Дарья Донцова - Скелет из пробирки

– Ну…

– В гостиной, – высунулась из кухни Томочка, – это самое большое помещение в доме.

– Великолепно! – пришел в восторг Люсик и поволок грохочущую конструкцию по коридору. – Ариночка, идите сюда.

Разложив массажный стол, Люсик прикрепил на край большую лампу, поправил какие-то ремни, свисавшие по бокам, и спросил:

– Где можно помыть руки и переодеться?

– В ванной, – любезно предложила Томочка, – пойдемте, дам вам чистое полотенце.

Я осталась одна и с легким ужасом посмотрела на прокрустово ложе <���В мифах древних греков есть упоминание о разбойнике по имени Прокруст. А у него имелась кровать, куда укладывались гости. Если человек оказывался длиннее койки, Прокруст отрубал ему ноги, если короче – вытягивал при помощи колеса>. Столик казался слишком маленьким для человека. Сейчас мне предложат лечь на него, а голова или ноги будут висеть. От такого положения, скорей всего, начнется мигрень. И потом, мне не очень нравится, когда во время медицинских процедур собираются применять всяческие крепления. Если доктор намерен притачать вас покрепче, следовательно, он предполагает, что пациент начнет выворачиваться. А мало кто извивается от удовольствия, значит, сейчас будет больно. Нет уж, я совершенно не готова к экзекуции.

– Нуте-с, – энергично потер руки вошедший в комнату Люсик, – где больной? Все готово!

– Знаете, – начала я осторожно, не желая обидеть массажиста, – я боюсь упасть.

– Откуда?

– Ну, с этого вашего лечебного столика, уж очень он маленький!

– Да что вы! – замахал короткими толстыми ручонками дядька. – Тут спокойно мастино неаполитано умещается.

Я обозлилась.

– Да, конечно, только я слегка длиннее мастино!

– А при чем тут вы? – отступил на шаг Люсик.

– Ну как? Массаж вроде мне собирались делать! Люсик открыл саквояж и принялся вытаскивать всякие банки.

– Точно, именно массаж, несите вашу собаку.

– Собаку?!

– Естественно, кстати, вот держите.

В моих руках оказалась ярко-бордовая визитка, на которой золотом горели буквы: «Ковальский Леонид, магистр массажных наук, доктор гонорис кауза по методам мануальной терапии для животных, ведущий специалист в области позвоночных грыж, лордоза и суставного ревматизма».

– Но наша Дюшка совершенно здорова!

– Она страдает, но молчит, – голосом глашатая возвестил Люсик.

Я открыла дверь в коридор.

– Дюшенция, иди сюда!

Слава богу, массаж предназначен не мне!

Нашу домашнюю любимицу, собачку неизвестной породы, мы нашли в мусорном бачке <���См, книгу Д. Донцовой «Черт из табакерки», вышедшую в издательстве «Эксмо».>. Дюша существо не избалованное, в еде неприхотливое. Еще она очень аккуратная и никогда не посмеет написать в коридоре. Но последние дни Дюшка ходит грустная, спит не в кресле, а под диваном. Может, ее, конечно, доконала жара, но пусть Люсик глянет на животное, он, оказывается, очень крупный специалист: магистр, доктор…

Следом за помахивающей хвостом Дюшей в гостиную вошли Тамарочка и Кристина.

– Не мешайте врачу, – начала было я.

Но Люсик, ловко подхватив Дюшу, прервал меня:

– Такому специалисту, как я, помешать невозможно. Ну, что у нас? О-о-о…

– Положение так серьезно? – испугалась Томочка, глядя, как массажист ощупывает спину Дюши.

– Да уж, – укоризненно покачал головой он, – запустили собаку капитально. Она у вас хоть лает?

– Нет, – сообщила Кристина, – очень и очень редко, практически никогда. Последний раз лаяла перед Новым годом, когда Вилка ей на хвост чугунную кастрюлю с кашей поставила!

– Я же нечаянно!!!

– Вот! – Люсик поднял вверх палец. – Речевой центр парализовало, зажало нервные окончания!

– Ой! – пискнула Кристя – Бедняжка!

– Вообще-то, – влезла я, – Дюша с детства такая.

– Ясно, – кивнул Люсик, – родовая травма. Как проходили роды у ее матери? Наверное, кесарили!

– А мы не знаем… – растерянно ответила Томочка. – Дюшу нашли на улице.

– Ага, – бормотнул Люсик, – тут грыжа, там выпадение ребра, еще, похоже, энтероколит, спровоцированный не правильной постановкой шеи, как следствие – парез уха, хронический насморк, перетекший в гайморит, лимфогранулез хвоста, легкая аллергия и постоянная депрессия. Гляньте, она вялая, неактивная.

Я пришла в ужас. Господи, да несчастному животному два часа до смерти осталось! Оказывается, наша Дюшенька одной ногой, то бишь лапой, на том свете, а глупые хозяева радуются, что им досталась небрехливая собачка!

– Что же делать? – зашмыгала носом Кристина.

– Не расстраивайся, – приободрил девочку Люсик, – двадцать-тридцать сеансов массажа – и ее не узнать будет. Да прямо сейчас, после первой процедуры, мигом заметите резкое улучшение. Ну-ка, начнем.

Он быстро привязал слабо сопротивляющуюся Дюшу к столу, потер руки, потом резко ущипнул собачку за жирную спинку. Дюшка вздрогнула.

– Отлично, – крякнул Люсик, – вижу поле деятельности. Итак, пощипывания, поглаживания, поколачивания.

Его маленькие, толстенькие, короткопалые ручки порхали над мохнатым телом. Затем Люсик схватил Дюшу за хвост и начал накручивать его в разные стороны.

«Р-р-р…» – донеслось со стола.

– Вот видите! – констатировал массажист. – Речевой центр потихоньку освобождается. А вот и наша грыжа.

Он с силой ткнул Дюше большим пальцем куда-то под ребра.

«Гав, гав!» – завопила собака.

– Отличненько, – Люсик пришел в полный восторг, – теперь следует сделать прогревание, но прежде легкое краваццо с тальком.

Я не успела поинтересоваться, что такое загадочное краваццо, как Люсик выхватил картонную тубу и вмиг покрыл собаку ровным слоем детской присыпки. Дюшенция принялась чихать, словно обезумевшая.

– Вот, слышите! – ликовал массажист, стуча по несчастной Дюше предметом, больше всего похожим на молоток для отбивания мяса. – Гайморит рассасывается. Великое дело – мануальная терапия! Эффект моментальный.

Облако дисперсной пудры летало по гостиной, у меня в носу тоже засвербило, может, сама болею гайморитом и не знаю об этом?

– По-моему, ей плохо, – прошептала Томочка и чихнула.

– Выздоровление всегда проходит через боль и страдания, – парировал Люсик, – теперь глубокое прогревание с ароматерапией. Несите большое полотенце.

Пока Кристина носилась в ванную, доктор обмазал Дюшу с головы до пят чем-то жирным, тягучим, добытым из белой пластиковой бутылочки.

– Замечательно, – заявил он, увидав махровую простыню. В ту же секунду он накрыл Дюшку и включил лампу синего света, прикрепленную к краю стола.

Бедная собака вывалила наружу розовый язык и задышала, как марафонец, добежавший до конца дистанции.

– Надо, чтобы до костей пробрало, – пояснил Люсик, – подождем минут пять для полноты эффекта. А я пока иголочки приготовлю.