Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

— Он обманывал мою сестру, продолжая любовную связь с Коко, — ответил Ростоцкий, — я собирался рассказать все отцу, который расторг бы помолвку, не потерпев позора… Для отца стало бы величайшим оскорблением узнать, что его дочь променяли на салонную певицу. Увы, Климентина искренне верит, что Боровский прекратил встречи с Коко сразу же после знакомства с нею. Наивность!

— Это все, что вы хотите сказать? — спросил я твердо.

Чувствовалось — собеседник недоговаривает самое важное.

— Могу добавить, что питал к Коко очень нежные чувства, — ответил он смущенно отведя взор.

Теперь фрагменты сложились в ясную картину.

— Какой ненависти в вас больше? — спросил я, — отвергнутого влюбленного или оскорбленного брата?

— Не знаю, — честно ответил Ростоцкий, — Но к дьяволу мою ненависть к Бобровскому. Надеюсь, что сестра одумается! Меня более беспокоит убийца Коко, злодей на свободе…

— Позвольте нескромный вопрос? А вы были готовы жениться на Коко?

— Не раздумывая, — твердо ответил собеседник, — Я уже предлагал барышне стать моей женою, но Коко сказала, что не любит меня…

Он тяжело вздохнул, сжав кулаки.

— Вас не пугал гнев отца? Он мог лишить вас наследства и содержания.

— Отец упрям, но я еще упрямей! — усмехнулся Серж. — Содержание? Я всегда смогу заработать себе на жизнь. А потеря светской роскоши, к которой я равнодушен, меня не пугает.

— Вы настаиваете на том, чтобы я взялся за следствие, — вернулся я к главной теме беседы, — не преувеличиваете ли вы свои возможности? Полагаю, вам известно, что мне вверены только дела государственной важности.

— Вскорости вы узнаете о многих тонкостях этого дела, — горячо заверил меня собеседник, — поверьте, дело запутано…

Вернувшись домой, я встретил в гостиной Ростоцкого-старшего. Подтянутый благообразный господин, которому прекрасно удается стариться с достоинством, произвел бы на меня приятное впечатление, если бы не его всем известная заносчивость.

Гость выразил мне свое расположение ленивой улыбкой.

— Ваша милая супруга позволила мне скоротать время за приятной беседой, — произнес он добродушно.

— Чем обязан вашему визиту? — учтиво поинтересовался я.

— Хотелось бы разузнать — неужто, мой сын печется о бедняжке Коко? — насторожено спросил Ростоцкий.

— У меня нет причины скрывать намерений вашего сына найти убийцу несчастной девушки, — ответил я.

— Упрямец! — Ростоцкий сжал кулаки. — Он унаследовал мой несносный характер. Но именно поэтому я и горжусь своим сыном! Он ни разу не посрамил мое имя! Что до его увлечений медициной, в наши дни хватает куда более пагубных увлечений среди молодежи!

Он махнул рукою.

— Иногда этот несносный характер сына пугает меня. Я опасаюсь возможной ссоры с ним. Этот упрямец способен уйти, хлопнув дверью, и даже угроза потерять наследство не испугает гордеца. Эх, а ведь это мой боевой нрав! Я никогда не отступал от собственных правил, и не отступлю никогда, чего бы он себе там не придумал!

Ростоцкий довольно улыбнулся.

— У меня нет причины чинить вам препятствия в следствии. Желание отыскать злодея — идея благородная. Ростоцкие всегда славились своими стремлениями к истине! Также полагаю, ваше общество, Вербин, благотворно повлияет на моего сына.

Столь неожиданное доверие вызвало у меня удивление.

Рано утром я отправилась к Зимней канавке. Не задумываясь, решила пройтись пешком, хотя правила светского города не позволяют подобных вольностей. От нашего дома на Малой Морской идти недалеко. Я вновь загрустила об утренних прогулках, которые совершала верхом по окрестностям Кисловодска. Еще не рассвело, и я была уверена, что в столь ранний час никто из знакомых не отправится бродить по городу. А если и отправится, то не сумеет узнать меня в утренних сумерках.

На улице было прохладно, заморосил дождь, и я зябко закуталась в плащ.

Погрузившись в размышления, не заметила, как дошла до мостика Зимней канавки. Я медленно подошла к парапету, пытаясь уловить незримое присутствие призрака. Однако душа Коко не желала говорить со мной. Облокотившись на парапет, я начала всматриваться в холодные темные воды.

Вдруг я почувствовала, как кто-то резко толкнул меня. От неожиданности я не смогла удержать равновесие и оказалась в воде. Ледяной холод охватил мое тело, я безуспешно барахталась, но воды реки опускали меня на дно. Я захлебывалась и задыхалась…

— Вам дурно? — вдруг прозвучал взволнованный голос.

Вздрогнув, я вернулась в реальность, с трудом осознавая, что погибшая заставила меня почувствовать последние мгновения своей жизни. Бывало, призраки подобным образом делились со мной своими предсмертными страданиями.

— Если смотреть на воды, кружится голова, — ответила я, повернувшись к прохожему, проявившему беспокойство.

— Не следует поддаваться этому опасному увлечению, — ответил он.

Моим собеседником оказался Серж Ростоцкий, ему не составило труда догадаться, зачем я отправилась в это ранее промозглое утро к Зимней канавке. О моих мистических талантах знал каждый.

— Она погибла в этот час, — произнес он печально.

— Да, бедняжку столкнули в воду, — добавила я, находясь под впечатлением своего видения. — Я это почувствовала…

Ростоцкий поверил моим словам. Он достал из-под плаща алую розу и бросил ее на воду реки. Течение неспешно подхватило цветок.

Я ожидала, что скорбящий влюбленный начнет осыпать меня вопросами о моей возможной беседе с призраком, но он молчал, задумчиво наблюдая за удалявшейся розой.

Меня охватила внезапная дрожь, не знаю причины — пережитое видение или северный ветер с Невы? Казалось, будто меня, действительно, вытащили из ледяной воды.

Начинался рассвет.

— Мне пора, — произнесла я спешно, зябко поморщившись, — рада встречи с вами.

— Тут неподалеку моя коляска, я провожу вас, — ответил он.

В его глазах я прочла укор — неразумно было отправляться одной пешком.

— Благодарю, очень кстати, — дрожа от промозглого ветра, пробормотала я.

Мысль, что я скоро буду дома, где меня ждет горячий кофе, согревала душу.

— Вы увлечены медициной? — спросила я, дабы поддержать беседу, когда мы сели в коляску.

— Да, очень, — ответил Ростоцкий, — сейчас меня заинтересовали медицинские учения древних египтян… Не могу понять своей уверенности, но готов держать пари, что даже лучшие медики Европы — дикари по сравнению с египетскими лекарями.