Дарья Донцова - Черт из табакерки

Когда пассажиры, таща огромные чемоданы на колесиках, стали выходить к встречающим, глаза Соловьева забегали по толпе. Но никаких согбенных старушек он не увидел. Неожиданно стройная дама в розовых брюках и светло-сером пиджаке бросилась на шею к Верочке с громким криком:

– Не может быть, Рахиль, родная!

Никита разинул рот. Элегантная дама оказалась его теткой. В голове у мужика защелкали цифры. Рахиль была моложе Сары, она скончалась в возрасте пятидесяти лет, но выглядела, как все московские старухи: полная, даже грузная, с химией на голове, плохой кожей и морщинами. Одевалась Рахиль в темное, приговаривая: “Светлое мне не по возрасту”. Обувь носила исключительно на низких каблуках. Ее мучил артрит, тромбофлебит, она страдала от повышенного давления и скончалась в результате инсульта.

Абсолютно обалдевший, Никита во все глаза разглядывал стройную даму. Элегантная стрижка, темно-вишневая помада и туфли на шпильках. Племянник быстро подсчитал, что Саре – шестьдесят лет, но выглядела она максимум на сорок.

Начались объятия, слезы. За праздничным столом Сара рассказала о своей жизни, напоминающей историю Золушки. Сначала страшно бедствовала, мыла полы, работала подавальщицей в кафетерии, стояла на бензозаправке с “пистолетом”. Но однажды с трассы свернул роскошный автомобиль, за рулем которого сидел принц. Богатый и не слишком молодой Гарри Смит, наживший миллионное состояние на торговле писчебумажными товарами. И конец был как в сказке. Принц женился на Золушке, и они жили долго и счастливо вплоть до самой смерти Гарри. Одна беда, детей у них не было, и в отличие от многих американцев они не взяли на воспитание сирот.

Сара одарила всех подарками, пригласила к себе. Соловьевы скатали в Америку и были поражены домами, машинами и невиданным сервисом. В последний день перед их отлетом в Москву Сара торжественно собрала всех родичей в роскошно обставленном кабинете и заявила:

– Сейчас прочту мое завещание.

– Не надо, – испугалась Верочка.

– Почему? – удивилась Сара. – У нас всегда заранее оформляют последнюю волю.

Она вытащила большой лист с печатями и принялась озвучивать содержание. Все средства ее вложены в бизнес, приносящий немалый доход. Трогать основной капитал нельзя, он будет “работать” на благосостояние семьи. А вот проценты от прибыли распределяются так: три четверти получает Вера, оставшуюся часть – Никита. Альбине, тем более ее брату Антону, не досталось ничего. Сара слишком долго занималась бизнесом, чтобы быть сентиментальной. Обеспечить любимую племянницу, невероятно похожую на сестру, да родного племянника – это пожалуйста. Но их жен и мужей – никогда! Браки не вечны, а деньги должны оставаться в семье.

Кроме денег, Верочке был завещан дом, драгоценности и собрание китайского фарфора. Никита унаследовал пару дорогих картин. Тетка явно обделила племянника. В завещании предусматривались мельчайшие детали, вплоть до денег, которые следовало потратить на содержание могил Гарри и Сары.

– Впрочем, – улыбнулась женщина, пряча бумаги в стол, – совершенно не собираюсь умирать, я абсолютно здорова и проживу еще много лет.

– Конечно, тетечка! – закричала Вера, бросаясь сестре матери на шею. – Нам совершенно не нужны твои деньги, своих вполне достаточно!

Никита, сидевший на ставке младшего научного сотрудника и имевший на руках неработающую жену и ребенка, промолчал.

Наутро они улетели в Москву, нагруженные подарками и деньгами. Через два дня раздался телефонный звонок. Безупречно вежливый мужчина, назвавшийся адвокатом Сары, сообщил, что… госпожа Смит скончалась прошлой ночью от обширного инфаркта.

Так на семью Соловьевых в 1988 году обрушилось сказочное богатство. Менять место жительства они не стали – с деньгами везде хорошо. Бизнес в Америке работал как отлаженный механизм, без всякого их участия. У Сары служили опытные управляющие. К тому же ни Никита, ни Альбина не владели в достаточной мере английским языком. Вера подписала бумаги на продажу американского дома, и они построили роскошное здание в элитном коттеджном поселке, купили машины и ездят в Москву. Правда, в столице у них тоже есть квартира.

– Чем же заняты твои родственники? – поинтересовалась я.

Вика пожала плечами:

– Мама не работает, Антон, ее брат, учится.

– Он молодой?

– Нет, – спокойно ответила девочка, – в возрасте. Почти сорок.

– И до сих пор ходит в институт? Ученица захихикала:

– Ну, он сначала приобрел специальность журналиста, еще до богатства, потом выучился на психолога, а уж затем поступил в Литературный институт, хочет стать писателем.

– Разве этому можно научиться? – удивилась я. – Всегда считала, что нужен талант, вдохновение!

Вика ухмыльнулась:

– Папа говорит, что Антон – профессиональный студент, ему нравится процесс получения знаний!

Я вздохнула. Отчего бы и не повышать интеллектуальный уровень, если нет необходимости зарабатывать на хлеб насущный.

– А что делает папа?

– Он продюсер, работает с вокальными ансамблями и солистами.

– Вроде “На-На” или Филиппа Киркорова?

– Ну, таких звезд у него нет, – протянула Вика. – Стефан Раин, слыхали?

– Нет.

– Папа только-только им занялся, – вздохнула девочка. – Недавно клип сняли. У него до этого группа была “Ле Хенрелин”, тоже не слышали?

– “Лед Зеппелин” знаю, – ответила я. Вика рассмеялась, и тут вошла Альбина. Увидав хохочущую дочь, мать слегка попятилась, а потом сказала:

– Простите, Виола, но сегодня вам придется прервать занятия, сейчас приедут наши из крематория.

– Да-да, конечно, – ответила я.

– А ты принесешь книгу Ле Гуин? – спросила Вика.

– Виктория! – строго вмешалась мать. – Разве можно называть преподавателей на “ты”!

– Ничего, ничего, я разрешаю. И потом, вы же знаете, я не являюсь профессиональной учительницей, честно говоря, мне никто из детей не “выкает”.

– Завтра придешь? – не успокаивалась Вика.

– Конечно, ровно в полдень, или ты будешь в школе?

– Лучше к пяти, – быстро ответила Альбина, – у нее семь уроков.

– Семь дурацких часов, – отозвалась Вика, плюхаясь на кровать и вновь беря в руки книжку.

– Немедленно возьми учебник и зубри географию, – велела мать, – завтра опять “банан” принесешь.

– Не буду, – заявила Вика, – не хочу, не желаю, и никто меня не заставит!

– Никто и не станет заставлять, – ответила я.

– Да? – удивилась девочка. – Это почему?

– Потому что ты великолепно знаешь географию, лучше учителя, – ответила я, выходя в коридор.

– С чего вы это взяли? – изумилась Альбина. Я притормозила на пороге.

– Слушай, Вика, будь человеком, посоветуй. Моей тринадцатилетней девочке предложили бесплатную путевку на озеро Чад, но, боюсь, ребенку твоего возраста тяжело отправляться в Австралию. Вот ты бы полетела?