Татьяна Луганцева - Мордашка класса люкс

– А птичка-то не простая оказалась. Или ты идешь туда, для чего ты и пришла, или я поговорю с тобой по-другому, и ты не только танцевать не сможешь, ты и ходить не будешь. А после вечернего выступления будет прописка, – сказал менеджер клуба.

– Какая еще прописка?

– У меня в постели, таков у нас обычай, – охотно пояснил Артем Анатольевич.

Татьяна в подтверждение его слов энергично затрясла головой.

– А нельзя нарушить обычай? – сглотнула Фрида. – Может, я предпочитаю женщин?

– Предпочитать ты можешь кого угодно, а спать будешь со мной, – хохотнул веселый, скорее всего подогретый спиртным, менеджер. – А теперь на сцену! На сцену!

Фриде ничего не оставалось делать, как онемевшими, холодными, словно у лягушки лапы, руками раздеться и, подбадриваемая Таней, которая оказалось не такой уж и простой, нацепить блестящее бикини, на взгляд самой Фриды верх безвкусицы. Ремешки босоножек больно врезались в икры, хорошая, качественная обувь не могла так кричаще выглядеть, и эти золотые босоножки были из какой-нибудь дешевой клеенки.

– Давай вперед, прояви свои артистические способности, – подталкивала ее в спину Татьяна. – Танцуй медленно, больше изгибайся и улыбайся. Выбери в мужской публике самое заинтересованное лицо, должна же ты кому-нибудь понравиться, и работай на него. Раздеваешься: сначала верх, затем низ…

Каким путем Фрида дошла до сцены, она и не помнила, в глазах был туман. Таня, как буксир, тащила ее. Навстречу пролетали голые девицы, блестящие от пота и блесток. Она поражалась сама себе, ведь практически она никогда так не волновалась перед выходом на сцену, а сейчас ее просто охватил вселенский ужас. Сцена выделялась в зале ярким, разноцветным пятном, а динамики оглушали ритмичной музыкой. Фриду вытолкнули на сцену, и ее выход, как каждое появление новой танцовщицы, встретили аплодисментами. Фрида поняла, что ей предстоит пережить этот позор, а стараться танцевать плохо ей не придется, так как в таком деревянном состоянии хорошо и не получится. Она не хотела быть включенной ни в запасной состав, ни в основной, но больше всего ее пугала перспектива быть «прописанной» в постели Артема Анатольевича.

«Как же мне страшно и тягостно, никогда не чувствовала себя так паршиво на сцене. Так, что говорила Таня? Найти заинтересованное лицо… Где оно?»

Глаза, уже немного привыкшие к свету, тревожно всматривались в зал, и тут Фриду чуть не хватил удар. Вместо одного заинтересованного взгляда она встретила несколько крайне удивленных. Посредине зала за центральным столиком восседал Венсан собственной персоной. Когда она рассмотрела его спутников, ей вообще стало нехорошо. Он сидел в ресторане вместе со своей сестрой Жюли, с мамой и каким-то мужчиной. Фрида оторвала от них свой зациклившийся взгляд и начала танцевать вокруг шеста, вцепившись в него, как слепой в трость. Чем дольше она двигалась, тем отчетливее понимала, что ни верхнюю, ни нижнюю часть одежды она с себя не снимет. Она посмотрела на Венсана и стала делать ему знаки, приглашающие к себе. Он оторвался от стула и подошел к краю сцены. Выглядел он неважно, Фрида давно заметила, что он как-то сдал после знакомства с ней. Она наклонилась к нему и, заглушая музыку, сказала:

– Вытащи меня отсюда как-нибудь!

Это «как-нибудь» встало Венсану в кругленькую сумму, которую он был вынужден заплатить клубу за отъезд стриптизерши.

– Надо было оставить тебя в клубе, – бросил он ей, усаживая дам и мужчину, оказавшегося психотерапевтом его клиники, в свою машину.

– А я почти смирилась с вашим появлением в нашей семье, – подала голос Мари, – но то, что я увидела сегодня, заставляет меня усомниться в этом.

– Не поймите меня неправильно, это все получилось случайно, – оправдывалась Фрида, – я сначала устроилась подавальщицей, а потом меня внезапно вытолкнули на сцену.

