Эд Данилюк - Пожар Саниры

Зверь был так страшен, что Санира не мог ни о чём думать. Взгляд тринадцати пылающих, пронзающих, ужасающих глаз парализовал…

Чуть в стороне появился силуэт. Кто-то из дома Субеди. Женщина делала Санире знаки, но он не мог их рассмотреть, потому что прямо перед его лицом висела голова чудища…

Несколько жутких мгновений ничего не происходило. Потом зверь стал съёживаться, исчезать, растворяться в воздухе. И вот уже Субеди, женщина из крови и плоти, с трудом разжала пальцы, державшие Саниру за плечи. Глаза её погасли. Она отодвинула своё лицо от лица юноши и отступила на шаг.

– В общем, со своим делом иди к Гароле, – прохрипела она устало.

Напуганный, не в силах отвести взгляда от Субеди, Санира попятился.

– Иди, иди, – добавила Наистарейшая, отвернулась от него и старческой походкой направилась к загону со свиньями.

Юноша продолжал пятиться. Его перехватила женщина, делавшая знаки, и горячим шёпотом забормотала в ухо:

– Ты же понимаешь, никто не должен узнать о том, что здесь произошло. Если ты проговоришься, сёстры-богини нашлют на твой дом множество бед, да и земная кара будет не менее страшной.

Она вроде бы лишь шла рядом с Санирой, но он чувствовал, что её руки тащат его прочь.

– Наистарейшая! – крикнул Санира, вырываясь из цепкой хватки.

Субеди повернулась.

– Наистарейшая, почему ты сказала, что Радигу умертвили лесные?

Старшая жрица молчала, глядя на юношу.

Женщина её дома продолжала оттаскивать Саниру. Она была слабой, и юноша понимал, что без всяких усилий мог бы оставаться на месте, если бы захотел. И всё же медленно отступал, глядя на Субеди.

– Гарола, – ответила Наистарейшая. – Гарола воспользовался моим неосторожным предположением, привселюдно высказанным в ночь, когда принесли Радигу…

Санира растерянно заморгал. Зачем старшему воину столь очевидная ложь?!

Последние слова окончательно лишили Субеди остатков жизни. Так и не дойдя до загона, она тяжёлым кулём села на землю.

– Всё, всё, иди, – снова забормотала женщина, державшая Саниру за одежду. – Наистарейшая ответила на твои вопросы. Уходи. Уходи же наконец!

– Наистарейшая, что тебе на самом деле сказали сёстры-богини? Кто умертвил Радигу?

Субеди подняла голову и устало посмотрела на Саниру. Криво ухмыльнулась:

– Ты и сам знаешь!

Дом Наистарейшей

Слова Субеди оглушили Саниру. Он знает, кто умертвил Радигу? Он?

Оторопевший, Санира брёл от дома Наистарейшей, ничего не видя вокруг.

С чего Субеди взяла, что он знает? Как она могла подумать такое!

Что вообще означают её слова? Что виновны всё же лесные? Или что он скрывает лиходея? Или что это он сам и умертвил Радигу?

Кто-то натолкнулся на ошеломлённого Саниру, но тот этого даже не заметил.

А вдруг Нимата в ярости рассказал своей тётке о выброшенном каменном шаре? Что тогда должна была подумать Наистарейшая?

Нимата, змеиные его потроха! Вот друг! Если старшая жрица расскажет о шаре Гароле, тот возьмётся за бесправного юнца всерьёз…

Что же делать?

А как же сёстры-богини? Ведь Субеди разговаривала с ними! Они-то должны были поведать ей правду! Или их тоже кто-то обманул?

Мысли Саниры продолжали тягуче возвращаться к одному и тому же. Непонимание, страх, растерянность, ощущение бессилия – всё это сковывало движения, опутывало тело. Жалость к самому себе засасывала…

Разве возможно обмануть наивысшие силы мира?

Едва Санира вновь обрёл способность видеть перед собой, он испытал новое потрясение. Прямо у его ног лежал обломок зажигательной стрелы.

Юноша поднял голову и обнаружил, что стоит у дома Шунучи.

Как это возможно, чтобы после стольких осмотров здесь, на самом видном месте, лежала стрела?!

Сомнений, однако, не было. Обгоревшая палочка с кремнёвым наконечником. Прямо у ноги!

На участке копошилось несколько женщин, включая и ту, молодую, с ребёнком. На этот раз она носила младенца на руках, медленно, размеренно шагая туда-сюда. Увидев Саниру, она улыбнулась. Остальные женщины вообще не обратили на него внимания.

Ошеломлённый юноша сделал несколько шагов вдоль дома. И сразу же увидел в тени обгоревшего куста ещё один обломок зажигательной стрелы. Не веря себе, поднял его. Повертел в руках. Да, это была именно зажигательная стрела. Гладкая палочка с обуглившимся кремнёвым навершием и зажатой в его креплении обгоревшей тряпичной лентой с остатками дёгтя.

Санира хорошо помнил, как он несколько дней назад заглядывал под этот куст, пытаясь найти хоть что-нибудь. Тогда здесь ничего не было. Так же, как и вообще по всему участку Шунучи…

Найденная только что стрела немного отличалась от той, что он обнаружил у дома Зунати. На полуобгоревшем обрывке тряпки ясно виднелся рисунок охрой. Змей.

Юноша смотрел на это изображение, не веря себе.

Санира ещё только подбирал стрелу, а в глаза уже бросилась другая, такая же, лежавшая в нескольких шагах впереди. Он поднял и её. И сразу же разглядел ещё одну, выглядывавшую из выбоины на повороте улицы. Её не нужно было искать, она была у всех на виду. Полуобгоревшая зажигательная стрела, такая же, как и остальные.

Санира растерянно оглянулся и увидел ещё одну стрелу, прямо в угловом стыке колод.

В стыке колод!

Замечательно! Новые колоды, которые притащили сюда спустя два дня после пожара, и из щели между ними выглядывает зажигательная стрела, которой якобы был устроен этот пожар…

Откуда всё это взялось?! Что вообще происходит?!

Санира стоял посреди улицы и не знал что делать. На миг ему стало казаться, что он теряет связь с этим миром, что война с лесными, слова Наистарейшей и появление стрел спустя пять дней после пожара кажутся немыслимыми только ему, а на самом деле всё просто – он сошёл с ума!

Санира упал на землю, прижался к ней губами и заговорил:

– Это я, Санира дома Ленари, всегда приносящий тебе жертвы…

При каждом выдохе прямо перед глазами шевелилась какая-то травинка.

– Я прошу о милосердии…

Как это часто бывает, именно теперь, когда песня справедливости понадобилась, он позабыл все слова. Но жрицы столько раз говорили, что вера и искренность – это всё, что на самом деле нужно…

– Я не умерщвлял Радигу! Я спрятал камень, потому что подумал, что шар указывает на меня. И сделал это не потому, что я в чём-либо виноват! Ты, всезнающая и всевидящая, вспомни ту ночь, когда Радига погиб. Я ведь грузил кремень, а потом сторожил имущество дома. Меня в полночь сменил Донира. Когда он пришёл, я ведь сидел у костра около наших саней…

Едва произнеся эту фразу, Санира тут же понял, что это его никак не оправдывает – умерщвление могло произойти на рассвете, а значит, то, что он был в Городе в полночь, не доказывает его невиновности. Юноша добавил: