Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка

– Сейчас направлю волшебный, исцеляющий свет, все болячки вас покинут, уйдете здоровыми, – не растерялась я. – Но имейте в виду, вернетесь сюда еще раз – и опять по новой заболеете, не ходите в эту квартиру. Я забираю с собой целителя на Сириус. Считаю до трех, кто не успеет убежать, пусть пеняет на себя. Сейчас из людей болезни вылетать начнут и на нерасторопном повиснут. Раз, два…

Бабулек словно ветром сдуло, юноша понесся по лестнице впереди старух, последней, путаясь в длинной юбке, бежала девица.

Я выключила указку. Так, теперь следует разобраться с Варварой Анисимовной, решившей нагреть руки на Лениниде.

Кипя от негодования, я спустилась на лифте к старухе и стала звонить в дверь.

– Вот безобразие, – раздалось изнутри, – вы на часы смотрели? Сейчас милицию вызову, хулиганы! Ироды!

Загремели замки, залязгали щеколды, зазвенели цепочки, и Варвара Анисимовна предстала во всей красе. Она была в красном халате, украшенном синими цветами. На голове у бабки щетинились железные бигуди, в руках она сжимала швабру.

Я постаралась не рассмеяться. Можно подумать, ей поможет палка со щеткой в случае нападения настоящего грабителя!

– Вы кто? – прошептала Варвара Анисимовна, выпуская древко из рук. – Свят, свят, сгинь, рассыпься!

Я ухмыльнулась, так и предполагала, что бабуся меня не узнает. Черные кудряшки закрывают лоб, на лестнице, несмотря на то что на дворе уже ясное утро, темно, да еще Варвара Анисимовна спросонья. Стараясь говорить тоненьким голосом, я завела:

– Слышь, Варвара, я твой ангел-хранитель, Гавриил!

Бабка навалилась на стену и попыталась перекреститься дрожащей рукой.

– Пришел предупредить тебя! Зачем в божьи дела вмешиваешься?

Старуха не смогла ничего вымолвить в ответ, она только открывала и закрывала рот, словно рыба, не в добрый час выброшенная на берег.

– Господь послал дар Лениниду, а не тебе, – сурово заявила я, – не смей к нему клиентов зазывать, поняла? Эй, не слышу ответа!

– Да, – еле выдавила из себя бабка.

– Ладно, но имей в виду, нарушишь обещание – накажу! Ясно?

– Да!

– Деньги, которые у больных собрала, раздай завтра нищим.

– Да!

– Вот и славно, – одобрила я, пошла было к лестнице, но потом обернулась.

Варвара Анисимовна в полном изнеможении цеплялась за косяк.

– Еще одно! – Я подняла вверх указательный палец. – Перестань с людьми лаяться и на всех кидаться, печенка лопнет. А с невесткой, с Анькой, немедленно подружись. Какого дьявола, то есть, прости господи, за каким фигом ты с ней собачишься? Что в Писании сказано? «Возлюби ближнего своего!» Вот и выполняй божье указание.

А теперь прощай! Чего стоишь, дверь захлопни!

Варвара Анисимовна мгновенно закрыла дверь. Ну что ж, из любой, даже самой неприятной, ситуации можно извлечь выгоду! Не снимается парик с перьями? Зато я сумела избавиться от докучливых, ненормальных людей, которые вместо того чтобы идти к врачу и сдать анализы, предпочитают носиться по ясновидящим, колдунам и хилерам.

Увидав меня, Катька всплеснула руками:

– Это что?

– Парик и перья.

– Вижу! Зачем нацепила?

– Долго рассказывать, ты можешь снять с меня эти украшения?

– Садись, – покачала головой Катюха. – Ну, Вилка, от тебя чего угодно ожидать можно!

Я села в кресло, Катерина стала ощупывать мою голову, потом вынесла вердикт:

– Ты дура!

– Есть возможность снять все это, не оценивая мое умственное развитие?

– У тебя на макушке балетный парик!

– Какая мне разница? – рассердилась я. – И потом, они разве разные? Для жизни, театра и балета?

– То-то и оно, – пустилась в объяснения Катька, – если бы ты просто собралась накладные волосы носить, то ерунда, натянула и пошла.

В театре парик слегка приклеивают специальным клеем, на висках, лбу, ну, чтобы не сполз во время действия. А балетный…

Я похолодела.

– Только не говори, что они его один раз и на всю жизнь натягивают, носят не снимая.

– В балете ведь главное не красота волос, – философствовала Катерина, перебирая ножницы и расчески, лежащие на столике. – Балерина постоянно в движении, следовательно, все должно очень хорошо крепиться. Ну прикинь, начинает «лебедь» ногами дрыгать – и в разные стороны летят волосы, заколки, ленты…

– Поняла, что же с моей головой?

– Ты вечно торопишься, – недовольно буркнула Катька, – никогда до конца не дослушаешь.

Отвратительная привычка, между прочим!

– Давай вернемся к парику, потом обсудим мой характер, – вздохнула я. – Объясни, почему эта дрянь не снимается.

– Да очень просто, – пожала плечами Катя, – эти кудри изнутри имеют что-то вроде липучки. Ты их нацепила, и они «приварились» намертво к твоим волосам!

– И все балерины отдирают после спектакля волосы с мясом? – взвилась я. – Придумай еще что-нибудь поглупей.

– Сама хороша, – обиделась Катюша, – опять не соизволила дослушать, коза! Балерины сначала прячут собственную шевелюру в специальную облегающую шапочку, прикрепляют ее шпильками, заколками, кому как нравится! А уж только потом надевают паричок. Поняла, тетя Мотя? И где только балетный причиндал раскопала!

Я попыталась не впасть в истерику.

– И меня от этой дряни не избавить?

– Можно, – задумчиво протянула Катя, – если разрешишь мне применить экстремальные меры…

– Действуй, – оборвала я ее.

– Но ты сначала должна рассказать о том…

– Не надо, начинай!

– Послушай…

– Времени нет, вперед, не задерживайся!

– Ладно, – забубнила Катюха и принялась запихивать под парик что-то холодное.

Я закрыла глаза, ощущая легкое шевеление на голове и слушая мерный звук: щелк, щелк, щелк.

Вряд ли будет хуже, чем было.

Внезапно по макушке пробежал ветерок.

Я подняла веки и увидела Катю, держащую в руках нечто похожее на пуделя с воткнутыми в шкуру перьями.

– Катюха! Ты это сделала! Дай, я тебя поцелую! – закричала я, вскакивая с кресла.

Катька ловко увернулась от объятий.

– Сядь.

– Зачем?

– Надо кое-что поправить!

В полном недоумении я послушно вернулась на место, посмотрела в зеркало… И издала вопль раненого слона. На меня смотрела малознакомая женщина. Впрочем, лицо у нее было не противное. Ну, глаза, пожалуй, очень близко посажены к излишне короткому носу, рот чуть кривоват, однако не уродка, вполне ничего. Но лично я бы, встретив такую личность в метро, мигом удрала бы в противоположный конец вагона.

Несчастная явно заболела стригущим лишаем.

Ее голова была покрыта странными проплешинами, редкие кустики волос напоминали траву, которая покрывает в августе московские газоны.

Надеюсь, вы меня понимаете? Видели чахлые былинки, согнутые в разные стороны? Желто-серые, несчастные…