Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

– Я привыкла к тебе, как к родному, – усмехнулась она.

– Ладно, душа моя, утро вечера мудренее, – откликнулся Дима.

– Ты подлец, но весьма талантливый! – сказала Ева. – Я даже боюсь того, что ты можешь выкинуть в каждую последующую минуту, боюсь твоих талантов.

– Я постараюсь держать их в узде… имею в виду таланты, – ответил Дмитрий и погасил свет.

Болгарская деревня представляла собой жалкое зрелище – серые, полуразвалившиеся домики, ютящиеся на склоне горы с безветренной стороны, словно испуганная стайка воробьев в ненастный день. Покосившиеся плетни, амбары с сеном и нарезанная квадратами земля с кое-где привязанными осликами, самой дешевой рабочей скотиной. Деревни постепенно вымирали: молодежь уезжала в города, а старики угасали один за одним. Летом жители старались найти занятие в курортной зоне и заработать реальные деньги. Зимой жизнь вообще замирала. Некоторые деревни летом обогащались за счет туристов. Жители общими усилиями приводили какой-то один двор и избу в образцовый порядок и приглашали туда туристов за твердую валюту на вечер развлечений. Отдыхающим нравилась национальная экзотика, и они с удовольствием расставались со своими деньгами. Зимой отдыхающих не было, крестьяне бедствовали, поэтому хозяева «Болгарского дворика» несказанно обрадовались, когда узнали, что посредине зимы к ним прибудет немногочисленная группа туристов, желающих увидеть представление за хорошую плату. Спонсировал это мероприятие Дмитрий, старавшийся доставить Еве удовольствие. Это была единственная побеленная изба во всей деревне. Вдоль декоративного забора тянулся ряд маленьких домиков, в каждом из которых было представлено одно из народных ремесел, ранее процветавших в деревнях, – производство скатертей и полотенец с орнаментом, производство кухонной посуды. Маленькая, шустрая женщина, выступавшая в роли экскурсовода, извинилась за то, что гончарный круг обледенел, а глина замерзла, и они не могут предоставить туристам возможность сделать себе самим кувшинчик, миску, вазу. В домике оружейника Еву заинтересовали старинные ножи в ножнах, выполненных из рогов оленя. Дмитрий приобрел ей такой нож, а в подарок Марии Валентиновне, ее матери, купил красивую скатерть.

– Ты и так нравишься моей матери, – заметила Ева.

– Надо подлизаться к будущей теще, – парировал Дима, умудрявшийся даже в такую промозглую, ненастную погоду выглядеть элегантно и, как всегда, источать дорогой запах парфюма.

– Мне бы твою уверенность, – фыркнула Ева.

Подворье включало в себя и кузню, и пекарню, и еще пару закрытых на засов домиков. Длинные лавки и столы располагались под большим навесом, который летом в звездную ночь легко убирался. Иван Костов, два его сотрудника, Леонид Иванович, Ольга Кутепова, Дмитрий и Ева разместились на скамейках. Сидеть на холодном воздухе было весьма неуютно, люди прижались друг к другу и приготовились увидеть фольклорное представление. Гостеприимные болгары выкатили на середину чистого двора тележку с тремя бочонками, в которые было налито белое вино, красное вино и водка, настоенная на абрикосах. На стол перед каждым гостем поставили исконно болгарские блюда: салат с козьим сыром, яичницу с зеленью, йогуртовый суп, консервированные овощи, запеченное в печке мясо и пустые кувшины, наполнять которые гости могли прямо из бочек в неограниченном количестве. Народ решил согреться сорокаградусной жидкостью, отложив распитие холодного вина на другие времена. Затем раздался стук ложек. Хозяева деревни вышли к гостям в ярких национальных костюмах и принялись танцевать под народную музыку, несмотря на пар изо рта. После третьей рюмки Еве уже казалось, что на улице не слишком холодно, на бледных щеках Дмитрия показался румянец. Все чаще и громче слышался смех опьяневшей Ольги и раскатистый, басовитый голос Ивана Костова. Леонид Иванович наслаждался зрелищем. Он любил все интересное и необычное. Еву повело, и она прижалась к плечу Димы, перестав дрожать. Она с удивлением отметила, что Иван весьма часто отлучается к заветной тележке с бочками и вид у него становится все более странный.

«Уж не в этом ли кроется причина его хронической рассеянности и неопрятности?» – мелькнула у нее мысль, и она предложила тост за дружбу между народами, который все поддержали. Болгары оказались упорными и на холоде отыграли представление до конца, точно так же, как они делали летом. После этого единственный большой костер, который хоть как-то согревал людей, затушили и высыпали раскаленные угли прямо на специальный круг в центре двора.

– А сейчас, дорогие гости, мы заканчиваем наше представление традиционными танцами на горячих углях. Все меньше остается людей, владеющих тайной медитации, способной ввести их в то состояние, которое позволяет им ходить босиком по огненной чаше. В нашем поселении такие люди есть.

Под громкий звук бубнов к гостям вышли молодой парень и девушка, которые смотрели друг на друга и, казалось, больше ничего не замечали. Оба они были одеты в белые, расшитые красным узором длинные рубахи. У парня штаны закатаны до колена, а у девушки юбка средней длины. Ева стояла близко к кругу, на котором специальными граблями раскидывали и разравнивали угли. Она чувствовала сильный жар от них и видела, как сотни красных искорок поднимались в темное небо.

– Не пытайтесь повторить за танцорами их действия, это может быть опасно для жизни! – предостерегла собравшихся гостей женщина, выполняющая обязанности экскурсовода.

Ева оглянулась и увидела всех, с кем она приехала, с интересом ожидающих начала опасного действа. Леонид Иванович сказал:

– Много слышал о танцах на углях, знал, что такое есть, но ни разу не видел.

Вокруг дышащего огнем пепелища стояли все, кроме Ивана Костова.

«Он же местный житель, наверное, уже видел танец на углях и не раз…» – подумала Ева, заметив какую-то крупную тень у бочек с вином и болгарской водкой.

Заиграла национальная музыка, и танцоры, взявшись за руки, словно удваивая свою энергию и мужество, вступили на пылающие угли босыми ногами. У Евы захватило дух. Сначала танцоры переступали по кругу медленно, не обращая внимание на аплодисменты и крики «Браво!» собравшихся зрителей, затем их движения стали набирать темп. Парень схватил девушку на руки и закружил ее в середине круга, поднимая фейерверк искр, как будто они вдвоем возродились из пепла и танцуют на пепелище. Ева стояла, буквально парализованная чудом и красотой этого странного и опасного танца, поэтому не сразу поняла, что произошло. Внезапно из темноты двора к ней метнулась большая, грузная тень и с диким, перекрывающим музыку криком: