Светлана Белова - Визитатор

— Да, вы правы. В таком случае, его смерть выглядит бессмысленной, — пожал плечами брат Жильбер. — А может, это как-то связано с его поездками в Орлеан? Он, кстати, оттуда возвращался крайне довольный жизнью? Я всегда подозревал, что его «историйки», как он называл рассказы о своих похождениях в миру, случались с ним не только до пострига, но и после оного. Вы бы расспросили отца-настоятеля.

— Обязательно это сделаю, — викарий помолчал немного прежде, чем задать следующий вопрос. — А не имел ли пономарь склонности рассказывать аббату о проступках братии, как вы думаете?

— Доносил, значит, и ему за это кто-то отомстил? — брат Жильбер понимающе хмыкнул. — Не знаю, всё возможно. Но, видите ли, отец-настоятель много разъезжает, поэтому его карающая длань не всегда добирается до братьев-нарушителей.

— А как же брат Рауль? — ввернул викарий.

Лицо камерария омрачилось.

— О, вам и об этом уже известно? Однако вы время зря не теряете!

— Это мой долг, я ведь визитатор, — напомнил викарий.

— Да-да, разумеется, — брат Жильбер виновато откашлялся. — Что до брата Рауля, то для его наказания была веская причина. Но вы, вероятно, и сами слышали, в чём там было дело.

Викарий кивнул.

— Ну что ж, благодарю вас за откровенную беседу, брат Жильбер, и не смею больше задерживать — время послеобеденного отдыха должно использоваться по назначению.

Камерарий простился и скрылся за дверью, ведущей к братским кельям.

***

Сторож Дидье сидел на церковной паперти, подстелив под себя вытертую козью шкуру. Когда Матье де Нель подошёл, Дидье как раз заканчивал чистить дверной замок. Его взлохмаченные седые волосы длинными космами спадали на лоб, закрывая глаза. Он фальшиво напевал весёлый мотив, делая вид, что не замечает подошедшего викария.

— Вы и есть сторож Дидье? — спросил Матье де Нель.

— Он самый, — отозвался старик, не отрываясь от работы. — Мерзкая погода, не так ли, святой отец? Сейчас самое время сидеть у очага и греть ноющие кости. Хвала Богу до Вечерни недалеко, а там и на покой. Всё — монашеский день закончен. Запрём ворота и, если никого нелёгкая не принесёт, то до утра будет спокойно.

Викарий повертел головой — садиться на грязную паперть не хотелось, но и возвышаться столбом было неудобно. Сторож, очевидно, заметив его душевные муки, подвинулся, давая место. Матье де Нель поблагодарил и устроился рядом на облезлой шкуре.

— И часто вас будят по ночам полуночные гости? — поинтересовался викарий.

— Будят? — сторож метнул на него хитрый взгляд. — Что такое вы говорите, святой отец? На то я и сторож, чтоб бодрствовать ночь напролёт.

Матье де Нель окинул взглядом образец ревностного служаки, такого стоит похвалить, он так разговорится — не остановишь.

— Бдительный сторож заслуживает всяческих похвал, а вот напарник ваш, Пьер, мне показался безответственным.

— Истинная правда, святой отец, — с готовностью подхватил Дидье. — Пьер послан мне в наказание, бестолков и ленив, прям, не знаю, что с ним делать. Сперва думал, обвыкнется, поэтому не сильно и принуждал парня, да видать зря. Я уж давно махнул на него рукой, вот только, когда по нужде отлучиться нужно, тогда — да, бужу наглеца. Этой ночью, к примеру, дождь всё лил и лил, а под дождь — самый сон, ели разбудил Пьера.

Викарий сочувственно покачал головой.

— А скажите, Дидье, видели ли вы кого-нибудь из братии этой ночью на колокольне?

— Ночью говорите? — сторож хитровато прищурился, — так спит братия, ночью-то, святой отец. Устав в обители соблюдается строго.

— О да, о соблюдении устава я уже наслышан, — со вздохом ответил Матье де Нель. — Ну, а если бы я не был визитатором, то чтобы вы мне ответили?

Дидье издал булькающий звук, означавший, вероятно, смех.

— Так тоже и ответил бы, святой отец, сли службы в церкви нет, то все спят, как положено.

— Понятно. А вот Пьер уверяет, что видел одного из монахов ранним утром, — не моргнув глазом, солгал викарий.

Сторож даже подскочил, захлебываясь гневом.

— Кто?! Пьер?! Вот ведь брехун! И зачем брешет, собачья душа! Ну, скажите, какой ему прок от этого?

— Действительно, какой? — пожал плечами викарий. — Скорее всего, он говорит правду.

— Какую правду! — Дидье в сердцах стукнул кулаком по колену, роняя замок в грязь. — Когда пономарь звонил к побудке, я уже давно вернулся, а Пьер дрых, как сурок. Вот раньше, во время моей отлучки, он, да, действительно с кем-то разговаривал, потому как, возвращаясь, я слышал голоса.

Викарий насторожился.

— И вы не спросили Пьера, с кем он говорил?

— Спросил, конечно.

— И что?

— А ни что! — крикнул Дидье. — Сам с собой, говорит, разговаривал, и рожа вся такая нахальная. Тьху! — Сторож сплюнул на землю, вложив в это действие переполнявшее его негодование.

— Может, вы узнали второй голос?

— Нет, — Дидье махнул рукой. — По правде говоря, я слышал только голос Пьера. Просто подумал, не сам же он с собой говорит.

— Ну, а в какое время это было, вы помните?

— Как не помнить! Сразу после Полунощницы. Пьер после неё как залёг, так до самого капитула и храпел. Дождь, говорит, его усыпляет.

— Да, с напарником вам не повезло, — посочувствовал викарий.

— Это уж точно, святой отец, — согласился сторож, очищая замок от налипших комьев земли.

— А где сейчас сей молодец?

— На кухне он, где ж ещё ему быть, — удивился Дидье. — Он, если не спит, то на кухне околачивается.

Викарий попрощался и через церковь снова вернулся в клуатр. Внезапно он остановился.

Ну как же он мог забыть расспросить Дидье о пономаре? Непростительная забывчивость! Придётся вернуться.

Сторож теперь был не один. Брат Арман, любимец аббата, что-то ему тихо выговаривал. При появлении викария оба замолчали.

— Господин викарий, — с преувеличенным усердием поклонился брат Арман.

— Мы с вами на удивление часто оказываемся в одних и тех же местах, — сухо заметил Матье де Нель.

— Исключительное совпадение, — ухмыльнулся фаворит. — Простите, я должен идти.

Викарий посмотрел ему вслед. Разумеется, аббат, хотя и дал согласие на расследование, но желает быть в курсе.

— Ещё чего узнать хотите, святой отец? — сторож лукаво поглядывал из-под косматых прядей.

— А вы готовы ответить правду? — спросил викарий, заранее предполагая ответ.

Дидье поднялся, встряхнул козью шкуру, аккуратно свернул и сунул её подмышку.

— Чего ж и не ответить, коль вы знать хотите.

— Тогда скажите, какого мнения вы были о покойном пономаре?

— Хорошего, святой отец. Прекраснейший был человек и достойный монах.

Викарий молча развернулся и зашагал прочь. Он давно заметил, быстрая ходьба — лучшее средство от раздражения, хотя она и не приличествует монаху.