– Кем ты устроилась? – превратилась в слух Жюли. – Давальщицей? Слышишь, братец, с кем ты связался? Да она же всем дает!! Ужас! Позор!

– Джулия, замолчи! – прикрикнул Венсан.

– Я работала не «давальщицей», а «подавальщицей», – оправдывалась Фрида, а затем махнула рукой, – да какая разница!

– Не ожидал от тебя…

– Вы же говорили, что вы актриса? – поджала губы Мари.

– Я – актриса, но оказалась в клубе по служебной необходимости. Я обязательно дам вам билеты и приглашу на свой спектакль, чтобы вы лично могли убедиться.

– Ну, конечно, – фыркнула Жюли.

– Джулия, не нервничай, – тронул ее за локоть психотерапевт, – в конце концов, это личное дело девушки, а двигалась она неплохо.

– И вы туда же! – Фрида закрыла лицо руками и вдруг встрепенулась. – Я-то ладно, а вот что ты там делал, а, Венсан?

– Я воспользовался приглашением благодарной пациентки Александры и пришел отдохнуть в клуб, – ответил он.

– В стриптиз-клуб?! И притащил туда свою маму?! Ты – молодец, ничего не скажешь!

– А я не ханжа и не зануда, – подала голос Мари, – я – современная женщина!

Фрида как-то странно покосилась на нее и достала сигарету.

– И какие дела привели тебя в стриптиз-клуб? – прищурил голубые глаза Венсан.

– Проехали, я неудачница. Я ничего не узнала о том, что могло быть спрятано, потому что спрятано ничего не было…

– Запутанно говоришь, – посмотрел на нее Венсан, – что думаешь делать?

– Пойти в монахини!! Что делать?! Остался третий пациент, прооперированный Михаилом, и я проверю и его.

– Тебя не останавливает, что это ребенок? – догадался Венсан.

– Нет, меня ничто не останавливает. Не забывай, что в результате этой истории ты лишился невесты. Возроди в себе дух мщения и помоги мне.

– Кажется, я и так помогаю…

– Тогда не доставай меня!

Зеленые шевелюры пышного сквера уже покрылись первыми желтыми листочками. Небо уже не поражало своей голубой прозрачностью, а выглядело серым и мрачным. По широким асфальтированным дорожкам прохаживались пожилые парочки, стуча палочками-тростями. В местах, отведенных для детей, сидели мамаши или бабушки, наблюдающие за своими чадами. Дети в одинаковых ярких комбинезонах бегали по шуршащей, слегка пожухлой траве и собирали красивые листья. Симпатичная молодая женщина с холеным лицом и в дорогой одежде сидела на скамейке поодаль от группы старушек и неотрывно наблюдала за годовалым или полуторагодовалым малышом, нетвердо ступающим новыми ботиночками по земле. Любви и умиления в ее взгляде не было, поэтому не обязательно быть психологом, чтобы определить, что она не мать этому ребенку, а скорее всего няня. Знала это и Фрида, которая целую неделю ходила в этот скверик и все выяснила. Именно здесь гуляла няня Юлия Владимировна с прооперированным в клинике Венсана малышом Кешей Дутовым. Фрида не знала, как подъехать к няне Кеши. С большим чемоданом в руке, который просто нельзя было не заметить, она присела рядом с Юлией и достала из сумки термос. Фрида шмыгала носом и очень натурально ежилась от прохладного, влажного воздуха. Она открутила крышку-стаканчик и плеснула туда горячий чай. Вцепившись двумя руками в теплый колпачок, она, стуча зубами о край, принялась пить маленькими глотками. Выглядела она как бедная, но порядочная девушка – твидовое короткое пальто, телесного цвета колготки и старомодные ботинки на низких каблуках, правда, обувь была чистая и ухоженная. Ее длинные черные волосы были собраны в аккуратный хвост на затылке, волосы за ушами подколоты заколками-невидимками, на чуть вздернутом носике красовались очки в дешевой оправе, которые запотевали каждый раз, когда Фрида подносила ко рту дымящуюся чашку с чаем. Она трогательно протирала линзы и продолжала, зябко кутаясь в пальтецо, пить чай. Юлия не могла не обратить внимания на свою соседку и попалась.