Сергей Богачев - Проклятие Митридата

В городском управлении милиции Сидорченко встретился с подполковником Яковлевым — старым другом полковника Перебейноса еще по учебе в Киевской академии внутренних дел. Подполковник встал из-за стола и протянул Сидорченко руку.

— Ну здравствуй, капитан! Звонил мне твой шеф. Как там его, кажется, Юрий Викторович? — пошутил он.

Продолжая говорить, Яковлев достал из старомодного сейфа обычный скоросшиватель для бумаг и положил перед Сидорченко.

— Держи, капитан. Сам понимаешь, отдать эти бумаги твоему начальнику я не могу. Передашь ему все на словах, надеюсь, память у тебя хорошая?

Не теряя времени, Сидорченко углубился в чтение документов, которые подготовили харьковские коллеги. Сразу было видно, что поработали они профессионально: справки, ориентировки и протоколы допросов были составлены грамотно и по существу. Прочитав некоторые из них несколько раз, Сидорченко закрыл папку.

Подполковник положил ее в сейф:

— Признаться, я особо в это дело не вникал, но кажется мне, что мои орлы хорошо потрудились и твой шеф будет доволен. Так что с Юрия Викторовича причитается как минимум бутылка беленькой. Только скажи ему, пусть привезет лично, а мы уж встретим как положено.

Попрощавшись с гостеприимным подполковником, Сидорченко направился на вокзал.

Засыпая под негромкое позвякивание ложек в стаканах, он в который раз удивился превратностям своей профессии. Вот, кажется, знаешь о человеке все, что только можно знать, а потом — бац! — и оказывается, что ничегошеньки ты о нем и не знал. Ну вот взять хотя бы сегодняшний случай: кто бы мог подумать, что…

Капитан так и не успел додумать свои философские размышления, его веки сомкнулись, и он заснул с чувством исполненного долга. В отличие от Заборского, в Харьков он все же съездил не зря…

134—63 до н. э.

Пергам ликовал! Митридат с триумфом возвращался в свою новую резиденцию с несчетными богатствами, завоеванными в Малой Азии у римлян. Каравану верблюдов, груженных тюками сокровищ, не было конца и края.

Сам Митридат, облаченный в доспехи, ехал на коне впереди своего войска, и жители Пергама приветствовали его громкими возгласами. Старики, женщины, дети встречали победителей с таким энтузиазмом, будто видели подобное зрелище первый раз в жизни. Безусые юноши, бравшие в руки меч только с разрешения наставников, таращились на уставших, покрытых серой пылью пехотинцев с завистью птенцов, еще не видавших земли с высоты полета.

Следом шли конница и колесницы, с которых в походном положении были сняты косы. В бою, двигаясь со скоростью ветра, колесницы наводили панический страх на врагов. Сейчас даже без своего страшного оружия они были символом мощи понтийцев. Следующие одна за другой победы над Римом придали жителям всех поселений Малой Азии уверенности. Они видели в Митридате своего защитника. Никто до него не одерживал столько побед над организованными римскими легионами.

Победитель считал, что дело сделано, даже несмотря на то, что предводители противников проконсул Луций Кассий и царь Никомед Вифинский укрылись на Родосе и выбить их оттуда пока не удавалось. Ничего, думал Митридат, часть понтийской флотилии осталась осаждать непокорный остров, и его падение остается лишь вопросом времени. А теперь пришла пора для пиров.

В последующие дни повелитель с щедростью, достойной царя, раздавал покоренные земли своим полководцам и прочим приближенным. Греческим городам, оказавшимся в его власти, милостью царя была дарована свобода от уплаты податей на пять лет и прощены все государственные долги.

В честь победы в театре было устроено представление, прославляющее понтийского царя.

Наполнившие амфитеатр горожане, затаив дыхание, смотрели спектакль. Актеры, изображавшие понтийских воинов, беспощадно громили актеров в одеянии римских наемников. В кульминационный момент хор исполнил оду, а женщины в белых одеждах с венками в руках проследовали к Митридату, чтобы сопроводить его на орхестру.

Повелитель соблаговолил пройти к актерам, и театр взорвался овациями. Возгласы из амфитеатра «Спаситель!», «Божественный!» услаждали его слух.

Представление продолжалось. Но теперь в центре его находился сам Митридат. Он нисколько не смутился, напротив, подыгрывал актерам, в нужный момент подавая руку певицам и танцовщицам.

Когда хвалы победителю достигли апогея, над «сценой» появилась богиня победы Ника. С помощью только им известных хитростей и приспособлений актеры спустили «с небес» к ногам Митридата статую богини с крыльями за спиной и венцом в правой руке.

Царь, продолжая играть свою роль, протянул руки к Нике, приветствуя ее появление и утопая в возгласах всеобщего ликования. «Богиня» медленно спускалась к своему избраннику — и вот он, момент триумфа!

Торжествуя, оттого что «богиня победы» становится рядом с ним, Митридат так махнул рукой, что задел венец. Статуя пошатнулась, и гипсовый символ победы упал к ногам Евпатора, разлетевшись на мелкие кусочки. В театре воцарилось тревожное молчание. Кто-то закрыл руками лицо, кто-то в испуге схватился за голову — сила веры в предзнаменования была настолько велика, что всех присутствующих в тот момент терзал один единственный вопрос: что это значит.

Царь посмотрел на мелкие кусочки, некогда бывшие венцом, а затем повернулся лицом к публике.

— Наш путь к победам над Римом был устлан не пухом и не лепестками роз! — воскликнул он. — Наш путь лежал через предательство союзников и кровь наших солдат. Мы подчинили Азию, Вифинию и Каппадокию, мы придем на помощь эллинам, страдающим от римского грабежа и взяточничества. Наша следующая цель — это земли, с которых боги повелевают нами и покровительствуют нам. Мы освободим Олимп от римского рабства, освободим Афины! И на этом пути меня никто не остановит! Эти осколки — самое малое, через что мне придется переступить ради победы.

Митридат переступил через разбитый венок и сделал шаг навстречу зрителям.

— Против римского владычества, за всеобщую свободу! — провозгласил он и в знак своей решимости и будущих побед вскинул руки вверх, а замершая в оцепенении публика тут же взорвались одобрительными криками и аплодисментами.

Тем же вечером во время пира, устроенного в ознаменование победы, Митридат собрал приближенных полководцев.

— Рим не простит нам такой дерзости. Контрнаступление его легионов всего лишь вопрос времени. Мои слова об эллинских землях сказаны прилюдно, и пусть римские шпионы доносят сенату о наших намерениях. У Понта теперь достаточно сильная армия, и я обязательно выполню обещание.

Царь поднял бокал и выпил вина.