Далия Трускиновская - Кот и крысы

Перед ним стоял князь Горелов-копыто.

– Говорил я, сударь, что мы еще встретимся, - сказал князь. - Ну, берегитесь!

– На сей раз дырявой рубахой не отделаетесь! - крикнул Левушка.

Они схватились драться на шпагах.

Клаварош захлопнул дверь, достал свой пистолет и выстрелил в люстру. Он хотел всего лишь произвести побольше грохота, чтобы захваченные врасплох игроки бежали без рассуждений прочь и на крыльце попадали в когти архаровцам. Но выстрел оказался лучше, чем рассчитывал Клаварош, - люстра грохнулась на паркет, Архаров еле успел отскочить.

Со стороны лестницы раздались возмущенные крики - русские и французские.

– Прелестно, - сказал Клаварошу Архаров. - Жаль, кулаками помахать не пришлось, а так чесались… Тучков, гони его к лестнице, там найдется, кому встретить!

– С наслаждением! - отвечал Левушка.

Но арест игроков, среди которых большинство составляли совершенно невинные жертвы, не был главной целью Архарова. Об игроках он собирался подумать потом, а сейчас быстро пошел навстречу Саше Коробову и сопровождавшему его, с учетом его полной неспособности за себя постоять, Ване Носатому. Парочку они представляли ту еще - хрупкий, маленький, похожий на переодетую девочку Саша, и огромный страшный Ваня. Ему и замахнуться кулаком ни разу не пришлось - визжащие дамы, увидев его рожу, предпочитали упасть в обморок, а кавалеры попросту шарахались.

– Сашка, где ты там застрял? Ну-ка, показывай задние комнаты! - приказал Архаров.

Тут подбежал Демка.

– Девок вязать? - деловито осведомился он, показывая рукой с мотком веревки на перепуганных француженок.

– Сгони вниз и затолкай в одну карету. И тут же чтоб ее сдать под присмотр драгунам, - распорядился Архаров.

Одна из девок, в серебристом платье, оказалась сообразительней прочих. Она подбежала к Архарову и весьма грациозно опустилась перед ним на колени. К глазам она прижимала кружевной платочек, а изогнулась так, чтобы ему сверху было удобно заглянуть к ней в глубочайшее декольте. И заговорила срывающимся голоском, весьма убедительно, но совершенно непонятно.

– Что она толкует? - спросил Архаров.

– Просит пощадить, - перевел Клаварош.

– Ну что ж, придется. А теперь?

– Просит не отсылать во Францию.

– Ну, это как Сартин решит. Мне в Москве такое добро ни к чему. Своих блядей довольно. Спроси-ка - кто тут из мазуриков самый главный.

Клаварош перевел вопрос. Коленопреклоненная девица несколько задумалась. Произнесла несколько французских слов.

– Всем делом заправляет господин де Ларжильер, - перевел Клаварош.

– Нет, врет. Спроси еще.

– Сдается мне, это она приезжала к господину Захарову играть на ля-рулет, - сказал Клаварош. - Но тогда на ней было меньше румян и белил.

– Не подавай виду, что признал ее. Пусть вместе с Сашкой покажет задние комнаты. Все, сколько их там есть.

Клаварош объяснил девице, что от нее требуется, и помог встать. Она, всячески изъявляя готовность услужить, вдруг уставилась на Сашу в превеликом недоумении.

– Скажи ей, Клаварош - мы знаем поболее, чем ей бы хотелось, - велел Архаров. - Ушаков! Харитон! Пойдете с Ваней и Сашкой! Девку - с собой! Чтоб все закоулки обшарили и всех крыс повыгоняли!

Тут откуда-то сверху раздались выстрелы.

– Мать честная, Богородица лесная, они ж еще брыкаются! - возмутился Архаров.

– Архаров! - откуда-то завопил Левушка. - Он в стенку ушел!

И точно - когда он, заставляя князя отступать, в какую-то несчастливую минуту позволил ему прижаться спиной к стенке, там отошла панель и Горелов-копыто исчез, панель же встала на место.

– Далеко не уйдет! - утешил его Архаров. - Он в подземный ход подался! А там Шварц с молодцами!

– Я здесь, - сказал, возникая в арке между двумя помещениями анфилады, Шварц. - Я пребываю в беспокойстве, как бы в суете мазурики не погубили одного из главнейших доказательств их вины. Тимофей! Иванов!

Архаровцы подтащили к обер-полицмейстеру кавалера де Ларжильера со связанными за спиной руками.

– Прелестно, - сказал Архаров. - Ларжильер, Перрен и этот, де Берни… Так, Сашка? Осталось изловить еще двух - и дело, почитай, сделано. Да еще того проклятого волосочеса Франсуа и князя-копыто!

– Не совсем, - возразил Шварц. - Клаварош! Надобно узнать, где эти господа хранят все свои важные бумаги и казну. Переведи ему - только чистосердечное признание облегчит его скорбную участь.

Клаварош подошел и обратился к французу с короткой речью. Тот выругался, но, получив от Клавароша сдачи той же монетой, несколько погрустнел. Клаварош еще добавил, де Ларжильер совсем скис.

– Он раскаялся, - сказал Клаварош.

– Что ты ему такое сказал? - удивился Архаров.

– Назвался сыщиком от ведомства господина де Сартина, нарочно присланным в Москву ради ловли… поимания? Беглых шулеров, - невозмутимо отвечал Клаварош. - Они могут изображать оскорбленную невинность перед чужими… пусть полагают, якобы я знаю все.

Архаров расхохотался.

– Тогда - пошли! - приказал он.

Они по лестнице для слуг поднялись в третье жилье - возглавлял шествие Клаварош с обнаженной шпагой, следом шел Архаров, за ним Тимофей тащил кавалера де Ларжильера, а замыкал это шествие невозмутимый Шварц.

Вдруг Клаварош остановился и принюхался.

– О-о! - воскликнул он. - Я известен сей аромат!

И устремился по коридору отнюдь не туда, куда собирался отвести Архарова в соответствии с указаниями кавалера де Ларжильера.

Он распахнул дверь, и открывашися перед обер-полицмейстером вид был таков, что Архаров удивленно воскликнул:

– Да что там у них, предбанник, что ли?

Но это был отнюдь не предбанник. Когда сизый дым, плававший слоями в полутемном помещении, несколько разошелся, Архаров, Клаварош и Тимофей увидели комнату, которую в хороших домах называют диванной - вдоль всех стен стояли канапе и кушетки. Однако их оказалось мало - кое-кто из господ, пересидевших в этом странном помещении штурм притона, безмятежно дремал на диванчике, а кое-кто - и прямо на полу, на большом турецком ковре.

Клаварош, войдя, нашел и показал Архарову трубку с длинным чубуком.

– Извольте - опьяс… Дым как хмель, вреда меньше, радости больше.

– Вижу, - с неодобрением глядя на полуодетые и пребывающие в блаженстве тела, буркнул Архаров. - Ну, эти никуда не денутся. Они, поди, и у тебя, черная душа, в подвале не скоро проспятся. Пошли, а то нанюхаемся дряни.

Когда Клаварош закрыл дверь и стук шагов сделался неуловимым, одно из обкурившихся тел подняло голову.

Это был князь Горелов-копыто, в одном камзоле, с головой, обмотанной полотенцем.

Он приподнялся на локте, долго прислушивался, наконец вскочил на ноги.

– Мишель, за мной, наверх, - приказал он. - Оттуда через камин - только они нас и видели…