Игорь Середенко - Иконописец

— Так-то оно так, но ваше предположение довольно смелое. Вы считаете, что этот Герман по сей день помогает… но кому? — он замолчал, а потом словно сам и ответил на свой вопрос. — Дьяволу.

— Именно.

— Мне известно, что этот монах, который хоронил, собрал кости в Костнице, а затем затеял нечто грандиозное. Он отбелил кости в хлорных растворах и сложил их в шести пирамидах: четыре по углам, а две в центре. Вы можете их здесь видеть, — смотритель указал рукой. — Над угловыми пирамидами он вырезал из камня огромные короны. Говорят, что он умер в этой часовне во время работы. Говорят, что рядом с телом нашли записку.

— Что было в ней? — спросил Руперт.

— Монах писал, что, несмотря на свою простую и скромную жизнь, в душе он был художником и творцом. Он хотел, чтобы, в память о погибших, все его творения — жили долгие годы.

— Что было дальше?

— Монахи не стали разрушать его работы, но и использовать дальше эту часовню не решились — слишком много зла и боли здесь было. И потому они заперли ее от глаз человеческих. Именно поэтому все эти творения дошли до наших дней.

— Что же церковь говорит об этом? — спросил Руперт.

— Церковь считает, что останки человеческие не должны валятся так. Это кощунство. Поэтому было решено сжечь многие Костницы, находящихся в разных местах Европы, где прошлась чума, забирая жизни ни в чем не повинных страдальцев. Даже ЮНЕСКО борется с Ватиканом за это место, правда, сжечь уже не говорят, но закрыть хотят.

— А то, что эта Костница осталась цела — вам не кажется странным? — спросил Руперт.

— Вы намекаете на силу Дьявола? Может быть. Это ведь действительно удивляет — церковь всюду уничтожает Костницы, а эта часовня, словно находится под чьим-то могущественным покровительством.

— Что было дальше?

— После смерти монаха, Костница простояла закрытой от всех, еще 350 лет, пока ее не купил вместе с местечком Седлеце князь Шварценберг в 1870 году. Новым хозяевам не понравилась ни планировка, ни груды костей, валявшихся повсюду, и они попросили Франтишика Ринта, местного мастера резьбы по дереву, сделать что-нибудь готическое. Ринт с помощью той же хлорной извести очистил кости от останков плоти, каких тут было много, и сделал то, что вы видите сейчас.

— То есть раньше все выглядело несколько иначе?

— Да, время меняет не только людей, но даже и предметы, — сказал смотритель часовни. — Если продолжать вашу гипотезу о Германе, то мастер Ринт тоже мог быть им.

— Я не исключаю, — ответил Руперт. — У меня складывается мнение, что все эти 40 тысяч, а может и намного больше, человеческих скелетов — есть не что иное, как дань, подношение Дьяволу.

Смотритель задумался.

— А вам не кажется, что я эту вашу гипотезу как-то легко принял? — спросил смотритель.

— Да, возможно.

— Это неслучайно. Дело в том, что у нас в монастыре ведется журнал. Он очень старый. Монахи переписывают его каждые сто лет, так как бумага не выдерживает времени. Этот журнал дозаписывается.

— И что там находится? Какие сведения? — спросил Руперт.

— Мы записываем все важные события, что происходят с Костницей. Дело в том, что уже давно монахами было замечено что-то особенное в ней. Она не похожа на другие строения. Я, и те монахи, что следят за этим журналом, свято верим, что эта Костница и часовня, что над ней, появились неслучайно. Над ней есть некая защита. Ее покровитель…

— Дьявол, — договорил Руперт.

— Поэтому Ватикан и хочет закрыть ее, — сказал смотритель. — Есть некая тайна, которую даже мы монахи, хранящие это здание, как святыню, не знаем. Но есть несколько фактов, говорящих о существовании этой тайны. Всяк, кто прикоснется к ней, погибнет или станет безумным.

— Какие именно факты? — спросил Руперт.

— Я не могу вас посвятить в эту тайну. Это дело касается лишь немногих.

— Я расследую одно странное дело. Целая череда загадочных событий преследует меня.

— Значит, вы уже прикоснулись к этой тайне. Будьте осторожны, — предупредил Руперта смотритель.

— От этого моего расследования зависит жизнь и здоровье одного мальчика.

— Что вы от меня хотите? — спросил смотритель.

— Скажите, за последние двое суток, что-то происходило здесь необычное. Может кто-то, случайно, что-то видел или слышал.

— Я не понимаю вас.

— Хорошо. Я скажу прямо. Не было ли кражи у вас или иного разбоя.

Смотритель вновь задумался.

— Но, хорошо, ради жизни подростка, я кое-что вам расскажу. Это было вчера, ночью. Я живу неподалеку. Моя собака разбудила меня внезапным воем. Она, как сумасшедшая лаяла. Я не мог понять почему. Но, когда понаблюдал за ней, то понял. Она лаяла на часовню. У нас и раньше такое случалось. Понимаете, много людей приезжает посмотреть на Костницу. Туристы. Есть и такие, которые не удовлетворяются обычной экскурсией по залам. Они норовят украсть, унести с собой какую-то часть украшений: кость или целый череп. Мы пресекаем это. Поэтому и собаку завели.

— Разве охраны у вас нет?

— Имеется сторож, но он стар. Я в ту ночь не спал. А собака все не успокаивалась. И я решил, коль не сплю, то пойду-ка я лучше в часовню и сам все проверю.

Сторожа я, как и предполагал, не увидел. Утром он говорил, что дежурил. Спал, наверное, где-нибудь. Я зашел в часовню, там, вроде, было все тихо. Уже появились первые лучи солнца, потому что остроконечные башенки, что на часовне, начинали золотиться. Но в целом — здание было погружено во мрак. Тогда я обошел всю часовню и решил спуститься в Костницу. Прямо сюда. Я зажег фонарик и обошел все залы. Уже возле самого алтаря, я почувствовал, что что-то здесь изменилось. Какой-то внезапный холодный ветерок неприятно дунул мне в лицо. И вся сонливость исчезла вмиг. Я стал светить фонариком по темным углам. Сказал: «Кто здесь?», но в ответ лишь призрачное эхо. Я уже решил вернуться домой. Видать, померещилось моему псу спросонья, вот и начал он лаять без толку, только меня разбудил. Но зря я на пса клеветал. Когда я сделал первый шаг в направлении выхода, то моя нога столкнулась с каким-то небольшим предметом. Я осветил фонариком и не поверил своим глазам. На полу, неподалеку от алтаря, лежал человеческий череп. Я знаю, как выглядят кости после обработки. Но этот череп мне не показался белым, как те другие, что грудой мирно стояли в пирамиде. Он мне показался каким-то свежим, будто это были кости недавно умершего человека, хотя череп был достаточно чист от плоти, и его можно было спутать с другими черепами. Но не для меня. Я осветил кругом фонариком и обомлел. Я еще семь таких черепов обнаружил. Все они стояли у алтаря, образуя круг.

— Что вас еще удивило?

— Все эти восемь черепов были повернуты своими лицевыми костями в сторону алтаря, словно они ожидали что-то.