Елена Хорватова - Тайна царского фаворита

– Боже милостивый! – Валентин опять шутливо воздел руки к небу. – Неужели «Отче наш» нужно было прочесть над кладом пятьсот пятьдесят раз, а ты, поленившись, прочла всего лишь сто двадцать?

– «Отче наш» я прочла столько раз, сколько требовалось, а именно сорок. И это вовсе не моя прихоть! А теперь следует окропить клад святой водой, а потом подержать каждый найденный предмет над пламенем свечи. И еще – все золотые вещи необходимо на целые сутки оставить в проточной воде… Только после этого они до конца очистятся от влияния черных сил.

– Это все было в инструкции, полученной от старой знахарки? – поинтересовался Валентин. – Кто бы мог подумать, что пользование старинными кладами – такая сложная штука. К заграничному авто и то инструкция попроще. И что характерно – авто даже в проточной воде выдерживать не нужно.

Но тут Анна на правах хозяйки вступилась за Елену Сергеевну и потребовала, чтобы Салтыков прекратил ерничать и лучше подумал бы, каким образом пристроить золото в проточную воду, раз уж существует такая примета. А старухе Меланье надо сделать подарок в благодарность за ее советы – как знать, может быть, без них клад никогда бы и не нашелся.

И никаких поводов изощряться в остроумии нет, ну просто совершенно никаких, ни малейших. Если, конечно, остроумец – не законченный циник, недостойный, чтобы его принимали в приличном обществе.

Пристыженный штабс-капитан прикусил язык и даже извинился перед дамами за свое легкомысленное поведение в столь драматических обстоятельствах. Похоже, мнение Анны было Салтыкову совсем небезразлично.

Во искупление грехов Валентин предложил следующий способ омовения золота проточной водой – по парку тек глубокий и быстрый ручей, превращавшийся после искусственных запруд в цепочку прудов, когда-то красивых, а теперь мутных, застоявшихся. Подернутые ряской пруды, увы, не годились для магической цели, а вот сам ручеек вполне мог бы смыть с сокровищ следы влияния темных сил. Нужно только сложить золотишко в крепкий мешок и опустить в воду ручья, закрепив надежной веревкой.

Вечер прошел в делах и хлопотах, впрочем, весьма приятных – вся компания, устроившись в столовой, разбирала обретенные ценности. Салтыков извлекал из ларца и разворачивал очередную вещицу, встречаемую восторженными возгласами дам, потом практичная Елена Сергеевна вносила ее в опись, а Анна из суеверных соображений держала предмет над пламенем свечи, после чего складывала все золотые вещи в холщовый мешок из-под картофеля…

За этими занятиями кладоискатели, совершенно незаметно даже для самих себя, выпили пару бутылок вина, прерываясь и поднимая тосты за то, чтобы сокровища принесли удачу. Опьянения никто не чувствовал, видно, потому, что и без вина все были приятно возбуждены.

– Боже, какая красота! Неужели Екатерина дарила всем своим фаворитам столь же роскошные подарки? – удивлялась Аня. – И как казна выдерживала подобное мотовство?

– О, твой предок был еще не из самых удачливых, а может быть, просто не из самых алчных, поскольку винил себя в порочной связи с императрицей и предавался моральным терзаниям. А вот, например, один из его соперников, граф Дмитриев-Мамонов, за годы своего фавора получил от Екатерины подарков на 900 тысяч рублей, – отозвалась начитанная Елена Сергеевна. – А тогдашние, екатерининские 900 тысяч теперь, поди, соответствуют десятку миллионов. Да к тому же, узнав, что граф влюблен в юную фрейлину Дарью Щербатову, Екатерина не только предоставила неверному возлюбленному полную свободу, позволила жениться на предмете его страсти, но и подарила ему несколько деревень и две тысячи крестьян в виде выходного пособия… Твоего прапращура тоже, судя по всему, не обижали, но до высот Мамонова он не поднялся… Подумаешь, мешок золотых безделушек с каменьями. Мелочь!

– Ах, Леля, пожалуйста, не надо… Мне до сих пор стыдно за это позорное пятно на моей родословной…

– Анечка, ну зачем стыдиться собственных предков, а тем более осуждать их? – подал голос Валентин. – Они жили как могли, сообразно своей эпохе и играли по правилам, навязанным им со стороны. Один из моих предков тоже имел роман с государыней Екатериной, правда, в те времена, когда она еще не была государыней. Так что ж теперь, считать, что он опозорил весь род Салтыковых?

Дамы, запнувшись, с удивлением уставились на Валентина. Почему-то никому никогда не приходило в голову, что знаменитый Сергей Салтыков, один из первых придворных красавцев XVIII века, мог иметь хоть какое-то отношение к бедному пехотному штабс-капитану, чудом вырвавшемуся из фронтовых окопов. Мало ли в России Салтыковых, и далеко не все из них состоят в родстве.

Сергей Салтыков, к которому была неравнодушна и сама всемогущая Елизавета, дщерь Петрова, предпочел несчастную, неродовитую, никому не нужную и всеми забытую ангальт-цербстскую принцесску, выданную замуж за племянника императрицы к великому неудовольствию последнего.

Тогда еще ничто не предвещало сказочных даров Фортуны, что упадут в будущем к ногам Екатерины II, и благородный Салтыков был в своей любви не только бескорыстен, но даже весьма и весьма рисковал. К счастью, за любовь к великой княгине Екатерине он заплатил всего лишь недолгой ссылкой в собственное имение.

Многие придворные считали (и небезосновательно!) именно Сергея Салтыкова отцом наследника-цесаревича Павла… Но ведь если это так, то штабс-капитан состоит в отдаленном родстве с царствующей династией! У Валентина Салтыкова и у императора Николая Александровича – общий прапрадед…

Нет уж, в такие дебри, пожалуй, лучше не забираться!

– Господа, а как мы разделим нашу находку? – спросила Аня, когда дело уже подходило к концу, а за окном сумерки на глазах превращались в ночь.

Елена, выводившая на листе бумаги: «№ 78. Табакерка золотая с двадцатью четырьмя изумрудами. На крышке – портрет императрицы Екатерины, выполненный по эмали», прервалась и подняла на Анну глаза.

– О чем ты? – не поняла она.

– Наверное, будет справедливо разделить клад на три примерно равные части, – продолжила Аня. – Но мне бы еще хотелось сделать богатые пожертвования в церковь, в фонд обороны и выделить что-нибудь для старой Меланьи. Давайте отделим то, что пойдет на пожертвования, а остальное… Три доли… Для каждого из нас… Ведь без вашей помощи я бы никогда… Это просто чудо какое-то!

Окончательно разволновавшись, Аня стала запинаться – вести разговоры о денежных делах ей всегда было слишком сложно. Тема-то щекотливая!

Но Валентин и Леля ее прекрасно поняли и тут же категорически отказались от каких бы то ни было долей в найденном сокровище, объясняя, что истинная наследница у этих богатств одна, а именно – Анна, ей ее предки клад и завещали. А для ее добровольных помощников вполне достаточно морального удовлетворения от участия в столь захватывающем приключении.