Дарья Донцова - Чудеса в кастрюльке

– Что случилось? – поинтересовалась Милена.

– Я социальный работник.

– Кто? – удивилась Забелина.

– У вас в больнице вышла размолвка с мужем, он запретил вам лечиться. Мы берем подобные случаи на контроль и потом проверяем, как живется таким больным дома.

– Скажите, пожалуйста, – пробормотала Милена, – только вас неправильно информировали. Дементий ничего не запрещал.

Я понимающе улыбнулась:

– Вы боитесь супруга…

– Да нет, – печально улыбнулась Милена, – совершенно не боюсь, нет причин его опасаться. Дементий тихий, спокойный, он не пьет, вера не позволяет.

– Но в больнице был скандал! Милена вздохнула:

– Правильно. Дементий осерчал, что лечащий врач мужчина. Оно и верно, нехорошо, чтобы посторонний трогал замужнюю. Я попросила меня к женщине определить, да в отделении накричали только. Мол, врачей не выбирают, не хотите лечиться – ступайте вон.

Тонкими бледными пальцами она стала заплетать бахрому скатерти в косички, потом сказала:

– Вы уж извините… Но люди в клинике очень злые, прямо собаки цепные. Правда, Ежи Варфоломеевич хороший, внимательный, мне сразу легче стало. А на следующий день пришлось домой уезжать.

Речь ее журчала тихим ручейком, из других комнат не доносилось ни звука. Наверное, многочисленные дети Забелиной были в школе и садике. Внезапно мне захотелось спать, а Милена продолжала говорить.

Когда муж Забелиной явился в клинику, ему очень не понравилось, что палатным врачом у его супруги является Отрепьев. Впрочем, может быть, Дементий, скрипя зубами, и разрешил бы Милене лечиться у мужчины, но тут Ежи Варфоломеевич заявил:

«Что же вы супругу в свиноматку превратили? Разве можно беременеть без остановки?»

«Господь дает», – буркнул Дементий.

«Нельзя ей больше рожать, предохраняться надо».

«Грех против божьей воли идти!»

После этой фразы Отрепьев взвился ракетой:

«Ну, святой человек! Грех, говоришь, презерватив натянуть? Да у твоей жены сердце совсем больное, ее в гроб загонять не грех?»

«Все равно против божьей воли не пойду, – бубнил Дементий, – неладно это».

И тут врач, обозлившись до крайности, велел:

«Ну тогда не смей к своей жене прикасаться, пост блюди, а то, похоже, ты себе послабление делаешь, естество тешишь. Нехорошо!»

Багровый от злости, Дементий вылетел в коридор и, несмотря на уговоры других врачей, забрал Милену домой.

– Да уж, – покачала я головой, – не повезло вам.

– Вы не волнуйтесь, – прожурчала хозяйка, – передайте Ежи Варфоломеевичу спасибо за заботу, но приходить ко мне больше не надо. Дементий нашел другого врача, лекарства пью исправно…

Я лихорадочно соображала, как подобраться к интересующей меня теме, ну не задавать же вопрос: «Почему вы продали тело Ирочки?»

Но тут от двери донеслось легкое покашливание. Мы с Миленой обернулись. На пороге стояла худенькая девочка в длинной темной юбке. Голова ее была повязана платком.

– Простите, – тихо прошелестела она, – мама, скажите Федору, чтобы Ирочке конфет не давал.

– Да, конечно, сейчас, – кивнула Милена и добавила: – Впрочем, позови ее сюда.

В моей душе начало зарождаться удивление. Ирочка? Кто это? Может, знакомая? Навряд ли у Милены есть еще одна дочь с таким же именем? Не успела я сообразить, что к чему, как девушка ввела в комнату крохотную девчушку, лет двух, не старше. Голова малышки тоже была повязана платочком, а юбка закрывала колени.

– Ира, – строго сказала мать, – ты совершила нехороший поступок и была наказана. Если Федор из глупой жалости решил искушать тебя конфетами, это его грех, но ты не должна брать сладкое, отец не разрешил, а ты обязана помнить, что родители угодны богу, оскорбляя их, ты унижаешь создателя.

Крохотное существо шмыгнуло носом, но промолчало.

Я секунду смотрела на ребенка и не выдержала:

– Это Ирочка?

– Да.

– Забелина?

– Конечно, мы все носим эту фамилию, – кивнула Милена, – а что?

– У вас есть еще дочь с таким именем?

– Да нет, – удивилась хозяйка, – вроде не принято называть деток одинаково.

– У Иры была сестра-близнец?

– Нет.

– Она родилась одна?

– Естественно, что случилось?

Отбросив всякие церемонии, я поинтересовалась:

– Милена, вы недавно потеряли ребенка… Хозяйка вытаращила глаза, потом махнула рукой дочерям.

– Ступайте, оставьте нас.

Словно бесплотные, девочки шмыгнули за дверь.

– В каком смысле потеряла? – поинтересовалась Забелина.

– У вас умерла дочь.

– Спаси и сохрани, никогда, все семеро живы.

– Но была еще одна, неизлечимо больная…

– Нет, мои отроковицы здоровы. Я растерялась.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Значит, Ирочка никогда не страдала нарушением мозгового кровообращения?

– Слава создателю, нет. Да в чем дело, в конце концов? – повысила голос хозяйка.

Похоже, ее запас христианского терпения подходил к концу.

– Уж простите, – забубнила я, – но в больнице сказали, будто у вас совсем недавно умерла дочь, двухлетняя Ирочка…

– Какая глупость! Отвратительная выдумка! – вскипела Милена. – Господь дал нам с Дементием семеро деток, и все здравствуют.

– Ирочка последняя?

– Да.

В полном недоумении я вышла на улицу и побрела назад к автобусной остановке. В голове царила каша. Ирочка Забелина жива, только что я видела ее в комнате. Девочка и впрямь похожа на пропавшую Ляльку, такая же круглолицая и голубоглазая. Но кого же тогда мы кремировали? Кто умер? Чье тело исчезло в печи крематория? Почему Ежи обманул Аську? Куда подевалась Ляля? И отчего молодой преуспевающий доктор решил отправиться на тот свет?

От мельтешащих мыслей нещадно заболела голова, и пришлось искать ближайшую аптеку. Как назло, на глаза попадались мелкие магазинчики и ни одной фармакологии. Наконец впереди показался автобус с окнами, заставленными лекарствами. Обрадованная, я подскочила к витрине, увидела анальгин и тут же купила упаковку. Теперь оставалось найти ларек и приобрести воды. Я уже хотела бежать к метро, как взгляд упал на нечто, больше всего похожее на гигантскую детскую соску.

– Это что? – спросила я у продавщицы.

– УПР-ЛХ, – последовал ответ.

– Что?!

– Устройство полимерное с регулятором для предупреждения и лечения храпа, «Экстра-Лор».

– Да ну? И поможет?

– «Экстра-Лор» – лечебно-профилактическое средство против храпа, апноэ и бруксизма.

– Простите, не поняла… Апноэ…

– Остановка дыхания во сне.

– А бруксизм?

– Скрежет зубами. Я засмеялась.

– И ничего веселого, – перешла на нормальную речь фармацевт. – Думаете, храп – это просто шум? Вот и нет. Похрапит ваш муженек, а потом дышать перестает, и так по десять раз за ночь! Прикиньте, что будет, если он снова не вздохнет! Запросто умрет! Храп – это серьезная болезнь!