд было какое-то черное, развевающееся на ходу длинное одеяние, которое ее муж мысленно определил как неудачный гибрид хламиды и кимоно. Ловко лавируя между стульев, Клементина отдала тарелку с крошками горничной, приказала подать кофе, убрала книгу, что-то поправила, что-то быстро переставила и с широкой радостной улыбкой повернулась к мужу.

– Ну, как ты находишь мои апартаменты, Билли?

– Прежние мне нравились больше, – помедлив, признался он.

Миссис Бедфорд издала несколько энергичных восклицаний, обличая инфляцию, дороговизну и политику правительства. Также она ввернула несколько шпилек в адрес мужа, который не потрудился обеспечить ей уровень жизни, который она заслуживала. Угрюмая горничная внесла на подносе кофе.

– Можете идти, Хелен, – махнула широким рукавом миссис Бедфорд. – Если вы будете нужны, я вас позову.

Шаркая ногами, горничная вышла.

– Ужасно сложно сейчас найти хорошую прислугу, – вздохнула хозяйка, опускаясь на стул и поправляя складки своей хламиды. – Тебе-то, конечно, жаловаться не на что. У тебя есть Джеймс и Мэри-Энн. Ты всегда умел расположить к себе людей.

Писатель не знал, что можно на это ответить, и отпил кофе из чашки, но чем бы ни была находящаяся там жидкость, к кофе она имела лишь косвенное отношение. В передней затрещал телефон, миссис Бедфорд встрепенулась.

– Я сейчас, только отвечу на звонок и вернусь, хорошо?

Она вернулась через четверть часа, успев не только всласть посплетничать с очередной знакомой, но и припудриться. Впрочем, Бедфорд даже не заметил ее ухищрений.

– Ты читал «Зеленый чертополох»? – спросила миссис Бедфорд. – Я прислала тебе номер. Миранда тоже опубликовала там свои стихи, но Оги уверяет, что мои лучше.

«Господи, – думал писатель, – зачем я вообще когда-то женился на ней? Что я здесь делаю? Для чего все это?» Его охватила тоска.

– Ты заставила меня оторваться от дел и приехать в Блумсбери только для того, чтобы обсуждать стихи? – мрачно спросил он. – Я тысячу раз, если не больше, говорил тебе, что ничего не понимаю в поэзии.

– Ты так говоришь, будто Блумсбери находится на Луне, а не в Лондоне, – обиделась жена.

Но по лицу Бедфорда она поняла, что ему не нравился излюбленный богемой район, в котором она жила, не нравилась ее квартира, наверняка не нравились ее стихи и не нравилась она сама.

– И вообще, Билли, это мелко, – пожаловалась она. – Можно подумать, что ты совсем не рад меня видеть. – Писатель молчал, никак не пытаясь опровергнуть ее слова. Клементина начала сердиться. – Конечно, я хотела поговорить с тобой о… Об инфляции, да. Мне кажется, ты должен давать мне больше денег. В конце концов, ты знаменитость…

– Уже нет, – произнес Бедфорд каким-то странным тоном.

– Но ведь ты же писатель! Мы тут недавно говорили о тебе с Тиной… Ты не знаешь Тину? Впрочем, неважно. Тина уверяет, что современные писатели не должны писать романы. Это устаревшая художественная форма. Диккенс и прочее. Девятнадцатый век! Но если уж пишешь романы… тем более какие-нибудь детективы…

– Сочинить хороший детектив чертовски нелегко, – сказал Бедфорд придушенным голосом.

– Может быть, – отозвалась Клементина. – Ты не дал мне закончить. Я хотела сказать… что именно я хотела сказать? Ах, да! Если уж пишешь романы, они должны приносить доход. Ты же сочиняешь по две книги в год, я знаю. Ты вполне мог бы…