Наталья Андреева - Бездна взывает к бездне

– Я тебе сказал: цыц! Другие больше меня грешат, однако не бедствуют.

– Где Долли? – перебила его Шурочка.

– Наплакалась вчера, теперь спит, – хмыкнул Василий Игнатьевич. – И как крепко спит! Варька стучалась к ней, к завтраку звала. Кричала так, что мертвый бы проснулся. А этой хоть бы что. Изнутри заперлась и спит.

Шурочка нахмурилась. Долли всегда была послушна, да и спала чутко. И к завтраку всегда спускалась.

– А может быть, ее там нет? В комнате?

– Да где ж ей быть? – удивился Василий Игнатьевич.

Но тут и Жюли заволновалась:

– Долли давно уже должна была проснуться. Не похоже на нее. Отец! Василий Игнатьевич! Надо дверь ломать!

– Вы что, дурехи, рехнулись? Добро портить!

Шурочка резко встала из-за стола:

– Не хотите, так я сама!

– Сиди! Эй! Варька! – крикнул Иванцов.

Тут же появилась горничная:

– Чего изволите, барин?

– Пойди да постучи как следует в дверь барышни Долли. А коли не откроет, так ломайте.

– Да как же барин? Дверь-то почти новая!

– Делай, что говорю.

– Как прикажете, – и Варька метнулась в коридор.

Шурочка и Жюли напряженно прислушивались к тому, что происходит в доме. Вскоре раздался грохот. Дворовые мужики ломали дверь. Шурочка поняла, что к Долли так и не достучались. Иванцов допил чай и крикнул:

– Ну, что там?! Эй, кто-нибудь? Оглохли?!

В дверь тут же сунулась испуганная Варька:

– Нету! Барышни Долли нигде нету! Дверь, опосля того, как из комнаты вышла, видать, на ключ заперла. Чтоб скоро не хватились. Ни ее нету, ни ключа. А комната пустая!

– Как это пустая?! – заревел Иванцов. – Что мелешь, дура?! Ищите в саду! Чего стоишь?! Беги!

Варька метнулась обратно в сени, оттуда в сад. Сестрам уже было не до завтрака, да и Василий Игнатьевич заволновался. Шурочка схватила за руку Жюли, и сестры побежали в сад.

– Неужели это она выходила ночью из своей комнаты? – вспомнила вдруг Шурочка. – Юленька? Куда ж она делась?

Жюли молчала и была бледна. По саду бегали дворовые, звали Долли. Сестры тоже кричали:

– Долли! Долли! Ты где?!

Никто не отзывался. Обшарили весь сад, самые потаенные его уголки, но Долли так и не нашли. Наконец дворовая девка Парашка принесла старую шаль.

– Вот, барин, за ветку зацепилась. Ива-то, что над водой наклонилась, так на ней. На берегу озерца.

Василий Игнатьевич взял шаль и, с размаху хлестнув ей девку по лицу, заорал:

– Чего стоишь столбом, дура?! Живо всем искать лодки! Баграми по дну-то шарьте, баграми! – и начал вдруг быстро-быстро креститься, приговаривая: – Вот тебе и грех, вот тебе и грех… Накликали!

Шурочка схватила за руку Жюли и сжала так, что сестра вскрикнула от боли:

– Быть может, она с ним убежала? Тайно? А шаль… Что шаль? Быть может, и не было ничего?

Жюли молчала и тихо плакала. А в усадьбе Иванцовых началась великая суета. Снарядили отряд мужиков, все с баграми, стащили в озерцо все лодки, какие только были. Оно было небольшое, заросшее кувшинками и травой, но глубокое. Вода черная, из нее порою выуживали огромных карасей да жарили их в сметане. На берегах озерца росли ивы, их зеленые косы склонялись до самой воды. Под ними вода была особенно черной, похоже, здесь и была самая глубина омута. Несчастий здесь отродясь не случалось, вода была почти стоячей, до берегов близко да и людей в округе полно. Но Долли пришла сюда ночью, тайно. Хотя, пока ее не нашли, никто не хотел верить в самое страшное. «Найдется барышня, найдется», – приговаривали мужики, шаря по дну баграми.

