Эндрю Олвик - Следы апостолов

— Не стоит так волноваться, доктор. Даже если чертежи не успели отснять, то я их восстановлю по памяти. У меня было достаточно времени их изучить, — пообещал Генрих.

— Ха, ха, вы хотите сказать, что в состоянии запоминать большие объемы графической и текстовой информации? И это притом, что вы всю дорогу блевали в хвосте?

— Вы немного забыли, — напомнил Генрих, — я неважно себя чувствовал до Варшавы, а потом вы наколдовали хорошую погоду, мне стало легче, и время до самого обстрела я провел в изучении планов. Хотя можно было этого и не делать.

— Чего не делать? — переспросил Вагнер.

— Колдовать, конечно же. Быть может, я и смог бы перетерпеть болтанку. Но с природой ведь шутки плохи. Она свое обязательно возьмет. И если вы своей магией тормознули дождь на одном конце планеты, то он обязательно выльется на другом. Причем с гораздо большей силой. Я и сам в подобные штуки не верил, но однажды в Индии мне это все наглядно продемонстрировали. В общем, там была долгая история, я ее как-нибудь в другой раз расскажу… Но факт в том, что по прилету нам пришлось как бы расплатиться с природой за приятное путешествие потерей самолета, пожаром, утерей важных бумаг и шишками на теле…

— Генрих, — прервав его речь, сказал Вагнер, — у меня такое ощущение, что ваша голова крепко пострадала во время взрыва. Вы мне нравитесь, но не надо путать мою доброту с моими слабостями к восточным байкам. Помолчите немного, дайте сосредоточиться. У нас на сегодня еще много важных дел.

Автомобиль притормозил у здания комендатуры Баранович. Генрих помог доктору выбраться наружу и проводил его к входу в здание.

— Подождите меня снаружи, — приказал Вагнер, — и почему вы цокаете по мостовой, как Буцефал.

— Да вот, — объяснил Генрих, чуть приподнимая ногу и с сожалением разглядывая изуродованный сапог, — каблук в само-лете потерял. Видимо, зацепился за что-то.

— Понятно, — задержавшись у дверей, ответил Отто, — прогуляйтесь полчаса, быть может, вам подвернется удача купить новую обувь. Ну, или починить, свою. Если, конечно, она так вам дорога.

— Еще как, — тихо пробормотал Генрих вслед скрывшемуся в комендатуре доктору, — эти сапоги мне помог выбрать в Италии сам барон фон Штраубе.

Спустя несколько минут рядом с машиной остановились новенький легковой «Опель — Адмирал» и два мотоцикла с коляской. Водитель «Мереседеса» переложил саквояж Вагнера в новое авто, а дремлющего кота Шульца, взяв за шкирку, переместил по новому адресу в багажник. «Приятная перемена, — подумал Генрих, провожая взглядом видавший виды «Мерседес» и сжимая в руке врученный ему комплект ключей от новенького «Адмирала». — Похоже, что к нам здесь отнеслись с большим уважением, чем в аэропорту. Генрих сел за руль, понимая, что дальше вести машину придется ему, подогнал под свой рост сидение, зеркала заднего вида и поднял верх, заранее предвидя приказ захворавшего Вагнера».

Затем он подошел к старшему по званию мотоциклисту, предъявил удостоверение и поинтересовался о дальнейшем маршруте. Фельдфебель козырнул и объяснил, что солдаты приданы для охраны важных гостей, поведал о тревожной обстановке из-за возросшей за последнее время активности партизан и возвестил, что волноваться не стоит. Гости в скором времени будут доставлены в Несвиж в целости и сохранности.

«Хорошие новости, — решил Генрих, — а то я уже стал думать, что придется заночевать в Барановичах, а это никак не входит в мои планы». В ту же секунду двери комендатуры распахнулись, и на пороге появился Отто Вагнер с двумя автоматами за плечом. Он быстрым шагом подошел к автомобилю, кинул оружие на переднее сидение и, плюхнувшись сзади, приказал оправляться в путь.

— Чертова лихорадка, — произнес доктор, потирая себе виски. Он переместился чуть в сторону и, встретившись с глазами Генриха в зеркале заднего вида, спросил: — Не могли бы вы прочесть мне, ну, скажем, греческий алфавит в обратной последовательности и вспомнить, например, сколько окон на фасаде Барановичской комендатуры?

— Двадцать девять, — слегка задумавшись, ответил Генрих, — четырнадцать на первом этаже и пятнадцать на втором. — Он начал читать алфавит, но был прерван Вагнером на третьей сзади букве «ипсилон».

— Достаточно, — произнес Вагнер, — просто проверяю ваши способности. Я звонил в Варшаву. Боюсь, что дела наши плохи, эти музейные крысы не удосужились снять копии с чертежей замка. Так что теперь, черт возьми, остается одна надежда на вашу память. Я, пожалуй, посплю, кажется, эта ведьма из санчасти подмешала мне в укол с жаропонижающим какой-то седативный препарат.

Через несколько мгновений с заднего сиденья послышался залихватский храп Вагнера. Генрих обернулся — Отто крепко спал, уткнувшись лбом в автомат. «Интересно, — улыбнувшись про себя, подумал разведчик, — какая руна отпечатается на лбу у этого ублюдка, когда он проснется?»

Пошел дождь. Генрих включил дворники. Оборудованный пулеметом 750-кубовый «Цундап» мощно тарахтел впереди, задавая темп и указывая направление движения. Замыкал колонну такой же, но уже без пулемета, мотоцикл с двумя вооруженными автоматами детинами. В унисон вагнеровскому храпу из багажника доносилось возмущенное мяуканье Шульца, недовольного таким бесчеловечным отношением к своей голодной персоне. «Потерпи, братец, — подумал Генрих, — я не знаю, для каких целей ты сдался Вагнеру, но по приезде я лично открою и поставлю перед твоей мордой банку тушенки из офицерского пайка».

— Хальт! — раздался крик сзади. Автоматчики, замыкающие колонну, свернули с дороги в лес, заглушили свой мотоцикл и короткими перебежками стали подниматься в гору вперед по мелкому редколесью. Такой же маневр совершил и головной дозор, правда, спешившись с мотоцикла, солдаты забежали чуть вперед и залегли в кустах по разные стороны обочины.

— Чего это они? — загнав машину на обочину и выключив зажигание, спросил проснувшегося Вагнера Генрих.

— Засада, наверно, померещилась, — зевая, объяснил Вагнер.

Через несколько минут солдаты дали автоматную очередь по пригорку, вернулись к своим мотоциклам и доложили, что можно следовать дальше.

— Ну, як ты там, Алесь, не абасрауся? — вытирая холодный пот со лба, спросил друга Юзик, — ты бы еще зеркальце взял, и зайчиков солнечных фрицам в глаза попускал.

— Не. А шо такова? Я же не стрелять по ним собрался, а только в бинокль посмотрел, — стал оправдываться Алесь.

— А то такого, что против солнца в бинокль смотреть нельзя. Вот тебя немец и засек по блеску. Да и что ты там такого разглядеть хотел? Немцев что ли не видел? — заорал на товарища Юзик.

— Да номер на машине, — объяснил Алесь, — похоже, это Барановичская машина, а едут в Несвиж. Вдруг эти сведения окажутся ценными?