Светлана Белова - Визитатор

— Но почему вы в таком случае не назначили его келарем? — спросил викарий.

— О, он не был тщеславен и довольствовался своим положением пономаря, — аббат поднялся и тяжёлыми шагами направился к двери.

— Кто же теперь станет сбывать монастырское вино? — продолжал любопытствовать викарий.

— Думаю поручить это брату Арману. Он тоже, как оказалось, не без способностей негоцианта. Пару раз пономарь брал его с собой в Орлеан, как чувствовал бедняга, что нужно подготовить себе замену. Да, — печально вздохнул аббат, — смерть брата Жана — большая потеря для нашей обители.

Викарий, следовавший за настоятелем, в дверях ещё раз окинул внимательным взглядом келью.

— Ну что ж, здесь, пожалуй, всё. Мясо я возьму с собой. Необходимо установить, каким путём оно попало в стены аббатства.

Спускаясь по лестнице, викарий, указывая на повязку, спросил:

— Что это у вас с пальцем, господин аббат?

— Нарыв, — ответил отец-настоятель, подняв палец вверх, и неся его, как свечу, — неприятная вещь, скажу я вам. Сначала думал, что сам пройдёт. Но вчера санитарный брат уговорил меня вскрыть его и наложил какую-то мазь. Обещал, что за неделю всё заживёт.

— Будьте осторожны. В Ножанском приорстве так один монах чуть не умер.

— Как, от простого нарыва?! — аббат Симон даже остановился.

— Ну да, — подтвердил викарий. — Началось с пальца, правда, на ноге, а потом всё его тело покрылось гнойными нарывами. Едва выкарабкался.

— Что вы говорите! — воскликнул аббат с ужасом, уставившись на свой перст.

Утром следующего дня на кладбище, расположенном сразу за фруктовым садом монастыря, собралась вся обитель. Место вечного успокоения обильно заросло травой — то, что было прахом и в прах возвратилось, в уходе не нуждается. Впрочем, подобное нерадение по достоинству можно было оценить только в непогоду: по крайней мере, ноги не утопали в раскисшей земле.

Матье де Нель исподволь наблюдал за монахами, но аббат, ризничий, хранитель амбаров, брат Юбер и даже сторож Пьер, словом, все подозреваемые, имели скорбный вид, как и полагается на похоронах.

В тот момент, когда бренные останки брата Жана были опущены в землю, с неба сорвались первые холодные капли дождя. Аббат Симон первым бросил в могилу три лопаты земли, его примеру последовали остальные монахи. Подгоняемые усиливающимся с каждой минутой дождем, они старались как можно быстрее закопать могилу, захватывая ольшие комья мокрой земли.

Наконец могила была засыпана, братия, возглавляемая аббатом, под пение псалмов двинулась к выходу, правда, чуть быстрее чем того требовали обстоятельства.

— У меня до сих пор не было случая выразить вам свою благодарность, брат Юбер, — тихо проронил викарий, поравнявшись с братом Юбером. — Вы содержите бритвы в превосходном состоянии. Не в каждом аббатстве так тщательно за этим следят. Поверите ли, в прошлую мою визитацию по причине тупой бритвы Жакоб немилосердно изодрал мне кожу головы, выбривая тонзуру.

— О-о-о! — посочувствовал хранитель бритв.

— Да-да-да, это было просто ужасно. Что делать! Нерадивые монахи ещё не перевелись.

— И не переведутся, — неожиданно с чувством добавил брат Юбер.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно? — осторожно поинтересовался викарий.

Брат Юбер, сболтнув лишнее, втянул голову в плечи.

— Продолжайте, брат Юбер, — настаивал викарий. — Вы ведь понимаете, что с моей стороны это не праздное любопытство. Долг визитатора — знать, что происходит в аббатстве, не так ли?

Хранитель бритв не долго терзался выбором — сказать о наболевшем или промолчать.

— Эх, будь, по-вашему. Вообще-то, тут такого можно порассказать. Взять, хотя бы, брата Армана. Редкая удача застать его в скриптории 23 23 Скрипторий — помещение для переписки рукописей . Зато уж вы точно не ошибётесь, если поищите его в настоятельских апартаментах.

— Должен вам признаться, я это успел заметить.

— Ага! — в голосе брата Юбер прозвучало удовлетворение.

Викарий понимающе хмыкнул. Ну что ж, всё ясно — хранитель бритв на дух не переносит любимца отца-настоятеля и воспользовался случаем насолить ему. Порой за высокими стенами аббатств кипят нешуточные страсти.

— И всё-таки усердный труд монаха всегда вознаграждается, — викарий вернул разговор в прежнее русло. — Но, как вижу, с вашей стороны такое усердие требует немалого самопожертвования, — он указал глазами на порезанную руку собеседника.

— Пустое, — небрежно отмахнулся брат Юбер. — Раньше бывало хуже, дня не проходило, чтоб я не поранился. Санитарный брат не успевал накладывать мне новые повязки. Теперь наловчился и редко его беспокою. Я, знаете ли, люблю во всём порядок: если точить бритву, то на совесть, так, чтоб волос налету разрезала. Камерарий мной доволен, не все его помощники так усердны, как я, — похвастался брат Юбер. — Он даже как-то похвалил меня перед самим господином аббатом.

— Что вы говорите! Впрочем, Жакоб тоже очень вас хвалил. Особенно ему понравилось, в каком порядке вы всё содержите.

— Ну что вы! — прочувствованно воскликнул брат Юбер и скромно добавил. — Конечно, иногда случаются и казусы. Вот, к примеру, третьего дня я приготовил всё, как положено. Вернее, я так думал. Но в тот момент, когда брат Жакоб пришёл за бритвой и чистыми полотенцами, оказалось, что бритвы лежат не на своих местах.

— Но этому, я думаю, должно быть, какое-то простое объяснение, — поощрил словоохотливого монаха викарий.

Брат Юбер замялся.

— Понимаете, хворь со мной приключилась, и отчего — неясно. Я, честно говоря, на повара нашего погрешил: то-то молочный суп мне показалась прокисшим в тот день. В общем, здорово меня прихватило. Раз сто в отхожее место бегал, а под утро не утерпел, пошёл к санитарному брату. На рассвете возвращаюсь, смотрю, а бритвы-то мои в ларце переложены, а одной и вовсе не нашёл.

— Может, ошиблись? — предположил викарий.

— Ну что вы, — возмутился брат Юбер, — я их как свои пять пальцев знаю: у одной щербинка на рукоятке — она всегда справа лежит, у другой…

— Возможно, кто-нибудь в ваше отсутствие зашёл и переложил, — прервал викарий хранителя бритв, опасаясь, как бы тот не углубился в пространное описание, вверенных ему орудий гигиены.

— Так кто ж зайдёт! Все спали давно. Да и зачем? — искренне удивился брат Юбер.

Викарий поспешил увести разговор в сторону, дабы монах не успел задуматься над своим последним вопросом.

— Ужасная погода! Боюсь, как бы ни простудиться, иначе я не смогу зайти к вам, чтобы лично насладиться образцовым порядком.

— Буду очень рад. Для меня это большая честь, святой отец.

— Ну, тогда ждите, обязательно приду, — пообещал викарий.