Дональд Томас - Забытые дела Шерлока Холмса

Я заверил, что наши мнения совпадают. И прежде чем успел добавить что-либо еще, по мостовой застучали копыта и возле дома 221-б по Бейкер-стрит остановился кеб. К Холмсу приехал посетитель. Мы не смогли его рассмотреть, поскольку дверь мгновенно отворилась и тут же закрылась снова. Мой друг оставался наверху, лишь обернулся в своем кресле, когда услышал шаги. Экипаж тронулся. Вероятно, в назначенное время он должен был вернуться. Кто-то — вероятно, сам Холмс — чуть приподнял шторы на окнах.

Разглядеть, что происходит в комнате, было очень сложно. Время от времени в оконном проеме мелькали темные силуэты сыщика и его гостя. Приблизительно через час появился кеб и увез посетителя. Как будто провожая его, зазвучала негромкая, но хорошо различимая мелодия — Холмс играл на скрипке Мендельсона.

Мы подождали еще минут двадцать, а затем случилось то, чего я опасался: свет в гостиной погас. Лестрейд схватил свою черную парусиновую сумку.

— Пусть меня и не посвятили в подробности дела, доктор Ватсон, но я обязан помочь.

Мы бегом пересекли улицу. Холмс встретил нас у двери. Он выглядел обессиленным и был бледен, словно привидение. Лестрейд отказался от приглашения выпить бренди с содовой, а я решил ненадолго задержаться.

— Вопрос решен, — сообщил сыщик. — К полному удовлетворению Хауэлла.

— Решен?

— Да.

Холмс устало прикрыл глаза, и я подумал, что лучше его сейчас не беспокоить.

Следующим вечером, когда я уже закончил прием больных, мне сообщили, что меня дожидается еще один пациент. Через мгновение дверь кабинета открылась и вошел Лестрейд.

— Инспектор? Что вас привело в Паддингтон? Надеюсь, вам не требуется медицинская консультация, как всем остальным?

Он уселся за стол напротив меня. Было непривычно видеть его в окружении пузырьков с лекарствами и посуды для стерилизации. Взглянув на него внимательнее, я понял, что он чем-то обеспокоен или даже разгневан.

— Что мне требуется, доктор Ватсон? Да я просто-напросто желаю узнать, что, черт побери, происходит?

— Насколько мне известно, ничего особенного. А в чем дело?

— Это касается мистера Чарльза Огастеса Хауэлла.

У меня внутри все похолодело при мысли, что Лестрейд откуда-то узнал про этого человека.

— А при чем здесь Хауэлл?

— Ведь это он приезжал вчера вечером к мистеру Холмсу?

— Не имею ни малейшего понятия. Вам лучше спросить у самого Холмса.

— О да! — Лестрейд почти с издевкой поднял брови. — Я непременно спрошу у него при первой же возможности. Но больше всего меня интересует, не для того ли он позвал нас с вами, чтобы обеспечить себе алиби.

— Какое алиби?

— Стало быть, вы еще не слышали? Через час после того, как таинственный посетитель отъехал от дома мистера Холмса, Чарльза Огастеса Хауэлла нашли мертвым в грязной луже возле пивной «Гринмэн» в Челси. Ему перерезали горло и сунули в зубы монету в полсоверена.

— Это символ возмездия за клевету.

— Какой бы то ни был символ, а он имеет непосредственное отношение к мистеру Холмсу, — упрямо возразил Лестрейд. — Под подозрение попал полковник Себастьян Моран. Хауэлл предложил ему выкупить письма к одной молодой леди, имеющие для полковника большую ценность. Двое свидетелей показали, что именно мистер Холмс отправил Морана по следу Хауэлла и даже сопровождал его. Это, между прочим, все равно что убить человека собственными руками. И я еще не рассказал вам о самом худшем, доктор! Хауэлла повезли в больницу Святого Томаса. Он умер по дороге, а может, еще раньше. Сегодня утром мы должны были допросить подозреваемого. И вдруг мне сообщают, что все отменяется. Оказывается, не нужно задавать вопросов полковнику Морану. Кто-то очень влиятельный — осмелюсь предположить, некто из друзей мистера Холмса — прекратил расследование Скотленд-Ярда. Я не мог смириться с этим, отправился в больницу и поинтересовался, что написано в свидетельстве о смерти. Знаете, что мне ответили врачи? Они сказали: Хауэлл умер от пневмонии. От пневмонии! Вы когда-нибудь слышали о подобном?

— Нет, — ответил я, обращаясь скорее к самому себе, чем к инспектору. — Нет, Лестрейд, не припоминаю.

— От пневмонии! — обескураженно повторил он. — Теперь для расследования нет никаких оснований. Но причиной его смерти была не болезнь, доктор Ватсон. Я видел своими глазами, как он лежал с перерезанной трахеей. Его одежда от крови стала красной, словно куртка почтальона. И я просто хочу понять, что происходит. Вот и все.

Однако бедному Лестрейду не суждено было узнать и половину правды об этом происшествии.

— Но Хауэлл мертв, значит мы потеряли след! — раздраженно воскликнул я в очередной раз.

Что случилось с моим другом? Неужели он ничего не понимает?

Холмс раскурил трубку, затянулся и выдохнул дым, заполнивший всю гостиную на Бейкер-стрит.

— В последнее время, Ватсон, вы склонны излишне драматизировать обычные житейские проблемы. Можно сделать скидку на то, что вы теперь женатый человек, однако мои наблюдения меня совсем не радуют.

— Это не обычные проблемы, — перебил его я. — Наследник престола стал жертвой шантажа. И Хауэлл — единственный, кто мог привести нас к организатору преступления. Теперь шантажист мертв и след оборвался. Как отыскать его? Вероятнее всего, мы никогда не узнаем, где хранятся документы, компрометирующие принца Георга и его брата.

Холмс с искренним удивлением посмотрел на меня, очевидно, он не предполагал, что я способен быть таким пессимистом.

— Мой дорогой друг, я знал это с того самого дня, как встретился с Хауэллом возле озера Серпентайн. По моим сведениям, бумаги до сих пор лежат там, где и были.

— Вы не можете быть уверены в этом.

— Они находятся в хранилище «Уолкерс-банка» на Корнхилл, дом шестьдесят три. Я был занят другими неотложными делами, но теперь я с ними разобрался. Семейная жизнь несколько притупила в вас инстинкт сыщика. Неужели вы подумали, что я отправлюсь на встречу с Хауэллом, не подготовившись? Вы действительно решили, что я не могу справиться с этим мелким мошенником?

— Ваши слова ничего не объясняют, — угрюмо возразил я.

— Хорошо, — примирительным тоном ответил Холмс. — Я ожидал, что произойдет нечто подобное. Предположим, некий человек предлагает товар на продажу и должен каким-то образом подтвердить его наличие. В данном случае речь идет о краденых письмах. Правда, я не знал, принес ли Хауэлл письмо с собой изначально или действительно забрал его из хранилища. Полагаю, он отправился в банк лишь для того, чтобы убедиться, что за ним следят. Боюсь, его сообщник опознал вас с самого начала.

— Но я не видел никого подозрительного!

Холмс снисходительно махнул рукой: