Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Лабиринт

Да Кей тяжело вздохнул и продолжил:

— Я был уверен, что моего дипломатического таланта и знания внутренних дел Поднебесной хватит для того, чтобы осуществить мой замысел. Но у меня отсутствовал опыт в делах военных. В лице Цзянь Моу я обрел полезного помощника. Это был человек решительный и безжалостный, но которому при этом хватало ума понять, что в политике он ничего не смыслит. Он признал мое превосходство. Я обещал Цзянь Моу, что после нашей победы назначу его главнокомандующим. В то же время я смотрел, как в столице относились к выходкам Цзяня. Все шло хорошо, казалось, что там примирились с положением дел в наших краях. Тогда я решился на следующий шаг: я вступил в сношения с вождями кочевых уйгуров. Затем прибыл этот назойливый дурак судья Бань. По несчастному стечению обстоятельств письмо, адресованное уйгурскому вождю, попало в его руки. Надо было действовать решительно. Я приказал Оролакчи, двоюродному брату хана и моему агенту, заманить Баня за реку и там убить его. Цзянь Моу испугался вмешательства трона и разгневался. Но я придумал, как скрыть это преступление, и все обошлось.

Судья хотел перебить Да Кея, но потом решил, что лучше позволить ему довести рассказ до конца. Да Кей продолжил свой рассказ тем же безразличным тоном:

— Я уже собрался действовать в открытую, но тут до хана дошли вести о крупных победах, которые имперская армия одержала над северными варварами. Хан заколебался и наконец заявил, что не станет поддерживать меня в моих планах. Тогда я начал непростые переговоры с мелкими князьками и наконец преуспел: мне удалось объединить три могущественных племени. Я обещал их вождям, что открою Речные Врата и что все ключевые посты внутри города будут заняты моими людьми. Я уже назначил день для вторжения, как тут ваша честь с подразделением регулярных войск прибыли для инспекции границы. Цзянь Моу был схвачен, люди его разбежались. Я боялся, что мои замыслы будут разоблачены и что вскоре в Ланьфан направят сильный гарнизон. Я решил действовать незамедлительно. Сегодня ночью три уйгурских племени соберутся на равнине. В полночь, когда на сторожевой башне загорится сигнальный огонь, они переправятся через реку и войдут в город через Речные Врата. Больше мне нечего сказать.

Толпа принялась оживленно обсуждать услышанное. Люди поняли, что уже на следующий день они могут очутиться под властью жестоких кочевников.

— Прошу тишины! — крикнул судья Ди. Затем он обратился к Да Кею:

— Скажи, сколько людей могут поставить под оружие эти три племени?

— Почти две тысячи обученных конных лучников и несколько сотен пехотинцев.

— Какую роль в этом плане должны были сыграть три лавочника-китайца? — спросил судья.

— Я с ними никогда не встречался, — отвечал Да Кей. — Я всегда старался оставаться в тени, насколько это было возможно. Я приказал Оролакчи заручиться помощью десятка китайцев, которые показали бы уйгурам дорогу к управе. Он сам нашел этих людей и договорился с ними.

Судья Ди сделал знак старшему писцу. Тот прочитал запись сказанного Да Кею, а Да Кей заверил бумагу приложением большого пальца.

Затем судья торжественно провозгласил:

— Да Кей, ты повинен в измене трону и государю. Высшие власти, возможно, смягчат жестокость полагающейся тебе казни из почтения к заслугам твоего покойного отца перед Империей, а также потому, что ты добровольно сознался в содеянном. Но мой долг — сообщить тебе, что за совершенные тобой преступления закон предписывает «медленную смерть», иначе говоря, — казнь, при которой от живого человека постепенно отрезают куски плоти, пока не наступит смерть. Уведите преступника!

Когда Да Кея увели, судья Ди обратился к собравшимся:

— Все заговорщики схвачены. Варвары не отважатся напасть на город сегодня ночью, когда не увидят на башне сигнального огня. Однако я все же распорядился принять необходимые меры. Позже квартальные объяснят каждому, что следует делать в случае набега. Но помните, что без помощи изменников уйгуры не смогут войти в укрепленный город, так что бояться вам нечего!

Народ разразился радостными криками. Судья постучал молоточком по скамье. Затем он заявил:

— А теперь переходим к делу Дина против У.

Он взял кисть с алой тушью и выписал предписание. Вскоре У Фэн взошел на помост в сопровождении двух стражников.

Когда У встал на колени перед судьей, Ди извлек из рукава картонную коробочку и толкнул ее к краю скамьи. Коробочка упала с глухим стуком прямо перед У, который посмотрел на нее с любопытством. Это была коробочка, извлеченная из рукава халата покойного генерала. Уголок, прогрызенный мышью, был тщательно заделан.

Судья спросил:

— Знакома ли вам эта коробочка?

У удивленно посмотрел на судью.

— Это, — сказал он, — коробочка, в которых обыкновенно продают засахаренные сливы. Я видел сотни таких коробочек на рынке возле Барабанной башни. Иногда сам покупал. Но именно эта коробочка ко мне не имеет никакого отношения. Надпись на ней свидетельствует о том, что она была кому-то подарена.

— Вы правы, — сказал судья Ди. — Это был подарок на юбилей. Не откажетесь ли попробовать эти сливы?

У посмотрел на судью еще с большим изумлением. Затем пожал плечами и сказал:

— Почему бы и нет?

Он открыл коробочку. Девять слив были аккуратно разложены на белой бумаге. У пощупал их пальцами, затем выбрал одну помягче и положил ее в рот. Прожевав сливу, он выплюнул косточку на пол.

— Не желает ли ваша честь, чтобы я съел еще одну? — спросил он.

— Да нет, этого хватит! — холодно молвил судья Ди. — Вы можете встать.

У встал и посмотрел на стражников; те не выказали ни малейшего намерения схватить его и снова отвести в тюрьму. Тогда он просто сделал несколько шагов назад и остался стоять, с интересом глядя на судью.

— Пусть подойдет сюцай Дин! — повелел судья.

Когда Дин склонился перед скамьей, судья Ди сказал:

— Сюцай Дин, я выяснил, кто убил вашего отца. Это было очень непростое дело, и нельзя сказать, чтобы я распутал в нем все до конца. Жизни вашего отца угрожали с нескольких сторон, и было сделано несколько попыток убить его. Сейчас, однако, мы займемся только той попыткой, которая окончилась успехом. К ней обвиняемый У не имеет никакого отношения. Так что дело против У Фэна можно считать закрытым!

Из толпы послышались изумленные возгласы. Сюцай Дин промолчал и не стал вновь выдвигать свое обвинение против У.

У же вскричал:

— Ваша честь, вам удалось найти Белую Орхидею?

Когда судья отрицательно покачал головой, У повернулся и, не сказав ни слова, стал бесцеремонно прокладывать себе путь к выходу через толпу.

Судья Ди тем временем взял со скамьи кисть для письма, покрытую красным лаком, и сказал: