Сергей Богачев - Проклятие Митридата

Михаил Семенович тут же встал и понес свою рыжую шевелюру в соседнюю комнату. Вскоре он вытащил оттуда большой потертый чемодан коричневого цвета, углы которого были оббиты железными пластинами. Один из уголков отсутствовал, по всей видимости затерявшись еще в прошлом столетии.

Увидев столь неожиданный подарок, Виталий сразу даже не поверил своим глазам. Неужели удача все-таки повернулась к нему лицом?

— Спасибо вам за такой подарок, Михаил Семенович. Безусловно, архив вашего дяди мы изучим, и думаю, материалы, которые в нем содержатся, очень помогут нам при подготовке передачи. А потом я передам архив Степану Степановичу Белякову в память о его друге Якове Матвеевиче. Мне кажется, это будет правильно, — заверил он, глядя в глаза Слуцкеру.

— Ну что ж, тогда до свидания. Извините, меня ждут пациенты, — закончил разговор Михаил Семенович и, протягивая Виталию руку, напомнил: — Не забудьте показаться стоматологу, повторяю, что с зубами не шутят. Ну а если вам или же вашим знакомым вдруг понадобится хороший протезист, вот вам моя визитная карточка — всегда будем рады помочь, так сказать, по старой памяти.

Заборский спрятал в портмоне рельефную, выполненную на плотной бумаге визитку и вышел из дома Слуцкера.

До поезда оставалось всего часа два, а нужно было еще заехать к маме Реваза.

Виталий в третий раз набрал номер ее домашнего телефона, но тот, как и прежде, упорно молчал. Он подождал, пока включится автоответчик, и оставил Кларе Иосифовне сообщение, что к ней приезжал и хотел увидеться человек из Лугани, тот самый телекорреспондент, который взял на время диктофон ее сына. В заключение Заборский еще раз продиктовал номер своего телефона.

Ехать на Пушкинскую уже не имеет смысла, решил он, лучше сразу на вокзал. Узнать у Клары Иосифовны, как продвигается дело ее погибшего сына, можно и по телефону из Лугани.

Присев на старорежимный чемодан Ракошица, Виталий закурил в ожидании вызванного минутой раньше такси. Бросив взгляд на дом, из которого только что вышел, он заметил, как в одном из окон второго этажа мелькнула рыжая шевелюра хозяина. Его зеленые глаза внимательно рассматривали недавнего гостя…

3 августа 2013 года

Черепанов стоял у окна и с интересом рассматривал Виталия, нахально ввалившегося спозаранку в его кабинет.

— Что это за дореволюционный чемодан ты сюда припер? Неужели стал мелким воришкой и громишь на вокзалах наглых фраеров? Или заделался собирателем раритетов и решил положить начало своей коллекции сумок и чемоданов разных эпох и народов?

— Ага, Иван Сергеевич, и это вместо душевного приветствия, мол, с приездом, Виталий Григорьевич!

Заборский поставил чемодан у двери и с наслаждением растянулся в кожаном кресле.

— А позвольте спросить, мой дорогой шеф, что это за неповторимая лексика у вас прорезалась? Похоже, сказывается общение с нашим общим другом Виктором или же тесное сотрудничество с капитаном Сидорченко. Ну а про этот чемодан я вам уже по телефону рассказывал.

— Признаться, не думал, что он окажется таким живописным, — заметил Черепанов. — А насчет моей лексики, Виталий, ты, похоже, прав: с кем поведешься, от того и наберешься.

— Больше общайтесь с приличными людьми, Иван Сергеевич, тем более что они к вам сами на доклад приходят.

— Ладно, помолчи уж, приличный человек, расскажи-ка лучше в деталях о своем путешествии в Харьков. Но учти, что у таких приличных людей, как ты, должны быть и новости приличные.

— Вот тут, мой неотразимый шеф, боюсь, пока похвастаться нечем, — грустно вздохнул Виталий и рассказал о своей случайной встрече со словоохотливой соседкой Якова Матвеевича Ракошица во дворе их дома и о последующем знакомстве с рыжим племянником ювелира Михаилом Семеновичем Слуцкером.

— М-да, — в раздумье промычал Черепанов, — получается, что в сухом остатке, кроме отвлеченных воспоминаний, ничего нет. Про смерть Ракошица я сообщу Степан Степанычу позже, сам понимаешь, очередная смерть настроения ему не прибавит. Опять начнутся разговоры об этом проклятии древних скифов. Боюсь, что и наша работа со списком коллекционеров теперь забуксует. Хорошо хоть, пока ты нежился в Харькове на волнах одесского гостеприимства, капитан Сидорченко работал в поте лица и кое-что для нас с тобой нарыл.

Достав из ящика письменного стола свой блокнот, он подсел ближе.

— Как мы и договаривались, Сидорченко поднял материалы дела о нападении на нашего оператора Стаса Папазова. Сначала, как ты помнишь, менты виновных не нашли и списали все на залетных гастролеров. Так вот, во время очередного профилактического мероприятия на нашем радиорынке сподвижники капитана задержали пацана, торговавшего крадеными телефонами. Среди них оказался и мобильник Стаса, который исчез у него при ограблении. Сидорченко «раскрутил» пацана и выяснил, что телефон ему передал какой-то… — Черепанов заглянул в свой блокнот, — ага, некий Сергей Паламарчук, который работает в магазине «Клубничка» грузчиком. Когда же его стали допрашивать, он сразу заявил, что нашел мобилу на улице и хотел продать ее, чтобы немного подзаработать. То, что он врет, понятно, но доказать это, как ты понимаешь, практически невозможно. У этого Паламарчука железное алиби: во время нападения на Стаса он вместе с такими же, как сам, отморозками до поздней ночи сидел в кафе. И есть свидетели, утверждающие, что оттуда не выходил. Вся эта компания в городе хорошо известна. Слышал небось о черных готах? Вот это они и есть, и наш Паламарчук там не последний человек. Так оно было или нет, а грузчика пришлось отпустить.

Заборский слушал своего шефа не перебивая. Действительно, очередная поездка в Харьков конкретных результатов не принесла, поэтому информация Сидорченко была крайне важной.

А Черепанов между тем продолжал:

— Ну, слушай дальше. Я передал капитану наш разговор с Олегом Сливко о том, как ему подсунули наркотики и как после задержания милиционеры взяли в оборот его мать. Коллеги капитана из отдела по борьбе с наркотиками сразу пошли «в отказку», мол, знать не знаем никакого Сливко и такими методами не работаем. Короче, там пока тоже глухо. Но одна интересная деталь все же нарисовалась. Сидорченко нашел-таки ту Аллу-Эллу, которая всучила Олегу пакетик с порошком, и по своим каналам аккуратненько выяснил, что она собой представляет. Оказалось, обыкновенная проститутка, которую менты используют как своего информатора и наводчицу.

Не прерывая рассказа, Черепанов что-то пометил в блокноте.

— Трогать эту красавицу Сидорченко пока не стал, она бы все равно пошла «в несознанку» да еще и насторожилась, а коллеги из наркоотдела ее бы точно «отмазали» как «необходимый и важный информационный источник». Но вот что интересно, Алла-Элла — а ее настоящее имя Алла Григоренко, — оказывается, тоже была замечена в кругу этих самых готов.