Сергей Богачев - Проклятие Митридата

— Пелопид, ты возьмешь несколько отрядов и усмиришь непокорных ликийцев. Они остались одни, без поддержки, и долго сопротивляться не будут. Слух о нашей силе, думаю, дошел и до них. Как только ликийцы увидят облако пыли из-под копыт нашей конницы, у них пропадет всякое желание воевать.

— Я докажу, мой повелитель, что твой выбор правильный! — Пелопид был счастлив, что Митридат поручил ему, молодому полководцу, не имеющему за спиной громких побед, усмирить мятежный город.

— Ты, сын мой, — Митридат кинул взор в сторону Арагонта, — пойдешь с войсками в сторону Македонии, и будь осторожен — римское влияние там особенно велико. Не обещай покоренным никаких благ и милостей, до тех пор пока это не станет крайней необходимостью. Жди удара и днем и ночью. Окружи себя самыми преданными людьми и будь все время начеку.

— Отец, можешь не сомневаться, у меня хороший учитель.

В знак благодарности за возможность проявить себя в настоящем деле Арагонт поднял бокал.

— Теперь ты, Архелай…

Архелай был самым способным и опытным из всех полководцев царя. И своим нынешним триумфом Митридат был во многом обязан ему.

— Ты возглавишь флот и пойдешь в Элладу. Именно ты нанесешь первый удар римскому орлу. Афиняне будут благодарны тебе за освобождение.

Как самый старший из присутствующих, Архелай встал.

— Мой царь, — сказал он, — силу понтийского оружия римляне уже познали в полной мере. Я уверен, что найду поддержку у эллинов, и мы вместе сокрушим неприятеля. Этот кубок я поднимаю за тебя, повелителя и благородного воина!

С этими словами полководец одним духом выпил вино и, исполненный готовности служить, господину сел на место.

Митридат поднялся. На фоне всеобщего веселья, повернувшись спиной к пирующим и стараясь не обращать на себя внимания, он обратился к доверенным военачальникам:

— А теперь, когда вы, мои преданные воины, знаете о своей предстоящей судьбе, сообщу вам главное: в каждом городе по пути своего следования вы должны чувствовать себя в полной безопасности и знать, что не получите вероломного удара в спину. Таких городов будет много, и далеко не все встретят вас с благоговением. Те, кто получил освобождение от податей, будут благодарны, а иные… Там есть римские купцы, ростовщики, вольные поселенцы, и, пока у вас в тылу эти люди, об успешном продвижении вперед думать нечего. Сделаем так: перед тем как вам отправиться в поход, я пошлю гонцов во все гарнизоны, и мои наместники получат приказ извести этот род. Безжалостно и навеки!

— За нашего повелителя Митридата Евпатора, повелителя земель понтийских и главного врага Рима! За великого стратега и милостивого защитника эллинов!

Архелай резко поднялся с места, рискуя в этом порыве перебить своего царя. В ответ Митридат милостиво улыбнулся…

Тайный приказ царя, адресованный всем сатрапам, гласил: выждав тридцать дней, всем сразу напасть на римлян и италиков, в том числе на их жен, детей и отпущенников, которые принадлежат к их роду; убив их, без погребения бросить в мусорную яму, после чего все имущество передать в пользу царя Митридата. Тем, кто скроет живых римлян, — казнь. Тем, кто будет хоронить тела убитых, — наказание или казнь на усмотрение правителей городов. Тем, кто уведомит о скрывающихся преступниках, — награда царская. Рабам, раскрывшим принадлежность своих господ к италийцам, будет дарована свобода. Заемщикам, указавшим по той же причине на своих кредиторов, прощается половина долга.

И началась резня.

Пергам сформировал отряды воинов, вооруженных как для настоящей битвы, и, едва стали поступать доносы, они не знали сна и покоя. Те италийцы, которые уверовали в силу богов, поспешили укрыться в храме Асклепия, но встретившие воинов священнослужители открыли им двери.

Сквозь проем свет луны узкой полоской упал на каменный пол, и плачущие женщины с детьми забились по углам храма, прикрывшись темнотой. Определить местонахождение жертвы по плачу и всхлипываниям для воинов не представляло труда. Стрелы летели на звук, вонзаясь в тела обреченных. Некоторые страждущие, обнимая статуи богов, падали на пол, но и там их настигали понтийские лучники. Те, которые еле дышали, но продолжали издавать стоны, получали удар мечом, и их руки так и оставались у ног богов, которые в ту ночь отвернулись от всякого, кто имел италийское происхождение.

Та же участь постигла римлян и в Эфесе, с той лишь разницей, что они бежали в храм Артемиды.

Десятки, сотни городов были залиты кровью не только мужчин, которые могли бы выступить против Митридата, но и их жен, детей и даже рабов. Обреченные, пытавшиеся бежать от гибели морем, получали смерть более легкую, нежели те, которые были убиты или сожжены в своих домах, — их настигали военные корабли, которые таранили легкие суденышки, пуская на дно всех, кто в них находился.

Только в городе Тралл горожане не решились приложить руку к убийству: уж слишком много среди них было римлян. Правда, не подчиниться Митридату означало вынести самим себе приговор, но слишком яркими были их воспоминания о том, как по их улицам прошли легионы понтийских воинов. Они с эллинами особо не церемонились — насиловали и убивали так, будто вместо мирного населения видели перед собой лютого врага. Тогда они вырезали больше половины жителей, и выжившие смирились. Но… не простили.

Городские старейшины наняли варвара по имени Феофил, который славился своей жестокостью. Варваром его считали, потому что за любой косой взгляд в свою сторону он мстил ударом. И хорошо, если это был кулак. В действительности Феофил был пафлагонцем, но легенду о себе не спешил развенчивать. Он получил обещанную ему плату, собрал несколько десятков таких же, как он, негодяев и стал сгонять жителей, указанных старейшинами, в храм Согласия. Некоторые из горожан, оказавшие сопротивление у своего дома, там же нашли и свою смерть. А когда улицы города были зачищены, Феофил и его головорезы мечами истребили всех, кто находился в храме.

Так было в каждом городе. Так было везде.

Но не знали еще эллины Малой Азии, что римский сенат, прослышав о невиданной резне, решил, что это и есть последняя капля их терпения, и кинул жребий. Его вытянул Люций Корнелий Сулла — римский консул, который и возглавил армию из пяти легионов для войны с Митридатом.

— Повелитель, наместники докладывают, что во всех полисах твой приказ выполнен, — принес ему весть прибывший воин.

— Насколько пострадали римляне в наших землях? — пребывая в задумчивости и как бы и не замечая своего подданного, спросил Митридат.

— Убито около ста пятидесяти тысяч италийцев и римлян, мой господин.

— Ну что ж, теперь за свои тылы мы можем быть спокойны. Следовательно, в ближайшее время надо ожидать ответного удара…