Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

– Спроси у нее, не знает ли она некую Розу, рыжеволосую девушку, которая могла попасть к ним в монастырь в конце тридцатых годов прошлого века.

– Стефания отвечает, что раньше здесь было много женщин и девушек, а сейчас осталось только десять монахинь, так как в годы социализма служение Богу не приветствовалось. К тому же она запоминает имена, данные при постриге, а прежнее имя девушки мог никто и не знать.

– Эта девушка появилась здесь после трагедии в ее жизни, – добавила Ева.

– Настоятельница отвечает, что здесь нет женщин без сложной судьбы.

– На ней был тяжкий грех.

– У всех людей есть грехи, – невозмутимо ответила Стефания.

– Может быть, сохранились какие-то архивные записи, нам необходимо отыскать Розу, чтобы подтвердить красивую легенду известного путешественника.

Настоятельница монастыря что-то говорила на своем болгарском языке, а Ева жадно ждала перевода от Ольги.

– Стефания говорит, что если у нас есть официальное распоряжение, чтобы нам не препятствовали в наших поисках, мы можем обследовать все что захотим, но она заранее предупреждает, что вряд ли поиски увенчаются успехом. Архивные записи в монастыре долго не сохраняются. Постоянная сырость, холод, отсутствие элементарных условий для хранения документов делают свое дело, и многие книги, бумаги рассыпались в прах.

– И все-таки мы попробуем, – ответила Ольга за них двоих.

Все та же длинная и худая монашка провела их дальше по коридору, они поднялись по лестнице, прошли извилистыми путями в глубь скалы и оказались в помещении, где на деревянных стеллажах стояло множество книг.

– Вот наш архив и библиотека, все, что мы любим и читаем, так как других развлечений у нас здесь нет и не положено.

Оля растерянно смотрела на это количество книг и не знала, с чего начать.

– Вот пригодился бы сейчас Леонид Иванович, он-то знает, как с этим материалом работать, – прошептала Ева, так как любой звук в этой комнате с хорошей акустикой эхом разносился по каменным сводам. – А что здесь буду делать я? Я-то что сюда притащилась, как умная? Здесь же нет ни одной книги на русском языке! Что мне делать?

– Да… мне ты ничем не поможешь, это точно… – вздохнула Оля.

– Я буду подавать тебе книги и уносить их обратно, а ты просматривай их быстрее, а то мы тут останемся на долгие месяцы.

Девушки так и поступили. Только уже через три часа интенсивной работы у Евы не шевелились руки и ноги от переноски тяжелых, пыльных, отсыревших книг, а у Оли Кутеповой заболели голова и глаза. В архивно-библиотечный отсек заглянула маленькая, сухонькая старушка в монашеской одежде. Оля выслушала ее и повернулась к Еве:

– Это сестра Агата, она заведует библиотекой и заодно убирается здесь. Она молилась, а сейчас готова нам помочь. Кроме того, она самая старая жительница этого монастыря.

– Расскажи ей, что мы ищем, – попросила Ева, и Оля пустилась в пространные рассуждения на болгарском языке. Монахиня внимательно слушала ее, и Ева удовлетворенно заметила, что у бабульки глаза не пустые и на лице не застыла гримаса безразличия. В этой монахине сохранилась какая-то искра жизни и действительное желание помочь мирским людям.

– Роза? – удивленно спросила Агата так, что Ева поняла, о ком идет речь.

– Что-что она говорит? Она что-то знает про Розу? – Ева засыпала Ольгу вопросами, пока те переговаривались на болгарском языке.

Лицо Оли вытянулось, она машинально захлопнула книгу, которую пролистывала, и вцепилась в старушку.

– Ева, мы больше можем не мучиться и не рыться в этих старых книгах! Агата лично знала Розу!

– Что?!

– Агата, извините, сестра Агата, говорит, что попала сюда в шестидесятые годы молодой женщиной, примерно такой, как ты. Их монастырь, в котором она пребывала ранее, закрыли и предложили монахиням «не маяться дурью и вернуться к социалистической действительности». Некоторые подчинились, а Агнесса и еще несколько женщин перебрались сюда в самый дальний и закрытый монастырь, до которого добраться не так-то просто, а разрушить еще сложнее. Партийные работники даже не трогали его, так как не афишировали, что в горах живут некоторые религиозные чудаки. Здесь всегда находилось не так уж много народа, в связи с очень суровыми условиями жизни в каменной скале. Почти все монахини тут болеют туберкулезом, заболеванием суставов и просто рано умирают. Зимой в наскальном монастыре очень холодно, камень становится ледяным, а они фактически спят на нем, кругом гуляют сквозняки и ветры. Выступающая на каменных стенах и потолке влага превращается в наледь. Летом в монастыре страшная духота и высокая влажность от постоянно конденсирующегося тумана на вершине скалы.

– Что она говорит про Розу? – напомнила Ева.

– Здесь, в этих стенах, Агата подружилась с женщиной неопределенного возраста, которую уже скрутили недуги и болезни, она чувствовала, что скоро умрет, и перед смертью решила облегчить свою душу. Женщина много читала, много знала, и Агате с ней было очень интересно. Агата, в свою очередь, поделилась с ней своими житейскими тяготами, а та с нею своими. Как ни странно, еще тогда Роза говорила нашей бабульке, что рано или поздно ее найдут, что рано или поздно придут люди, которые будут интересоваться ее судьбой. Так и случилось! Спустя сорок лет после ее смерти пришли мы. Роза говорила, что она королевской крови, а Агата не верила ей, думая, что мозг ее уже поражен старческим слабоумием, – увлеченно переводила Ольга. – Как можно поверить несчастной, больной женщине? Что же тогда Роза делала в этом страшном месте, если в ней текла королевская кровь? Агата спрашивает, кто она была на самом деле?

– Ответь ей, что Роза – незаконнорожденная дочь королевы Венеты Жечевой.

Сестра Агата удивленно вскрикнула и вытерла глаза носовым платком.

– Так это правда?!

– Спроси, что она может еще рассказать о Розе? А ведь Леонид Иванович оказался прав!

– Агата говорит, что Роза призналась ей, что бежала из мира с большим грехом на душе и ребенком под сердцем.

– Что?! Роза была беременна?

– Агния говорит, что она ей так говорила, и в свете сегодняшних знаний у нас нет оснований ей не верить.

– Оля, но ведь получается, что Роза могла родить наследника Жечевых! Спроси, что стало с ребенком?

Оля, побледнев от неожиданности открытия, задала Агате интересующий Еву вопрос.

– Бабулька говорит, что многие девушки попадали в монастырь, будучи в положении и не замужем, тем самым спасаясь от позора. Так уж завелось с древности. Часто монахини даже не признавались в своей беременности, до последнего скрывая живот под широкой одеждой, и инкогнито рожали запретный плод.

– Что? Что они делали с детьми?! – нетерпеливо расспрашивала Ева.