Диана Стаккарт - Портрет дамы

— Лидия умерла, выпив отравленное вино. Хотя и существует возможность того, что кто-то подмешал ей яд в вино, я думаю, что это маловероятно. Как ты помнишь, она обладала обширными знаниями о врачевании и, без сомнения, узнала бы запах яда, поскольку он был изготовлен из косточек и семян растений.

— И она сама делала бальзамы и снадобья на основе вина, — согласилась я, вспомнив эликсир, который Катерина заставила меня выпить после нападения собаки. Благодаря ему и мази, которую также приготовила Лидия, рана на моей руке уже почти зажила, оставив едва заметный след.

Леонардо кивнул в знак согласия.

— Далее, у нас есть две собаки с конюшен. Одна из них умерла, вылакав большое количество отравленного вина, тогда как вторая напала на вас с Пио, очевидно, под воздействием не смертельного, но вредоносного действия малого количества яда. Разумеется, это вино им кто-то дал. Я предполагаю, что Лидия таким образом проверяла, насколько быстро действует яд и какое количество является смертельным, прежде чем выпить его самой.

— Получается, что она убила Беланку и покончила с собой не вынеся угрызений совести? — спросила я, тряхнув головой. — Но что за причины заставили ее желать смерти Беланке?

— Эту загадку нам еще предстоит разрешить, мальчик мой, — хмуро ответил он, — но если мои подозрения окажутся верны, то завтрашний бал поможет нам.

Костюм Королевы Мечей лежал на кровати графини ди Сасина. Серебряные юбки, отороченные белым мехом, были аккуратно разложены в форме колокола, а из-под подола выглядывали золотые туфли. На рукава из серебряной и золотой парчи — с буфами, идущими от плеча до локтя, и облегающие от локтя до запястья — были надеты короткие серебряные перчатки. Сами рукава были пришнурованы к серебряному парчовому лифу. Серебряная корона лежала на подушке, рядом с обещанным мечом в ножнах, также отделанных серебром и золотом, к которому была привязана золотая веревка с кисточками.

Прекрасное творение синьора Луиджи некстати навеяло мне воспоминания об изысканно одетом покойнике, некогда лежащем на похоронных дрогах.

Возможно, виной тому была Катерина, с каменным лицом смотревшая на свой великолепный наряд. Этим утром она вызвала меня к себе в спальню, отпустив других горничных и приказав им не попадаться ей на глаза до конца дня.

Они мгновенно ретировались. Судя по сочувствующему взгляду, брошенному на меня Эстой, троица сочла за счастье убраться подобру-поздорову. Даже Пио, почувствовав, что хозяйка не в духе, предусмотрительно забрался на свою подушку в углу и недовольно посапывал.

Я догадывалась о причине ее дурного настроения, поскольку она только что вернулась от своего кузена-герцога, неожиданно вызвавшего ее к себе этим утром. Сегодня вечером состоится долгожданный маскарад, на котором будет объявлено о помолвке Катерины. Вероятно, Моро все же решил уведомить ее об этом. Скорее всего, он боялся, что, застигнутая врасплох этой потрясающей новостью, она может испортить весь праздник слезами и стенаниями.

Наконец юная графиня обратила на меня внимание, и ее лицо приняло выражение полного отчаяния, что подтвердило мои догадки.

— Это случилось! — воскликнула она. — Лодовико сказал, что нашел для меня жениха, и я увижу его сегодня ночью на балу, когда все снимут маски.

Она замолчала и с отвращением встряхнула головой.

— Я даже никогда не слышала об этом человеке… какой-то герцог Понтальба. Он правитель какой-то мелкой провинции, которую и на карте-то не разглядишь, но Милан с ней воюет. Теперь герцог согласен на мир в обмен на жену с хорошим приданым. О Дельфина, что же мне делать?

Не дожидаясь моего ответа, она рухнула на кровать, совершенно не заботясь о своем чудесном костюме, и спрятала лицо в ладонях. Я заколебалась, прекрасно понимая, что она чувствует. Именно перспектива устроенного моими родителями замужества заставила меня переодеться юношей и отправиться в Милан.

Я со вздохом опустилась на колени возле кровати.

— Не плачьте, графиня, — попыталась утешить я ее, — может быть, все не так плохо, как кажется. Уверена, ваш кузен желает вам только счастья. А вдруг этот герцог Понтальба окажется привлекательным мужчиной и станет вам хорошим мужем?

Она подняла на меня полные слез глаза и покачала головой.

— Это не имеет значения, разве ты не понимаешь? Мне не нужен герцог! Мне нужен только Грегорио!

Я почувствовала укол в сердце.

«Почему она не может удовольствоваться герцогом, — ожесточенно спросила я себя, — и оставить Грегорио мне?»

И потом, даже если она заявит о своем нежелании выходить замуж, это ничего не изменит. Герцог все равно ее заставит. И в то время как простая девушка может исчезнуть и начать новую, такую же простую жизнь, графине это не так просто сделать — на самом деле, это практически невозможно, — ведь она выросла в роскоши и привыкла к слугам, беспрекословно выполняющим любое ее приказание. Даже ради любви она не смогла бы жить иначе.

Я испытала к ней некоторую долю сочувствия и спросила:

— Вы не хотите написать капитану и рассказать ему о случившемся?

— Да, нужно сделать это немедленно.

Вытерев слезы, она достала из корсажа сложенный вчетверо батистовый платок.

— Я уже написала записку, — сказала она, протягивая мне кусок ткани, тихо шуршащий аккуратно вшитой в него бумагой. — Отдай ее ему и расскажи, что я только что тебе сказала. Но поторопись, пока Грегорио не уехал вместе со своими солдатами. Они Должны встретить герцога Понтальбу недалеко от города и сопроводить его в замок.

Я кивнула и вскочила на ноги.

— Я успею, — пообещала я, засовывая платок в Рукав.

Она улыбнулась и взяла меня за руку.

— Я знаю, что могу тебе доверять, Дельфина. Я благодарна синьору Леонардо, что он прислал мне тебя.

Я присела в реверансе и выдавила из себя улыбку, хотя меня вновь затопило чувство вины. Мне оставалось только молиться, что она никогда не узнает о моем обмане… сначала шпионка у нее в доме, потом тайная соперница в борьбе за любовь капитана.

Было раннее утро, роса еще не высохла, и, выйдя на улицу, я сразу же замочила башмаки. Спеша к башне у главных ворот, я увидела возле конюшни с дюжину запряженных жеребцов, их лоснящиеся спины покрывали цветастые попоны, поверх которых были надеты седла и сбруи искусной выделки. Разумеется, Моро желал, чтобы его бывший враг был встречен с помпой, лучшими представителями его славной и грозной армии, и не имело значения, что война уже закончилась.

Я с облегчением увидела, что караул у ворот держали двое солдат, с которыми мне еще не приходилось встречаться. Меньше всего на свете мне хотелось снова увидеть тех грубых наемников. Моя просьба о разговоре с капитаном была встречена пожатием плеч со стороны более крепкого солдата из этой пары.