Эллис Питерс - Погребенная во льдах

— Можешь мне поверить, друг, что и я не ожидал ничего подобного, — печально отозвался Берингар. — Я не могу возместить твои убытки, но, возможно, что-то из твоего добра удастся вернуть, если мы отыщем разбойников. Вот этот мальчик, который несколько дней тому назад останавливался у тебя со своей сестрой…

— И исчез ночью из нашего дома, — сказал Джон, бросив на Ива неодобрительный взгляд.

— Мы знаем, он нам все рассказал. Поверь, у него были на то веские причины, и он очень рисковал. Но мы бы хотели, чтобы ты нам поведал о нападении на твою ферму. Когда это было?

— Спустя две ночи после того, как молодая леди и этот паренек сбежали от нас. Это случилось четвертого декабря ночью, незадолго до рассвета. Мы проснулись, потому что собаки все изошлись от лая, и выскочили. Ну, думаем, не иначе как волки — собаки-то были на цепи. Да это и были волки, только двуногие. Мы выскочили, значит, и слышим — овцы на холме блеют и факелы там горят. А они как помчатся с холма — собак испугались. Не знаю, сколько их было, — может, дюжина, а может, и больше. Ну, некогда было смотреть, мы ноги в руки — и бежать! А когда были на гребне, видим — амбар горит. Сильный был ветер, и мы знали, что сгорит дотла. И вот мы здесь, милорд, и у нас ни кола ни двора. Мы готовы взять в аренду что угодно у любого владельца манора. Все надо начинать с нуля. Ну, слава Богу, хоть живы остались!

— Значит, сначала они пошли в овчарню, — сказал Хью. — А с какой стороны они появились?

— С юга, — не задумываясь ответил Джон. — Но не с дороги — явно откуда-то к нам спустились.

— И вы понятия не имеете, кто они такие и откуда? А раньше до вас не доходили слухи, что тут где-то поблизости орудуют разбойники?

Нет, до той поры они ничего такого не слыхали. Это было просто как гром среди ясного неба.

— Еще один вопрос, — сказал Хью. — Что стало с монахиней из Вустера, которая у вас останавливалась второго декабря ночью вместе с мальчиком и его сестрой? Мы знаем, что в ту ночь дети покинули твой дом. А что случилось с монахиней?

— Ну, ее это миновало, — с облегчением сказал Друэль. — В ту ночь, когда сожгли нашу ферму, ее, по счастью, здесь уже не было. Она ушла накануне днем. Уже начало смеркаться, но было не так уж поздно. К тому же у нее была надежная охрана, так что, думаю, с ней все в порядке. А как эта бедная девочка расстроилась, оставшись одна! Мечется, не знает, где искать своих цыплят, да и мы тоже растерялись. Что же ей оставалось делать?

— За ней кто-нибудь пришел?

— Монах-бенедиктинец. Она его знала, вместе шли, так она нам сказала. Он уговаривал ее идти с ним в Бромфилд. Она рассказала, что подопечные сбежали, а он и говорит: тем более нужно поделиться своим горем с другими, они помогут отыскать ее ребяток да и о ней позаботятся. Он пришел сюда из Фоксвуда, по дороге всюду о ней расспрашивал, потому так поздно объявился, — пояснил Джон. — Я видел, что она была этому монаху очень благодарна за заботу. Они ушли вместе, и я не сомневаюсь, что она благополучно добралась до Бромфилда и теперь в безопасности.

Ив стоял потупившись и молчал.

— Она добралась, — сухо произнес Хью, обращаясь как бы к самому себе. Благополучно? Да, если так можно выразиться. Безгрешная, честная, мужественная — кто же в эту минуту находится в большей безопасности, чем сестра Хилария? Эта невинная душа, которая отправилась прямо к Богу!

— Но потом случилось что-то странное, — продолжал Друэль. — На следующий день после той страшной ночи сидим мы тут и рассказываем, что у нас произошло и как мы еле спаслись, а добрые люди готовят для нас место в своих домах, как истинные христиане. И вдруг появляется какой-то молодой человек. Он пришел пешком, обычным путем — с дороги — и стал расспрашивать о тех, кто у нас останавливался. Не знаем ли мы чего, говорит, о молодой монахине из Вустера, которая вместе с братом и сестрой из знатной фамилии держит путь в Шрусбери. Ну, хотя у нас был полон рот хлопот, мы ему рассказали все, что знали. Он все выслушал и ушел. Сначала в гору, на мое пепелище, а потом уж не знаю, куда отправился дальше.

— Его никто тут не признал? — Хью обвел взглядом всех собравшихся. Тем временем к ним подошли женщины и, держась сзади, внимательно прислушивались к разговору.

— Никогда раньше его не видели, — твердо заявил староста.

— А что за человек?

— Ну, судя по одежде — пастух или землепашец, как все мы здесь, в домотканой коричневой одежде. Не старше тридцати лет — скорее двадцати пяти — двадцати шести. Выше вашей светлости, но примерно такого же сложения, высокий такой и худощавый. А сам смуглый, и глаза, как у ястреба, с желтым блеском и черным ободком. И черные волосы под капюшоном.

Женщины подошли еще ближе, и заметно было, что ушки у них на макушке. Чувствовалось, что незнакомец очень их заинтересовал, однако ни одна не произнесла ни слова и не предложила его описать. Они слушали, боясь упустить хоть одну деталь, и при этом не хотели выдать то, что знали. Кем бы ни был тот молодой человек, он произвел неизгладимое впечатление на женщин Клитона.

— Смуглый, с заостренным носом, как у ястреба, — продолжал Друэль. — Очень красивый парень. — При этих словах женщины невольно закивали. — Он как-то странно говорил — медленно, что ли, я это теперь точно припомнил…

Хью ухватился за эти слова.

— Как будто он не совсем в ладах с английским?

Самому Джону это не приходило в голову, и он задумался, а затем флегматично произнес:

— Может, и так. Вроде как чуток запинается.

Итак, если родной язык незнакомца не английский, тогда какой же? Валлийский? Здесь довольно легко можно перейти границу, но с какой стати валлийцу расспрашивать о беженцах из Вустера? Значит, анжуец? А вот это совсем другое дело.

— Если вы когда-нибудь еще раз увидите его или о нем услышите, сообщите мне в Ладлоу или Бромфилд, и вы не пожалеете, — попросил Хью. — А что касается тебя, друг, — сказал он Друэлю, — то честно признаю — мало шансов возместить твои потери, но если выследим этих разбойников в их логове, кое-что вернем. Не сомневайся, сделаем все, что в наших силах.

Повернув коня, Берингар направился к дороге, идущей под гору; остальные последовали за ним. Однако Хью не торопился, так как одна молодая женщина, выразительно взглянув на него через плечо, двинулась в том же направлении. Когда Хью поравнялся с ней, она подошла и положила руку на его стремянной ремень. Она знала, что делает, подойдя к Берингару подальше от деревни, чтобы жители ее не услышали.

— Милорд… — Она взглянула на него пронзительными глазами, намеренно говоря вполголоса. — Я могу рассказать вам кое-что еще о темноволосом молодом человеке, которого тут никто не знает. Я молчала, боясь, что они на него ополчатся. Он очень красивый мужчина, и я ему поверила, даже если он не тот, за кого себя выдает…