Николай Свечин - Убийство церемониймейстера

Алексей помолчал, потом не удержался и спросил:

– Скажи, почему ты мне это говоришь? Фартового выдал…

– Агейчев не фартовый, а просто отрепье. Много зла тут сотворил, когда сыщиком был… А ты хоть и из «чертовой роты» [41], но порядочный. Потом, уговора молчать не было. А мои слова к делу не пришьешь.

– Взгляни, пожалуйста: это она? – надворный советник протянул собеседнику фотокарточку француженки.

Тот взял и сказал через плечо:

– Посвети!

Микитка зажег спичку.

– Она.

Пламя тут же потушили. Осторожничает «губернатор» подземелья! Лыков полез за деньгами, вложил в ладонь Шайтан-оглы банкноты.

– Спасибо тебе!

Тот стал на ощупь пересчитывать бумажки и вдруг рассердился:

– Лыков! Ты что, в меняльную лавку пришел?! Как я тебе в темноте сдачу дам?

– Какую сдачу? – не понял сыщик.

– Такую! Договорились на полсотни, а ты сколь сунул? Двести!

– Я и Горсткину сказал: двести.

«Иван» помолчал, потом хихикнул:

– Вот черт одноногий! Решил Департаменту полиции наличность сэкономить…

Лыков пояснил:

– Это мои деньги, департамент на такое не дает.

Шайтан-оглы присвистнул:

– Ты что, товарища выручаешь? Почему сразу не сказал? Возьми соргу [42]обратно!

– Нет, он мне не товарищ, просто человек, – поторопился внести ясность сыщик. – Посторонний. И даже не очень умный. Мне пришлось сунуть его в цинтовку [43]. Агейчев смастерил ложные улики. Жалко.

– А… Ну, тогда это меня не касается. Сдачи не жди!

«Губернатор» сунул деньги в карман и протянул сыщику крепкую руку:

– Бывай, Лыков! Появятся лишние средства – заходи!

В кромешной тьме, спотыкаясь об кочки, Алексей вернулся в Живодерную слободу. Вот же дикое место! Не зря «люди мешка и веревки» [44]его обожают. Жуть! Ни одного фонаря. То и дело попадаются пьяные, возле кабака разгул, жарит гармоника и лежат вповалку люди. Кто-то тянет «Собачка верная, зверек, заплачет у ворот…», кто-то назло ему выкрикивает «Ланцов бежать собрался…». Сыщик старался быстрее проскочить, но его уже заметили, и трое оборванцев потянулись следом. Ребята на бойнях крепкие, к дракам привычные – не хватало еще получить от них по морде! Лыков поднажал, местные не отставали. Он хотел было задать стрекача, но невовремя вспомнил, как драпал по Газовой. Так и трусом заделаешься! Алексей развернулся и решительно шагнул к преследователям.

– Чего надо?

Ребята замялись, но самый рослый дерзко спросил:

– А ты кто такой?

Удар – и парень кубарем покатился по земле.

– Еще вопросы есть?

– Да мы так… покурить спросить…

– Брысь!

Отделавшись от шпанки, Лыков пошел искать пролетку. Возле нее тоже что-то происходило. Четверо обступили экипаж со всех сторон. Слышался спокойный, рассудительный голос Решетова:

– …Не твое дело, дурак, кого я здесь дожидаюсь. Вот начну сейчас тебе зубы пересчитывать да лишние и сыщу.

– Ён еще и хамит! – возмутился абориген. – А…

Тут сзади подоспел Лыков и от души приложил ему кулаком по загривку. Остальные разбежались, лишь одного Антон сумел ожечь кнутом.

Пролетка выехала на Калужскую. Рогожец невозмутимо поинтересовался:

– Ну, вызнал что хотел?

– Да. Все как я и думал. Спасибо вам, ребята!

– Обращайся…

Они миновали ограду Нескучного сада, разошлись с полицейским отрядом возле Арестного дома. Окраина Москвы сменилась Замоскворечьем, и стало людно.

– У нас заночуешь или как? – спросил Решетов, когда они по Зацепскому валу въехали на Краснохолмский мост.

– Нет, мне пора на службу. Доставь меня, пожалуйста, до вокзала.

– А вещи?

– Вещи уже там.

Антон легонько тронул кобылу вожжами:

– Н-но, веселая!

На Каланчевской площади они простились. Решетов укатил, как всегда невозмутимый, а Лыков отправился выправлять билет на ближайший поезд. В кассе ничего приличного не оказалось, только третий класс. Сыщик растолкал дежурного по вокзалу, нагнал на него страху и получил в свое распоряжение целое отделение [45]из брони МВД. Он лег, не раздеваясь, и тут же уснул.

Лыков решил не показываться ни на службе, ни дома. Ему нужно было подумать. Прямо с вокзала сыщик поехал на Тверскую. Послал коридорного в трактир за обедом, принял ванну и, сытый и чистый, сел за письменный стол. Окна конспиративной квартиры выходили на безлюдный двор. Размышлять никто не мешал.

Итак, Дуткин невиновен. Шайтан-оглы прав, его слова к делу не пришьешь. Но показания дворника и горничной – это уже документ. У Простака инобытие на ночь убийства. В полдень воскресенья он был в Москве. Ехать туда поездом из Питера четырнадцать часов, а воздушные шары в Первопрестольную пока не летают. Дуткина можно выпускать из секретной камеры. Но лучше этого не делать. Пусть Снулый с сообщниками думают, что их ход удался…

Что теперь? Остаются двое подозреваемых: Арабаджев и Лерхе. Против первого только его оголтелость, а вот дипломат всерьез намеревался пристрелить соперника. И счет у него к Дашевскому весомый. Тем не менее сыщик ставил обоих на одну доску. Но что делать с этими догадками? Никаких улик против состоящих нет. Сами они никого не убивали. Надо искать Снулого, и уже от него узнавать имя заказчика.

Ага. Найти Снулого… Легко сказать! Если в самой Особенной части измена и непонятно, кому теперь можно доверять. Кто продался, Валевачев или Шустов? Ни на того ни на другого думать не хотелось. Юрий – ученик, которого он, Лыков, долго искал. Неужели ошибся? А Шустов? Честный надежный труженик, прошедший все проверки. Служил еще в Третьем отделении! В 1880 году всемогущий тогда Лорис-Меликов упразднил лавочку и создал Департамент государственной полиции. Из семидесяти двух человек старого кадра в новый взяли только двадцать одного. В том числе Сергея Фирсовича. Молчун, вся жизнь которого ушла на содержание своих сестер – старых дев. И не ропщет. А вдруг письмо в бумаги Дуткина подсунул кто-то из рассыльных? Хорошо бы так. Но начать проверку все равно надо со своих.

Алексей вызвал коридорного и велел ему послать курьера с запиской ко вдове. В записке было сказано:

«Мария Евдокимовна, мне необходимо срочно с Вами увидеться. Сообщите, когда и где. Жду Вашего ответа.

Лыков».

Через полтора часа сыщик получил ответ:

«Я дома, приходите в любое время. Мария».

«Ишь ты, она уже Мария! Если так пойдет, то и до греха недалеко», – посмеялся про себя надворный советник. И поехал в Татарский переулок.

В этот раз вдова приняла гостя в строгом домашнем костюме без декольте и прозрачных рукавов. И без вишневого кагора.

– Что случилось, Алексей Николаевич? Вы нашли, кого искали?

– Заказчика убийства? Пока нет. Но я выяснил, что это точно не Дуткин. Круг таким образом сузился до двух человек.