Ирина Глебова - Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Нет, – упрямо сдвинув брови, отрезал Володя. – Пойдём в среду. Как решили, так и сделаем.

– Да, Серёга, чего ты, – поддержал друга Мишка. – А вдруг в эти два последних дня мы и подловим диверсантов! Выследим! Я читал в книжках, часто так и бывает – в последний момент. Тогда и слава нам, и почёт. А то ещё заругают, чего молчали так долго.

– Я же в четверг уезжаю, со всей группой, с Миколой Петровичем, в поход! – взмолился Сергей. – У нас сейчас интенсивная подготовка идёт, и собраться мне надо…

– Ладно, – кивнул Володя. – Собирайся. Мы с Мишкой тебя подменим. Но сообщим в среду. Если ничего не случится.

Впереди виднелась парашютная вышка и люди, которые один за другим прыгали и плавно опускались под раскрытым куполом. Ребята сами много раз прыгали с вышки, но сейчас они туда не пошли: слишком много народу. А у пожарной вышки задержались. Здесь тоже толпилось много людей, но это всё были зрители. Мальчишки и девчонки в защитной форме и блестящих касках показывали приёмы пожарно-прикладного спорта. У этой вышки базировался их клуб «Юный пожарник», рядом высилась учебная башня для занятий и площадка с разными препятствиями. И вот теперь юные пожарники ловко взбирались по приставным штурмовым лестницам до третьего этажа башни. Ребята посмотрели ещё, как они тушат большой круг костра, и двинулись дальше.

– Пошли на аттракционы, – сказал Мишка.

Они ещё раньше решили, что будут кататься на качелях-лодках, семимильных шагах, самолётах, делающих «мёртвую петлю», и цепной карусели. На аллее, куда они свернули, стояла тележка мороженщика и, немного дальше, будка газводы. Все сразу почувствовали какой жаркий день, и сразу захотели освежиться.

– Идите занимайте очередь за газировкой, – предложил Володя. – А я куплю всем мороженое.

К будке тянулась большая очередь жаждущих простой газированной воды или газировки с сиропом. Оно и понятно: таких будок в парке было всего три. А тележки с мороженым сновали по аллеям постоянно, около них толпы не было – покупатели подходили, отходили… Мишка с Серегой побежали в хвост очереди, а Володя подошёл к мороженщице. Он быстро глянул – что есть? – и заказал:

– Три крем-брюле.

Это было самое дорогое мороженое, по 40 копеек, но зато и самое вкусное.

Весёлая женщина в белом фартуке и белой, словно маленькая корона, наколке в волосах, откинула крышку большого бидона, который стоял внутри тележки в колотом льду, подхватила щипцами вафельный кружочек и вставила его на дно круглой формы.

– Вкуснейшее морожено, хлопчик, – приговаривала она, накладывая специальной ложкой нежно-кремовое, в блестящих капельках мороженое. – Оце ты правильно выбрав, для себе и своих друзив. Чи для дивчаток?

Она ловко накрыла брикет ещё одним кружочком вафли, нажала на стержень-выталкиватель внизу формы, и протянула Володе готовую порцию.

– Ось для тебя. Зараз ищё будет.

Володя не глядя взял мороженое: взгляд его не отрывался от высокого светловолосого мужчины в красивом сером костюме и голубой рубашке. Тот стоял в тени большого каштана, доставал из открытой коробки папиросу. Володя узнал чёрную коробку с короткой зелёной надписью – «Ява». Подумал: «Такие дядя Коля курит… Гюнтер!»

Немец стоял вроде бы просто так, беззаботно, но Володя сразу уловил: кого-то ждёт. «Аню!» – скребануло по сердцу, но тут же вспомнил: её нет в городе. И неожиданно появилось ревнивое чувство: «С кем это у него свидание?»

Мальчик и сам не понял, как это получилось, но его вдруг резанула обида за девушку, которая очень нравилась ему самому. Как это так – изменить Ане! Да лучше её никого нет! Как можно ждать другую женщину, пойти с ней по аллее праздничного парка? Он, этот Гюнтер, почти жених Ани, и она его любит!

