Эрнест Хорнунг - Джентльмены-мошенники (сборник)

Лиз пообещала ему это в самых приятных выражениях. Наконец он вышел из комнаты и зашагал вниз. Достигнув нижней ступеньки, Карн услышал покашливание в темноте наверху, поднял голову и различил силуэт Лиз, перегнувшейся через перила. Что-то упало, зазвенев на деревянных ступеньках. Карн поднял брошенный предмет – им оказалось старинное кольцо с рубинами.

– Носи его – оно приносит удачу! – крикнула Лиз и исчезла.

Карн надел подарок на палец и вышел на темную площадь.

– Итак, деньги найдены, – сказал он, глядя на усыпанное звездами небо. – Хирама Сингха и Ваджиба Бакша разыщут до полудня. Его превосходительство вице-король, заодно с очаровательной супругой, пообещали ввести меня в лондонское общество. Если я при стольких преимуществах потерплю неудачу… значит, я не заслуживаю успеха. Ну, где мой бабуджи?

Из тени выступила фигура…

Почти в то же самое мгновение из тени выступила фигура и приблизилась к нему.

– Если сахиб позволит, я провожу его короткой дорогой в гостиницу.

– Веди. Я устал, и мне давно пора спать.

И Карн добавил про себя: “Сегодня я должен выспаться, потому что завтра ждут великие дела”.

Та скорость, с которой обыватели величайшего города мира набрасываются на новое имя или новую идею и пускают их в оборот, у мыслящего человека может вызвать, пожалуй, только удивление. Для примера позвольте мне рассказать историю Климо – ныне прославленного частного сыщика, который завоевал себе право стоять в одном ряду с Лекоком и даже с недавно покинувшим нас Шерлоком Холмсом.

Вплоть до одного прекрасного утра даже имя его в Лондоне не было известно, и никто не имел ни малейшего представления о том, кто он такой и что из себя представляет. Город пребывал в надменном неведении, и Климо волновал лондонцев не больше, чем обитателей Камчатки или Перу. Но за двадцать четыре часа положение дел изменилось в корне: всякого, кто еще не видал его объявлений или не слыхал его имени – будь то мужчина, женщина или ребенок, – клеймили невеждой, недостойным привилегии общения с разумными существами.

Имя Климо звучало в кортеже королевской семьи, ехавшей в Виндзор на завтрак с ее величеством; аристократы отпускали по поводу сыщика замечания, проезжая по городу; его имя попадалось на глаза торговцам и иным деловым людям, пока они добирались омнибусом или метрополитеном до своих многочисленных магазинов и контор; уличные мальчишки играли в “сыщика Климо”; артисты мюзик-холла включили его имя в репризы; а еще ходил слух, что даже маклеры на бирже остановили сделки в самом разгаре торгов, чтобы сочинить каламбур с именем Климо.

Было ясно, что Климо зарабатывал своим трудом немало: во‑первых, реклама наверняка обошлась ему в кругленькую сумму, а во‑вторых, он нанял особняк у самого Порчестер-хауса, на Бельвертон-террас, Парк-лейн, где, к неудовольствию своих благородных соседей, и намеревался принимать и консультировать клиентов. Его объявления вызвали ажиотаж, и с того самого дня от полудня и до двух часов тротуар на всю длину Бельвертон-террас был заставлен экипажами, в каждом из которых сидел очередной посетитель, желавший лично убедиться в способностях этого великого человека.

Таково было положение дел на Бельвертон-террас, Парк-лейн, накануне прибытия в Англию Саймона Карна. Если мне не изменяет память, в среду, третьего мая, граф Эмберли подъехал на вокзал Виктория, чтобы встретить Саймона, с которым он познакомился в Индии при весьма необычных обстоятельствах и чьим обаянием он и его семья были совершенно околдованы.

Прибыв на вокзал, его сиятельство вышел из своего экипажа и направился к платформе, куда должен был прибыть Континентальный экспресс. Он шел с беспечным видом и, казалось, был в высшей степени доволен собой и жизнью в целом, вряд ли подозревая о той ловушке, к которой спешил в блаженном неведении…

Будто приветствуя его приход, в конце перрона тотчас показался поезд. Граф встал в удобном месте, чтобы не пропустить своего приятеля, и стал терпеливо ждать его появления. Однако Саймон появился не сразу, и графу пришлось долго вглядываться в толпу пассажиров.

Впрочем, Карна нельзя было не заметить даже в самой густой толпе. Он выделялся как уродством фигуры, так и своеобразной красотой лица. Возможно, после долгого пребывания в Индии лондонское утро показалось ему холодным, поскольку на нем было длинное пальто на меху, а воротник он поднял, прикрывая уши, так что его тонкое лицо оказалось в подходящем обрамлении. Увидев лорда Эмберли, он устремился вперед, чтобы поприветствовать его.

– Вы так любезны, – говорил он, пожимая руку графу. – Такой чудесный день, и лорд Эмберли встречает меня! Что может быть лучше!

Пока он говорил, подошел один из его индийских слуг и поклонился на восточный манер. Саймон Карн дал ему какое-то поручение, и тот ответил на хиндустани [9], после чего Саймон снова повернулся к лорду Эмберли.

– Можете представить себе, как мне не терпится взглянуть на свое новое жилище, – сказал он. – Мой слуга говорит, что экипаж уже подан, и я надеюсь, что вы не откажетесь составить мне компанию и посмотреть, как я собираюсь устроиться.

– Буду очень рад, – сказал лорд Эмберли, которому очень хотелось увидеть все своими глазами.

Они вместе вышли на привокзальную площадь, где стоял закрытый экипаж, заложенный парой великолепных лошадей, а на козлах сидел Нур-Али в ослепительно-белых одеждах и в тюрбане с плюмажем и ожидал прихода господ. Граф отпустил свою карету, Джовур Сингх занял место рядом с первым слугой, и они выехали с привокзальной площади в сторону Гайд-парка.

– Полагаю, ее сиятельство в добром здравии, – вежливо осведомился Саймон, когда они поворачивали на Глостер-плейс.

– О да, разумеется, – ответил граф. – Она просила поздравить вас с приездом, а также передать, что надеется вас увидеть.

– Очень любезно с ее стороны, и я буду счастлив нанести ей визит, как только позволят обстоятельства, – отвечал Карн. – Прошу вас, передайте ей мою искреннюю благодарность за внимание к моей особе.

Пока они обменивались любезностями, экипаж их приблизился к большой афишной тумбе, на которой был вывешен плакат с именем того самого знаменитого сыщика Климо. Саймон наклонился, чтобы поближе рассмотреть его, а когда они проехали мимо, снова обратился к другу:

– Я повсюду здесь вижу это имя, да еще и такими огромными буквами. Ради бога, объясните, что это значит?