Эллис Питерс - Сокровенное таинство

Итак, как и следовало ожидать, императрица предприняла попытку прорвать железное кольцо армии королевы, но сделала это слишком поздно, чтобы можно было надеяться на успех. Однако и другого выхода не было — после разгрома в Уэрвелле даже императрица Матильда, должно быть, поняла, что здесь ей долго не продержаться.

На северо-западе, вдоль Стокбриджской дороги, клубились облака пыли. Николас решил отправиться туда на разведку, и за ним увязалось несколько горожан — то ли самых бесстрашных, то ли очень озлобленных, а может, и просто самых жадных. Он несколько опередил их и первым добрался до волнистых холмов, где разразилась битва, сломившая армию императрицы. Он увидел мертвого воина — первого из многих, — отброшенный в сторону тяжелый щит и заблудившуюся охромевшую лошадь. А примерно на милю дальше земля была усеяна оружием, обломками доспехов, иссеченных мечами или просто брошенных при бегстве, шлемами, кольчугами, седельными сумами, дорогими одеждами, монетами, золотой и серебряной утварью. Все это было брошено, ибо ничто не имеет цены перед лицом смертельной опасности, но не всем владельцам этих вещей удалось спастись. В траве валялись изувеченные мертвые тела; насмерть перепуганные лошади, обезумев, носились кругами, пока без сил не валились на землю. Это была не битва, а настоящий разгром — беспорядочное, паническое бегство.

Николас остановился, с удивлением оглядывая представшую перед ним картину — шум погони и клубы пыли удалялись по направлению к Тесту и Стокбриджу. Николас не мог сейчас принять участие в преследовании неприятеля, поэтому он, повернув коня, поскакал к городу. Противник был уже разбит, а участвовать в мародерстве ему претило. На обратном пути ему попались первые горожане, которые, позабыв о страхе, с жадностью подбирали брошенные трофеи.

Спустя три дня, ближе к полудню, верный своему слову Николас снова въехал во двор Шрусберийского аббатства. Хумилис в это время, удобно устроившись в тени, сидел вместе с братом Кадфаэлем в его садике. Там же был и Фиделис: склонившись над грядкой, он тщательно отбирал побеги и усики переступеня и воловьего языка, а также цветки васильков, с которых собирался срисовать виньетки, чтобы украсить манускрипт растительным орнаментом. Юноша проявлял большой интерес к травам и их свойствам и иногда помогал брату Кадфаэлю в приготовлении снадобий, которыми травник пользовал Хумилиса. Он вкладывал в это занятие всю душу, как будто верил, что его любовь к старшему другу и его преданность превратят травяной настой в чудодейственный эликсир.

Привратник узнал Николаса и, не задавая никаких вопросов, показал всаднику, где он может найти брата Хумилиса. Молодой человек стреножил коня и оставил его возле сторожки, ибо после разговора со своим лордом намеревался без промедления отправиться в Лэ. Он торопливо обогнул высокую, недавно постриженную живую изгородь и размашистым шагом по усыпанной гравием тропинке направился туда, где на притулившейся к южной стене каменной скамье сидел брат Хумилис. Все внимание Николаса было приковано к Хумилису, он прошел мимо склонившегося над грядкой Фиделиса, лишь скользнув по нему взглядом. Встрепенувшись, молодой монах на миг обернул к Николасу непокрытую голову, и солнце осветило его лицо. Впрочем, он тут же надвинул капюшон и в обычной своей манере скромно опустил глаза, чтобы не мешать разговору своего старшего друга с преданным оруженосцем.

— Милорд, — произнес Николас, преклонив колено перед Хумилисом и пожимая худощавые руки, которые монах протянул, чтобы обнять его, — я недостоин быть вашим слугой.

