Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

Не спасала ее ни шерстяная кофта, ни куртка-пуховик с капюшоном. Руки и ноги сильно замерзли.

«У них и обогревателей нет… конечно, при такой экономии электричества… какой-то ужас… а вот хромая-то девушка совсем молоденькая. Что она здесь делает? Что видит? Хотя стоп! Монахини живут, молясь Богу, и это и есть их жизнь, они молятся за всех нас… Я вот тоже жила своей работой в институте, пока не появился он… Что со мной сталось бы, не встреть я Диму? Ведь не каждой же везет, и ничего… Так бы и продолжала жить из года в год! Что за ирония судьбы? Как только я перестала быть одинокой, как оказалась в монастыре. Как же я по нему скучаю! Ведь Дима совсем рядом… я бы с радостью сейчас осталась с ним хоть в шалаше, хоть в палатке», – Еву одолевали сумбурные мысли.

Нет, сон категорически не шел к ней, стекла ее очков запотели. Она села на твердой постели и стала растирать замерзшие ладони. В дверь постучали.

– Да, войдите.

– Не спишь? – заглянуло сонное, какое-то помятое лицо Оли. – На, возьми, согрейся. Мне Агата принесла.

Ольга протянула ей пол-литровую бутылку с бесцветной жидкостью с притертой пробкой.

– Что это?

– Водка! Они ее используют, если надо что-то простерилизовать. Но Агата – проницательная монахиня, знает, как согреть кости новичкам, оказавшимся в их холодильнике. Кстати, она тебя зовет!

– Кто?

– Агата! Ты говоришь, что проснулась!

– Меня?! Но зачем?

– Не знаю… Позови, говорит, свою светленькую напарницу, мне ей надо что-то показать.

– А где она?

– Как, где? В архиве, Агата же сама говорила! Что ты тормозишь? Ведь не пила же еще!

– А ты ничего не путаешь?! Как мы с ней общаться-то будем? Мы же говорим только через тебя? – недоверчиво переспросила Ева, накидывая на голову капюшон и глядя на уже пьяную Ольгу.

– Я никогда ничего не путаю! Требует тебя! Будете объясняться знаками! Что сидишь?! Иди! Тебя проводить?

– Не надо… найду. Я неплохо ориентируюсь, – ответила Ева.

Ольга сунула ей бутылку с водкой в карман куртки и пожелала счастливого пути. Ева миновала отсек с кельями, стараясь не нарушить сон обитательниц монастыря. Спустилась вниз по лестнице, прошла витиеватыми коридорами на звук своеобразного подземного водопада. Дальше перебралась через ручей по знакомому мостику, свернула в подземелье направо, скатилась вниз по ступенькам, стукнувшись головой о выступ в скале, и чертыхнулась. Потом Ева сообразила, что ругаться и вспоминать лукавого в этих стенах непристойно. Дойдя до библиотеки, Ева постучала для приличия в дверь. Ей никто не ответил. Она открыла дверь и заглянула.

– Ау! Агата!

Ева увидела монахиню, выходящую из-за стеллажа и щурившуюся от близорукости. Бабулька пыталась рассмотреть, кто ее зовет, хотя и так можно было догадаться, кто. Ведь выбор-то невелик.

– Добрый вечер. Оля сказала, что вы меня звали, – мялась в дверях и почему-то по слогам произносила слова Ева, как будто от этого ее русская речь станет понятной для болгарской монахини.

Агата продолжала молчать. Ева почувствовала себя очень неудобно.

– Я – Ева… Вы хотите мне что-то показать?! Ду ю спик инглиш? – спросила она, интенсивно жестикулируя руками, словно помогая себе этим.

– Я говорю по-русски, успокойся, и действительно хотела поговорить с тобой.

Ева настолько опешила, что не нашлась сразу, что ответить.

– Вы… я… вы говорите по-русски?! Почему же вы все это время… когда…

– Ваша подруга хорошо говорит по-болгарски, нам этого хватало. А на русском языке я уже давно не говорила и, честно говоря, не очень и хотела… Мой муж был русский. С ним я прожила пять лет, и они оказались сущим адом. Но, да… не будем об этом вспоминать… – произнесла Агата с небольшим акцентом. – Я думала, что за давностью лет уже позабыла начисто русскую речь. Однако услышав тебя, поняла, что все понимаю, и воспоминания моего далекого прошлого всколыхнули мое сознание.

Агата ввела Еву за руку в помещение и усадила на старый стул с кожаным сидением.

– Ольга сказала, что…

– Да, я просила ее позвать тебя, это правда. Мне надо поговорить с тобой, Ева.

– Как мне обращаться к вам? – спросила Ева.

– Сестра Агата или просто Агата.

– О чем вы хотели поговорить со мной, Агата? – поинтересовалась девушка, на мгновение подумав, что ее пригласили просто для того, чтобы вспомнить русскую речь и порассуждать об ужасном прошлом, приведшем бабульку в монастырь.

– Я не все вам сказала. Я присматривалась к вам обеим, доверяя своей интуиции, и выбрала тебя. Ты мне кажешься бескорыстной и порядочной девушкой.

– Спасибо. Я стараюсь жить так, чтобы потом не краснеть…

– То, что и нужно! Видит Бог, что я выполнила просьбу умирающей Розы, которая была для меня больше, чем подруга, она стала мне как мать. Роза предупредила меня, что, когда придут люди, интересующиеся ее персоной, я должна буду тщательно их проверить перед тем, как доверить ее тайну.

– Вы выбрали меня? – уточнила Ева. – Почему?

– Оля тебе подруга, дочка? – морщинистое лицо монахини еще больше сморщилось в ожидании ответа.

– Нет… мы просто знакомые.

– Хорошо… дело в том, что я своим якобы незнанием русского языка спровоцировала эту девушку.

– Спровоцировали? Как?

– Не знаю, с какой целью, но она лгала тебе, вернее, умышленно неправильно переводила тебе мои слова.

Для Евы признание Агаты стало полной неожиданностью, она даже на мгновение забыла о том, что страшно замерзла.

– Может быть… может быть… Оля просто неправильно вас поняла и поэтому так перевела? – прошептала она дрожащими губами.

– Нет, Ева. Я поняла, что она очень хорошо знает наш язык и только некоторые моменты умышленно переводила неправильно.

– Зачем?

– Я не знаю, но мне это не понравилось. Ты же со своими вопросами была честна и откровенна и не состояла с ней ни в каком заговоре. Поэтому я и решила довериться тебе. Много лет судьбой Розы никто не интересовался, и, может быть, вы единственные люди, которые обратились сюда с этим вопросом, а мне уже не так много осталось… И кто знает, вполне возможно, что больше никто не вспомнит о давно умершей монахине, следовательно, я не выполню просьбу Розы. Возможно, вы – мой единственный шанс, и я рискну.

Ева растерянно слушала монахиню, все еще не понимая, почему Ольга от нее что-то скрывала.

– А что Ольга неправильно перевела мне?

– Мой рассказ о ребенке Розы. Действительно, существует мертвый колодец, где за столетия существования монастыря, может быть, и погибали дети. Сделать то же самое Розе посоветовала одна наша сестра, когда бедняжка поздно ночью родила дочь. Роза призналась мне, что под утро после родов, не прикладывая ребенка к груди, ослабевшая и с кровопотерей, побрела к сатанинскому колодцу, но не смогла бросить туда младенца. Она вынесла его на свет божий и отдала добрым людям.