Наталья Александрова - Рыбкин зонтик

— Да уйдите вы наконец! — воскликнула я, вернувшись к двери.

— Что?! — раздался с площадки раздраженный и злобный голос.

Я выглянула в «глазок» и увидела перед дверью совершенно другую тетку. На лице у нее не было и тени постной благостности и ангельского смирения прежних посетительниц — только смесь злобной подозрительности и жадности. Лицо ее показалось мне смутно знакомым.

— А вы кто такая? — спросила я через дверь.

— Романа Васильевича родная тетя, — сообщила тетка таким тоном, как будто представилась королевой Англии. — И нечего дурака валять, ты меня прекрасно знаешь.

Я со вздохом отперла дверь, и незваная гостья протиснулась в квартиру. Насчет того, что я прекрасно ее знала, тетка малость преувеличила, но теперь я вспомнила, что да, видела я эту тетку пару раз, когда Роману вздумалось вести меня на сборище родственников.

Была тетка тоща, жилиста, с жиденькой светлой «химией» на голове. Чувствовалось также, что настроена тетка очень решительно.

Оказавшись внутри квартиры, она немедленно смерила меня взглядом и ядовито процедила:

— А вот ты кто такая, милочка, это еще надо выяснить! Кто ты такая и на каком основании находишься в Ромочкиной квартире!

— Здрасте вам! — не выдержала я. — А то вы не знаете, кто я такая?

— Понятия не имею! — невозмутимо ответила тетка.

— Да мы же с вами знакомы! Роман же нас знакомил!

— Эвон! — противно ухмыльнулась тетка. — Мало ли с кем он меня знакомил! У него, знаешь, таких, как ты, может, двадцать было… Я, что ли, всех помнить должна?

Это была заведомая ложь, потому что Роман в отношении женщин был человеком спокойным. То есть за все время нашего знакомства он не дал мне повода его ревновать. Была у него я, его устраивала, во всяком случае, он так говорил, так что от добра добра не ищут. Разумеется, я допускала, что до меня у него были женщины. И, разумеется, они бывали в этой квартире и, возможно, даже жили в ней. Но все же последний год он был со мной и даже водил меня к родственникам. Так что вовсе незачем было тетке так со мной разговаривать.

— Так что ты тут делаешь? — холодно поинтересовалась тетка.

— Вот уж не собираюсь перед вами отчитываться! — огрызнулась я, однако невольно попятилась, потому что тощая теткина фигура вдруг на глазах стала увеличиваться в размерах и начала планомерно ввинчиваться в квартиру, занимая ее метр за метром, как оккупационные войска.

— Я Ромочкина тетя Ара, — проговорила эта особа, продолжая наступление.

Эти слова прозвучали на этот раз так угрожающе, как будто она сказала «Генрих Гиммлер» или «Чикатило».

— Ну и что с того? — продолжала я попытки обороны.

— А то, что я хочу проверить, все ли в порядке в Ромочкиной квартире, на месте ли все его вещи, и вообще…

Это «вообще» прозвучало особенно многозначительно и угрожающе.

— Вообще — что?

— Вообще — все! — отрезала она. — И еще раз спрашиваю — кто ты такая и на каком основании здесь находишься?

— Я — его невеста… — проговорила я, проявив позорную слабость.

— Невеста? — повторила тетка с непередаваемым сарказмом. — Это еще проверить… да таких невест…

— Да что вы себе позволяете? — воскликнула я, собравшись с силами и предприняв попытку контратаки.

Однако это было примерно то же самое, что пытаться сдвинуть с места скалу. Тетка доросла до размеров динозавра и стояла насмерть.

— Между прочим, — заговорила она вкрадчиво и внешне спокойно, — ты, может, не в курсе, так я напомню, что квартира эта у нас с Романом совместно приватизирована в собственность.

Действительно, теперь у меня в голове малость просветлело и возникли обрывки сведений. Роман что-то говорил о том, что в этой квартире прописана его тетка Ариадна Аркадьевна. Вот, даже имя всплыло! По обоюдному соглашению тетка эта жила у своей дочери, Роман же за это, кажется, подбрасывал ей каких-то денег. Я не очень внимательно слушала тогда про тетку, потому что меня их отношения не касались. В этой квартире я не прописана, Роману пока еще не жена, так что вмешиваться в данный квартирный вопрос не собиралась.

— Я несу ответственность! — сурово говорила тетя Ара, смерив меня пренебрежительным взглядом. — Несу ответственность за сохранность Ромочкиного имущества! И не позволю всяким там… невестам… без места…

— Роман жив! — вскрикнула я. — И нечего его хоронить раньше времени! И вообще убирайтесь прочь отсюда!

Вообще-то я зря начала ее гнать, но уж очень разозлилась. Тоже мне, зараза, нет бы племянника проведать в больнице, так она прежде всего о квартире заботится, как бы чего не пропало!

— Ох, какие мы смелые! — откровенно расхохоталась тетка. — Это кто же из нас отсюда должен убираться? Я, между прочим, родная Ромочкина тетя, законная хозяйка квартиры, а ты — вообще неизвестно кто!

— И нечего мне тыкать! — проговорила я совершенно невпопад от растерянности и безнадежности.

— Ой-ой-ой! Еще я ко всяким на «вы» буду обращаться! — проговорила тетка самым базарным тоном, уперев руки в бока. — И на «ты» тебе слишком хорошо будет! А вот я сейчас сохранность Ромочкиных вещичек проверю, а то как бы чего под шумок не пропало!

— Да что же это такое! — я уже едва не плакала. — Да что вы себе позволяете!

Но тетя Ара, что называется, вошла в раж. Она прошлась по комнате, выразительно поглядывая на разбросанные вещи, на разобранный диван, провела пальцем по двухдневному слою пыли на серванте и показала мне этот самый запачканный палец.

— А вот тут раньше этажерка стояла, так вот куда она, интересно, подевалась? Не продала ли ты ценный предмет мебели?

— Да Роман эту вашу дряхлую этажерку еще сто лет назад на помойку выкинул!

— А интересно, откуда тебе это знать? — подозрительно ощерилась тетка. — Тебя тогда здесь вообще не было! А еще такая ваза была хрустальная, вот тут она стояла? Тоже ценная была вещь!

— Да разбилась ваша ваза! Разбилась! — оправдывалась я, стыдясь собственной слабости.

— Ага, — удовлетворенно проговорила тетка. — И я даже догадываюсь, кто именно ее разбил, нанеся тем самым значительный материальный ущерб…

— Да что же это такое! — простонала я. — Кончится этот кошмар когда-нибудь или нет?

— А вот тут ковер висел, очень художественный… олень на фоне леса… большой художественной ценности!

— Да вы что? Этих ковров с лебедями и оленями уже и на помойку-то никто не носит!

Тут я осознала всю абсурдность ситуации. Тетка втянула меня в какой-то идиотский диалог насчет оленей, лебедей и этажерок, мы стоим с ней и вульгарно орем друг на друга, когда Роман там в больнице, может быть, доживает последние минуты… Ведь сказал же мне врач, что нужно надеяться на чудо!

— Послушайте, — сказала я, как могла спокойно, — мне очень некогда, нужно в больницу идти с врачом разговаривать. Вы скажите конкретно, что вам нужно, а то так можно до вечера спорить.