Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма

— Ты здесь сидишь, как филин в дупле, и не знаешь, сколько великих побед одержала наша маленькая Суоми, — выпив и закусив тыквенной кашей с сушеными грибами, продолжил говорить блондин в «оленьем» свитере. — Мы уничтожаем коммунистов целыми дивизиями. Полковник Талвела начал сражение у Толвоярви и за два дня отогнал коммунистов к Аиттойоки, захватывая танки, машины и оружие, заставляя их солдат разбегаться по лесам и там замерзать. У нас теперь есть танковые батальоны из русских танков. О, ты же не слышал, старик, о победе у Суомуссалми [19] Под Суомуссалми была окружена и разгромлена 163-я дивизия. Одна из крупнейших побед финнов в Зимней войне. Правда, финские трофеи были несколько скромнее, чем сказали Ярви: 11 танков, 25 орудий, 150 автомашин. ! Мы захватили полсотни танков и еще больше орудий. В лесах вокруг Суомуссалми ты на каждом шагу будешь натыкаться на замерзшего насмерть русского.

Довольно скоро Ярви понял, кто у них старший. Лет тридцати, высоченный, под два метра, курчавый здоровяк в военной куртке с темно-зелеными петлицами в золотистой рамке, в центре которой размещалась небольшая розочка. У тех же, кто тоже сидел в военных куртках, петлицы были пустые. Но чина старшего Ярви так и не узнал, потому что другие обращались к нему по прозвищу — Лось [20] Прапорщик егерского батальона. . Лось много ел, улыбался, общался жестами и не проронил за столом ни слова. Шведы, а их в нагрянувшем на хутор отряде, была ровно половина, сидели вместе и переговаривались между собой на шведском.

Зато курносый блондин в свитере с оленями говорил охотно, больше всех.

— А недалеко от тебя тобой, тоже на хуторе… как его… там четыре дома…

— Я знаю, — сказал Ярви, выпуская дым из короткой трубки. Он знал по рассказам жены, она ездила туда за табаком, солью, мукой, тканями и другими товарами, а отвозила на обмен шкуры и мясо.

— Там сейчас в нашем кольце их крупная танковая мотти. Вопрос дней, старик. Танки будут наши, их машины, их пулеметы будут наши. Мы тоже участвовали в окружении этой мотти, старик. Давай, выпей с нами, старик, за победу финского оружия!

Ярви выпил. Он не стал объяснять этим молодым людям, что оружие победу принести не может. У оружия два ствола, оно убивает и того, кто стреляет. Победой может считаться только излечение от всеобщего кровавого безумия, от которого Ярви так и не смог надежно спрятаться.

Переночевав, наутро они ушли. Они сказали, что могут прийти еще. И действительно пришли. Этим же вечером. Худшим вечером в жизни Ярви…

Первое, на что они наткнулись за деревьями, из-под которых их час назад обстреливали, вернее, расстреливали, был труп финского солдата. Его оружие, включая ножи и лыжи, забрали с собой отступившие. Рядом с убитым валялись лыжные палки. Капитан велел группе рассредоточиться и искать лыжню, протянувшуюся за отошедшими финнами. Снег за деревьями был в углублениях, в следах, оставленных переползавшими с места на место вражескими бойцами. Лыжные колеи уходили вглубь леса, описывали петли, вновь возвращались к рубежу, откуда велся огонь.

— Вот это мы возьмем, — старшина наклонился над мертвецом, разрезал ножом ремни его рюкзака, снял рюкзак со спины и быстро стянул с заплечного брезентового мешка белый маскировочный чехол. — Такого у нас нет. Закоченел, а то бы всю маскировку снять не помешало. Грамотная вещь.

— Да ты что говоришь, Зотов! Вражьи вещи хвалишь! — вернулся к нему уже отъехавший было Хромов.

— Правду говорю, товарищ капитан. В наших балахонах ноги могут запутаться, особенно когда по снегу поползешь, да под огнем. А у них куртки отдельно, штаны отдельно, удобно.

— Правду по-разному можно говорить, — капитан госбезопасности значительно посмотрел на старшину.

Второй труп нашел Жох. Склонился над ним.

— А ведь добили, фраерка, — вслух проговорил вор. Вряд ли по-другому можно было объяснить перерезанное горло. А из других повреждений Леонид нашел лишь простреленную ногу. — Сурово обращаются.

Жох расстегнул белую куртку на убитом, запустил руку во внутренний карман и вытащил оттуда медный портсигар, на крышке которого был изображен лев с короной на голове и мечом в лапе, попирающий кривой восточный меч. [21] Герб Финляндии.

Раскрыл. Резинки прижимали к изнанке крышек еще достаточно финских папирос. Жох сунул трофей в карман.

— Грабишь? Мародерствуешь? — опершись на палки, на Леонида смотрел один из тех, кого отобрал Шепелев, доброволец, как и Жох. Смотрел сквозь прорезь вязанного подшлемника, закрывающего все лицо кроме глаз. Такие подшлемники старшина раздобыл для каждого, но Леонид свой пока не надел.

— Ты базар фильтруй, фраер. И научись отличать жопу от пальца.

— Не пугай. Таких, как ты, я никогда не боялся и всегда ненавидел, — доброволец в подшлемнике повернулся и оттолкнулся палками.

Были где-то и другие трупы, но на них никто наткнуться не успел. Раздался свист. Это звал к себе Попов. Рядовой Попов был одним из тех пятерых, кого отыскал Шепелев среди бойцов и добровольцев. Красноармеец, когда капитан спросил, кто знаком с охотничьим делом, вышел из строя, подошел к капитану и почему-то снял «буденовку».

— Из Дедовичей мы, — сказал он. — Охотимся.

Попов был воплощением кряжистости. Идеально квадратный торс на мощных ногах. К этому добавлялись большая голова и нос картошкой. Теперь «буденовки» на его голове не было, как и на головах других бойцов отряда Шепелева, — старшина у всех поменял их на ушанки.

Первым к Попову, стоявшему одним коленом на лыже, подкатил капитан Шепелев.

— Лыжня, — Попов опустил «трехпалку» в борозду на снегу. — Отсюда шли, — он плавно поднял руку, словно скользя ею по лыжне. — Наклон палок.

— Точно? — спросил Шепелев.

— Так видно ж, — пожал плечами Попов.

И они пошли по лыжной тропе, оставленной отступавшими финнами.

Но прежде чем они отправились, капитан собрал вокруг себя свой отряд и довел порядок движения, кто за кем. Потом Шепелев назвал красноармейца Ильинского.

— Я, — откликнулся тот, в ком Жох признал упрекавшего его в мародерстве добровольца.

— Товарищ Ильинский — лыжник, — сказал командир. — Объясните нам, как правильно ступать на лыжах, чтобы держать темп и меньше уставать. Уложитесь в пять минут.

— Есть.

Ильинский вышел на лыжню, подвигал лыжами, словно пробуя скольжение.

— Товарищи, самое важное — это дыхание. Думайте о дыхании. Если будете сбиваться, заставляйте себя снова задышать правильно. Делайте так. Отталкивайтесь палками попеременно, скользите по лыжне и медленно считайте про себя до четырех — это вдох. На выдохе отталкивайтесь палками одновременно, выдох растягивайте на четыре одновременных отталкивания.