Филлис Джеймс - Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе

Давала показания некая горожанка и сообщила, что через два-три дня после убийства Уильямсонов она вечером находилась в Шэдуэлле и слышала, как один из двух проходивших мимо мужчин говорил другому: “Будь проклят этот Тернер. Мы еще до него доберемся. Если бы не он, об убийстве бы ничего не узнали”».

По мнению «Таймс», магистраты слишком легкомысленно отнеслись к показаниям женщины, но когда следствие продолжилось днем, ее слова припомнили как подтверждение правдивости другого свидетеля, дававшего показания утром.

«Корнелиус Харт, которого допрашивали утром и который отрицал свое знакомство с Уильямсом, категорически не согласился с утверждением, что заходил к нему в день ареста. И что будто хотел, чтобы о его визите ничего не рассказывали. Однако его слова были косвенно опровергнуты. Оказалось, что хотя сам он и не заходил, но послал жену справиться, не арестован ли Уильямс по подозрению в убийстве, велел ей молчать и не признаваться хозяйке заведения, что задает вопросы по его (Харта) наущению».

Дело близилось к вечеру, когда пригласили последнего свидетеля. Мужчина из Мальборо еще не прибыл, поэтому решили не терять времени и заслушать миссис Орр – женщину, которая, по информации «Лондон кроникл», держала свечную лавку поблизости от Уильям-Уорренз-сквер, через дом от двора «Грушевого дерева», то есть совсем рядом с гостиницей.

Миссис Орр показала, что в субботу, до того как убили Марра, примерно в половине второго ночи, она стелила постель и услышала стук в дверь, словно кто-то пытался силой проникнуть в дом. Испугавшись, женщина спросила: «Кто там?» «Грабитель», – последовал ответ, и она по голосу узнала Уильямса. «А хоть бы и грабитель, – рассмеялась миссис Орр, – все равно тебя впущу и рада видеть». Уильямс вошел и сидел в доме, пока не услышал, как после двух часов ночи сторож выкрикивает время. Тогда он поднялся со стула и спросил, не хочет ли она выпить. Женщина согласилась, но поскольку Уильямс не двинулся с места, пошла сама в «Грушевое дерево». Но там ей, однако, не открыли. Когда она вернулась домой, Уильямс поинтересовался, сколько у нее комнат и что находится позади строения. Она ответила, что у нее три комнаты и дом примыкает к владениям Вермилло. Появился ночной сторож, которого Уильямс некоторое время отказывался впускать. Сторож сказал миссис Орр, что нашел у нее под окном стамеску. Услышав эти слова, Уильямс незаметно выскользнул, но вскоре вернулся. Сторож собрался уходить, но Уильямс его остановил и попросил принести выпивку из «Грушевого дерева». Заведение к тому времени уже открылось. Пока его не было, Уильямс поднял стамеску и воскликнул: «Разрази меня гром! Откуда ты ее взяла?» Миссис Орр не отдала стамеску и хранила инструмент до прошлого понедельника. Узнав, что Уильямса допрашивали, она отправилась к миссис Вермилло и показала стамеску. Миссис Вермилло взглянула на нее и сравнила с инструментами в сундучке Питерсона. Увидев, что на ней те же инициалы, она заявила, что стамеска взята из ее дома. Миссис Орр немедленно отнесла инструмент магистратам Шэдуэлла, чтобы стамеска послужила уликой и помогла найти убийц.

Она сказала, что знакома с Уильямсом одиннадцать недель. Он часто нянчился с ее ребенком и любил пошутить с дочерью. Как-то спросил, не испугается ли она, если он среди ночи окажется рядом с ее постелью. Дочь ответила: «Не испугаюсь, если это будете вы, мистер Уильямс». И мать, и дочь считали его милейшим молодым человеком приветливого обхождения и никогда бы не подумали, что он способен ограбить или совершить убийство.

Наконец доставили из тюрьмы «Колдбат-Филдс» Сильвестра Дрисколла. Магистраты заявили, что удовлетворены его рассказом, откуда взялись найденные у него спиртные напитки, но не выпустят из тюрьмы, пока он не даст удовлетворительного объяснения, почему на его штанах пятна крови. И оставили под стражей до следующего вторника.