— Никогда не говори о себе так! — твердо возразил Хумилис. Он усадил молодого человека рядом с собой и пытливо взглянул ему в глаза. — Ну что ж, — промолвил он со вздохом и грустной улыбкой, — по твоему лицу я вижу, что ты не добился удачи. Но я готов поклясться, что это не твоя вина, что ты сделал все, что мог, а остальное не в человеческой власти. Как я понимаю, если бы ты вовсе ничего не узнал, то не вернулся бы так скоро, однако надежды твои, видно, не оправдались. Ты не нашел Джулиану. Во всяком случае, — Хумилис понизил голос, — ты не нашел ее живой…

— Ни живой, ни мертвой, — выпалил Николас, чтобы сразу развеять худшие опасения. — Нет, того, чего мы все боялись, не случилось.

Собравшись с духом, он рассказал Хумилису все без утайки.

— Я искал ее повсюду, и в Уэрвелле, и в Винчестере. В конце концов поиски привели меня в Ромсейское аббатство, где нашла убежище мать приоресса из Уэрвелля. Эта леди была приорессой целых семь лет, она знает по имени всех сестер, принимавших постриг за это время, и уверяет, что Джулианы Крус среди них не было. Что бы ни стряслось с Джулианой, одно мы знаем точно: она так и не добралась до Уэрвелля, не приняла там обет, никогда не жила там, а стало быть, не могла там умереть. И пока это все, что я знаю.

— Не добралась до Уэрвелля? — удивленно прошептал Хумилис, глядя на залитый солнцем садик из-под нахмуренных бровей.

— Да, так и не добралась! — с горечью повторил Николас. — Я, как всегда, опоздал, снова опоздал на три года. Три года! Где, ради всего святого, могла она находиться все это время? И ведь ни слова, ни весточки, никто о ней ничего не слышал — ни в родительском доме, ни в монастыре, куда она направлялась. Что могло случиться с ней по дороге из Лэ в Уэрвелль? Ведь в ту пору страна еще не была объята войной и дороги были безопасны. Ее же охраняли четверо вооруженных слуг!

— И они, надо полагать, вернулись домой, — задумчиво произнес Хумилис. — Конечно, они вернулись, не то Крус встревожился бы и снарядил поиски. Что же, во имя Господне, они ему рассказали? Скорее всего ничего худого. Если бы по пути на них кто-то напал и похитил Джулиану, их господин послал бы людей в погоню. А если они сами совершили злодейство, то зачем им было возвращаться? Голова кругом идет…

— Я еду в Лэ, — заявил, поднимаясь, Николас. — Надо рассказать обо всем Реджинальду Крусу. Пусть разыщет и расспросит тех, кто сопровождал его сестру. Слуги его отца скорее всего служат сейчас ему и живут, наверное, в Лэ или в каком-нибудь другом имении. Если она почему-либо отослала их с полдороги, я по крайней мере смогу узнать, где они с ней расстались. Я не успокоюсь, пока не разыщу ее. Если она жива, я ее найду!

Хумилис с сомнением покачал головой и удержал молодого человека за рукав.

— Но как же твой отряд? Разве ты можешь надолго отлучаться из армии?

— Слава Богу, — отвечал Николас, — сейчас время такое, что мои солдаты могут до поры обойтись и без командира. Я оставил их в лагере под Андовером, они хорошо устроены, а мои сержанты — старые вояки и могут меня заменить, особенно в нынешнем положении. О, прошу прощения, я ведь еще не все вам рассказал. Меня так тревожит судьба Джулианы, что я и думать забыл про королей. Помните, в прошлый раз мы говорили, что солдатам императрицы осталось одно — попробовать прорваться, если они не хотят умереть с голоду в Винчестере. Так оно и вышло. После неудачи в Уэрвелле императрица поняла, что дольше продержаться ей не удастся. Три дня назад ее войско выступило на запад, по направлению к Стокбриджу. Тут-то на них и обрушился Уильям де Уоррен с фламандцами и разбил их в пух и прах. Это было не отступление, а паническое бегство. Может, кому и удалось спастись и добраться до Глостера, но все равно от армии Матильды остались лишь жалкие остатки. По пути в Лэ я заверну к Хью Берингару и расскажу ему обо всем.