В этот момент Гюнтер аккуратно опустил окурок в урну и медленно пошёл по аллее. Володя, даже не успев подумать, зачем он это делает, тронулся следом.

– Эй, хлопчик! – окликнула его удивлённая мороженщица. – А крем-брюле? Ще две порции, ты ж заплатил!

Володя обернулся к очереди за газировкой – друзья стояли ещё далеко.

– Я сейчас вернусь, – сказал быстро. – Или два мальчика подойдут, Миша и Серёжа, отдайте им.

Ему почему-то показалось важным не упустить из вида Аниного жениха. Он сам не знал, чего хотел больше: убедиться в его верности или неверности. Он так же медленно шёл следом за Гюнтером и ел на ходу мороженое. Впереди, за большой красивой клумбой, где красными, бордовыми и фиолетовыми цветами была выложена Спасская башня Кремля с часами, звездой, виднелась ограда летнего кинотеатра. Оттуда доносилась музыка, смех – шёл какой-то концерт. Только Володя подумал, что у Гюнтера именно там свидание, как немец свернул в боковую аллею. Здесь народу было значительно меньше. Мальчик вдруг словно опомнился: «Чего я к нему прицепился? Ребят бросил. Пусть идёт».

Только хотел развернуться, как его обогнал, чуть не задев, какой-то парень. Лица Володя не увидел, но что-то в вихляющей походке, засунутых в карманы брюк руках, в приподнятых плечах, в сдвинутой ко лбу кепочке и коротко стриженом затылке показалось ему сильно знакомым. Словно он уже видел эту фигуру – юркую и насторожённую, – видел именно со спины. Как будто бы шёл следом, совсем недавно… В тот момент, когда Володя почти вспомнил, парень нагнал Гюнтера и заговорил с ним. Гюнтер остановился, повернувшись боком, достал коробку папирос. Повернулся и парень, наклоняясь и беря папиросу. «Сявка!» – теперь уже без сомнения узнал мальчик. Конечно, он ведь следил за ним от подземного склада с тротилом до улицы Тринклера!

Можно было подумать, что Сявка просто попросил прикурить у случайного прохожего. Но Володя, сев на лавочку и продолжая лизать мороженое, не спускал глаз с этой парочки. И видел! Пока Сявка прикуривал, Гюнтер что-то говорил. Нет, не случайные слова: мол, пожалуйста, мне не жаль, прикуривайте… Он говорил тихо и сердито – как будто ругался. Сявка тоже смотрел насупившись, повёл недовольно плечами и сплюнул. Но, уже затягиваясь дымом, продолжал стоять и слушать. Ответил Гюнтеру, ещё раз ответил. Немец скривился, мотнул головой, опять что-то сказал резко, и коротко махнул рукой – иди! И Сявка пошёл своей вихляющей походкой, но уже не фланируя, а быстро, целеустремлённо. У Володи мелькнула мысль пойти за ним, но это нужно было обогнать Гюнтера. А вдруг тот бы догадался, что-то заподозрил бы. Да и вообще, увиденное ошеломило мальчика. Немец прошёл мимо него, не обратив внимания: какой-то мальчишка сидит на лавке, ест мороженое. «Возвращается, – понял Володя. – Встреча состоялась, куда он теперь?»

Теперь Гюнтер направился как раз к летнему кинотеатру. Там стояла группа молодых мужчин и женщин, которые горячо приветствовали немца. Володя близко подходить не стал, он увидел среди них тётю Таню Рёсслер и подумал, что это, наверное, иностранцы, с которыми она работает. Тут только он вспомнил: «Ребята!», развернулся и помчался к очереди за газировкой. На бегу быстро-быстро, как мозаика, складывались мысли: ящики тротила в подземелье, выход в подвал подъезда, там жила Аня Потапова, туда, в тот подъезд, ходил Гюнтер, туда, в тот подъезд, вышел из подземелья Сявка, этот Сявка и Гюнтер знакомы… И, как сильный толчок в сердце, последнее: переезд Потаповых, Гюнтер прислал машину с грузчиками, тяжёлые мешки с книгами, которые грузчики осторожно укладывали в машину…