На этом завершились следственные действия на второй день Рождества. И какие же к этому моменту были собраны свидетельства против подозреваемого?

Уильямс останавливался на постое в «Грушевом дереве» и в течение нескольких недель имел доступ к сундучку с инструментами Питерсона. Среди инструментов в сундучке был молот, который опознали как орудие убийства Марров. Свидетели показывали, что в ночь убийства Марров Уильямс вернулся домой после полуночи. А Рихтер сообщил, что он возвратился только в половине второго. Уильямс часто выпивал в «Королевском гербе» и не отрицал, что заходил туда вечером перед убийством Уильямсонов. Домой он тогда пришел в полночь, если не позже, и попросил одного из своих соседей по комнате погасить свечу. На следующее утро стирал вымазанные в грязи чулки, явно позаимствованные у Катперсона. Поговаривали, что перед убийством Уильямсонов он оказался в настолько затруднительном финансовом положении, что пришлось просить взаймы у миссис Вермилло шестипенсовик и заложить обувь. Но затем у него в кармане оказался фунт плюс еще сколько-то монет. Миссис Райс стирала его разорванные и испачканные кровью рубашки. А миссис Орр явилась в суд с удивительным рассказом, который каким-то образом связывал Уильямса с уже третьей по счету стамеской.

Рассмотрев свидетельства, трое судей Шэдуэлла отправили министру внутренних дел короткое послание:

«Что касается существа вопроса, вы поймете его из газетных отчетов о слушаниях по делу Уильямса, которые состоялись в суде Шэдуэлла. Они достаточно точны, поэтому мы решили, что сейчас нет надобности входить в детали. Следующее заседание состоится завтра утром, и хотя многое говорит против подозреваемого, мы до сих пор не уверены, что убийца – он. Ввиду крайней нашей занятости пишем очень кратко и просим нас за это извинить».

Интересное послание. Оно подтверждает, что газетные отчеты о следствии не отходят от правды. Важное свидетельство, если учесть, что реальные показания не сохранились. И еще оно демонстрирует, что к концу второго дня Рождества дело было далеко от завершения. Обсудив между собой улики, магистраты, должно быть, пришли в уныние: доказательства оказались слабыми, факты противоречивыми. Они допросили Уильямса, наблюдали, как этот парень вел себя на скамье подсудимых. Нам неизвестно, чем он их покорил, но к моменту завершения последнего дознания по его делу судьи сомневались в том, что он – убийца. Но предстоял новый день и новое дознание. Магистраты твердо рассчитывали на прибытие человека из Мальборо.

В тот вечер они разработали новую тактику. А наутро собрались в помещении суда в десять часов, предварительно поручив клерку Мэллету позаботиться, чтобы молот и стамеска были под рукой. Джона Уильямса и Рихтера привели из их камер – первого, вероятно, в последний раз перед тем, как он должен был предстать перед присяжными. Всех занятых в расследовании предупредили, чтобы они присутствовали на слушаниях. Из «Грушевого дерева» вызвали миссис Вермилло, на этот раз с двумя ее постояльцами – Хэррисоном и Катперсоном. Выяснили, какие у Уильямса были любимые питейные заведения, и попросили прийти их хозяев. Один из них, Роберт Лоуренс, владелец «Корабля и королевского дуба», мог рассказать о драке, во время которой, по словам Уильямса, он измазал рубашку кровью. Другой, хозяин «Черной лошади» на Нью-Грейвел-лейн, господин Ли, жил напротив Уильямсонов и видел, как Тернер спускался из окна. Он также был среди тех, кто взломал дверь «Королевского герба» и видел трупы. Именно в «Черной лошади» Анвин проводил второе дознание. И наконец, пригласили парочку, которую считали приятелями Уильямса: на этот раз Иеремию Фицпатрика вызвали с новым свидетелем, разносчиком угля Джоном Кобетом.