А по саду бегали дворовые люди и все кричали. Поиски затянулись почти на два часа. Жюли все это время на коленях стояла на берегу и беззвучно молилась. Ей никто не мешал. Шурочка время от времени смотрела на сестру и, в конце концов, поверила: Долли жива! Она просто сбежала из дома со своим избранником. Такое случается с девицами. А шаль на ветку ивы унесло ветром. И в тот момент, когда она уже окончательно поверила в это, кто-то из мужиков, стоя в лодке, зацепил багром мертвое тело и поднял его над водой.

– Нашли! Утопленница! – раздался отчаянный крик.

Девки на берегу разом завизжали и кинулись в рассыпную. Мужики в других лодках поспешно погребли к берегу. Василий Игнатьевич грозно закричал:

– Куда?! Всех посеку!!! Ну-ка в других лодках, помогите ему! Все назад, на берег! Засеку-у!!!

Тело соскользнуло с багра и плюхнулось обратно в воду. Крестясь и дрожа, подгребли остальные мужики. Начали шарить баграми, зацепили утопленницу вновь. Потом подвезли ее к берегу. Бросили сеть и этой сетью вытащили на берег, в траву. Долли была в белом платье, в длинных темных волосах ее запутались зеленые водоросли. Она была похожа на русалку, на теле следы багров, огромные кровоподтеки, а вот лицо не тронуто. Мужик, который ее нашел, сказал тихо:

– За корягу ее занесло, барышню-то. Платьем зацепилась. Если б не одежа, ни за что бы так скоро не нашли. Утопленники на третий день только всплывают. Вот те крест! – И он размашисто перекрестился.

– Ну зачем она так? – разрыдалась Шурочка. – Как она могла? Зачем?

А вот Жюли теперь не плакала. Лицо ее стало печальным и строгим. Хоть икону с него пиши! Василий Игнатьевич велел нести тело в дом. Мужики повиновались, хотя и с опаской. Утопленница же! Грех тяжкий! Страшная весть мгновенно разнеслась по усадьбе. Узнав, что крепостные только об этом и судачат, Василий Игнатьевич под страхом смерти приказал всем до поры до времени держать язык за зубами.

На веранду вдруг выскочила Софи, которая до этого момента все еще надеялась на чудо и закричала:

– Ну, сестрица, удружила! Как же теперь со свадьбой? Кто ж меня теперь возьмет? Да будь ты проклята, сестрица Долли! Ты назло мне это сделала! Назло! Чтобы мою свадьбу расстроить!

– Как ты можешь? – одернула ее Жюли. – Она же сестра тебе!

– Ей уже ничем не поможешь! – огрызнулась Софи. – А мне теперь как быть? Это ж позор ничем не смываемый! Когда твоя родная сестра – самоубийца!

– Тише ты, тише, – замахал руками помещик Иванцов.

– Неужели ее теперь похоронят в неосвященной земле? Без отпевания и без батюшки? Отец, как же так? – обратилась Жюли к Василию Игнатьевичу. – Ты должен что-нибудь сделать!

– Да, да, – поддержала ее Софи. – Надо что-нибудь сделать. Надо замять скандал. Быть может, денег дать?

– Да где ж они, деньги-то? – понурился Василий Игнатьевич.

– Надо найти, – решительно сказала Шурочка.

– Да кабы еще батюшку уговорить… Слух-то по округе гулять пойдет. А ежели с другого бока глянуть… Так никто ведь ничего не видел, – задумчиво сказал Иванцов. – Пошла барышня прогуляться по саду. И не ночью, а вечером, перед сном. Чтобы сон, значит, был крепче. Нервы у нее были расстроены. Поскользнулась в сумерках на берегу, да и упала в воду. Легли мы рано, и только утром ее хватились, бедняжку. Надо глянуть, нет ли какой записки в ее комнате? – заволновался он. – Отчего она так-то?