Николай Свечин - Дознание в Риге

– Именно!

Вильбоа даже вскочил.

– Иванова никто никогда не побеждал. Да это и невозможно. У вас, Алексей Николаевич, тоже не получится, без обид… Но сама попытка Иванову понравится. Глядишь, подобреет, размякнет. Мы любим тех, кто слабее нас.

– Ясно. Тут-то и надо задать ему правильный вопрос?

– Да. Вы верно меня поняли. И если Андрей захочет, он расскажет вам такое, что никто другой не сообщит. Попытайтесь, мой вам совет. Через три дня их участок придет к вам на занятия, вот удобный случай.

– Понял вас, Виктор Александрович. Спасибо.

Беседа с Вильбоа отняла много времени, но Лыков не жалел об этом. Хорошо поговорили. Пристав дал ему очень убедительную версию насчет Цвейберга. Если Язеп обокрал и его – а это в духе мошенника, – то все возможно. В том числе месть немецкого «ивана». Интересно, как оно звучит у германцев? «Ганс»? Или «фриц»? Лыков дважды был по службе в Берлине, в тамошнем Полицайпрезидиуме, а спросить не догадался.

Идея насчет могучего городового вызывала сомнения. Ну, поборет он парня. И что с того? Тайны серьезных банд просто так, на спор, не выдают. А общие сведения Алексей и без того узнает от Растегаева. Надо посмотреть на тринадцативершкового героя. Сыщику удавалось укрощать и не таких. А с Эмилем Фоссом, кстати, он тоже состязался в силе – в Петербурге, в школе Пытлясинского. И тоже победил. Но тут, в Риге, надо ли надрываться?

Закончив занятие, надворный советник направился на улицу Паулуччи. Там в доме номер два располагалось губернское жандармское управление. Титус в первые дни знакомства с Ригой рассказал Алексею про маркиза Паулуччи. Это был достойный человек. В 1812 году столицу Лифляндии осадили французские, а вернее, прусские войска корпуса Макдональда. Безвольный генерал-губернатор Эссен с перепугу приказал сжечь рижские предместья, чтобы враг не смог под их прикрытием подобраться к городу. Сначала спалили Задвинье, но этого показалось мало. В ночь с 11 на 12 июля Московский и Петербургский форштадты также были сожжены русскими войсками. Их жители лишились крова и всего имущества. Убытки превысили семнадцать миллионов рублей, десять тысяч погорельцев ночевали на улицах Риги и в окрестных лесах… А враг так и не пришел. Осада была демонстративной, и войска пруссаков не приблизились к городским стенам.

Всеобщая ненависть к трусливому Эссену охватила рижан. Тот и сам понял, что натворил, и изо всех сил старался загладить свою вину. Но не выдержал и покончил с собой, ровно через год после того, как отдал роковой приказ. К тому времени в раздраженный город вместо него уже был назначен маркиз Паулуччи. Храбрый военный и умелый администратор быстро завоевал уважение жителей и вернул престиж власти на нужную высоту. Паулуччи дал мощный толчок развитию Риги. Личный друг Александра Первого, маркиз смог добиться от него огромных беспроцентных кредитов на восстановление форштадтов. Когда воцарился Николай Первый, остзейские бароны очернили генерала в глазах нового государя. В 1830 году Паулуччи вышел в отставку и навсегда уехал из России. Перед его отъездом рижане очень просили маркиза разрешить им поставить памятник любимому администратору. Тот категорически запретил! И взял с отцов города слово, что такой памятник никогда не появится. Рижане перехитрили скромного и честного итальянца: они все же поставили в Малом Верманском саду монумент. На нем нет фамилии Паулуччи, лишь скромная табличка с надписью: «В память 23 октября 1812 года». Это тот самый день, когда маркиз прибыл в Ригу в качестве Лифляндского и Курляндского генерал-губернатора…

Улица Паулуччи – одна из лучших в Новом городе. Лыков бодро шел по ней в ГЖУ и думал: когда и как ему избавиться от «хвоста»? Предупрежденный Вильбоа, он быстро заметил упитанного господина в драповой тройке. Тот шел по пятам не очень умело. Видно, что не профессиональный филер. Поразмыслив, сыщик решил сначала посетить жандармов. Пусть Кнауту доложат, что Лыков был в ГЖУ – это предостережет фона. В России мало желающих связываться с этой службой.

В управлении надворный советник попросил встречи с начальником. На вопрос, с какой целью, ответил: согласно шифротелеграммы министра внутренних дел. Это подействовало. Полковник Прозоровский принял его немедленно. Узнав, что речь пойдет о «Дюне», жандарм вызвал также адъютанта управления штабс-ротмистра Кривцова.

Сыщик сразу заговорил о деле:

– Я сообщил господину министру список из восьми лиц, служащих в конторе «Дюна» в качестве, возможно, секретных агентов. Вы собрали данные на этих людей? Один из них уже мертв, это некий Титус. А остальные семь?

– Да, мы их нашли, – ответил Кривцов. – Правда, не всех. Карл Земель не обнаружен, в Риге вообще не проживает такой человек.

– Такое может быть. Я просматривал картотеку в темноте и спешке, записывал имена потом, по памяти. Мог и ошибиться, – согласился сыщик. – Что остальные?

– Служат кто где. Но ваши догадки подтверждаются. Двое устроились на судоверфь Ланге как раз тогда, когда тот получил заказ от Морского министерства. Остальные шляются по электротехническим и машиностроительным заводам. Подозрительно! Часто меняют места работы, и столь же часто – прописку.

– Кто, по-вашему, хозяин конторы? Чья это сеть?

Полковник Прозоровский ответил уверенно:

– Хозяин «Дюны» – немец, директор тоже. Из восьми предполагаемых агентов двое немцы. Мы считаем, что это германская резидентура.

– Зачем она им? И так обо всех наших военных заказах хозяева заводов сообщают в Германию.

– Да, в Риге немцы чувствуют себя как дома, – согласился Кривцов. – Фактически они всесильны. Посредническая контора для лиц, ищущих занятий, конечно, лишь ширма. Но удобная. Мы считаем, что ее задача – обобщать сведения. Это, так сказать, представительство их Генерального штаба в Риге. Анализируют, благо все под рукой. Домой отсылают уже готовые доклады, а не клочки донесений, которые еще надо складывать в единую картину.

– Почему же тогда с «Феникса» выгнали их человека, когда заподозрили его в коммерческом шпионаже?

– Да потому и выгнали, – усмехнулся штабс-ротмистр. – Деловой шпионаж никому не нравится. А «Дюна» не кричит на всех углах, что она представитель германского штаба. Вот немцы в «Фениксе» и облапошились. Своему указали на дверь.

– Возможно, – кивнул сыщик. – Но, например, английская версия вами не рассматривается?

– Почему? Рассматривается, – возразил Прозоровский. – Правда, она кажется нам менее вероятной. Мы подвели своих осведомителей к двум важным здешним фигурам. Англичане традиционно сильны в Риге, тому уже сотни лет. Согласно прошлогодней переписи, в городе двести пятьдесят четыре человека имеют британский паспорт. Вот, только что пришло сообщение. Британский подданный рижский купец Жорж Генри Армитстед открыл комиссионерскую контору первого разряда под фирмой «Справочная и посредническая контора “Глобус”». С разрешения министра внутренних дел. Что это? Бизнес, как говорят англичане, или шпионская лавочка?