Дарья Донцова - Досье на Крошку Че

Я покачала головой:

— Старость не радость! У тебя развивается маниакальная подозрительность.

Вообще говоря, вопль Дегтярева настиг меня в тот момент, когда я твердо решила: раскрою злодеяния, совершенные Тришкиным, и обращусь к толстяку за помощью. Подарю ему выполненную работу, так сказать, преподнесу преступника на блюдечке с золотой каемочкой, пусть арестовывает негодяя, который убивал ни в чем не повинных женщин и столько лет считал себя безнаказанным.

Я очень умная и невероятно талантливая, обладаю явным даром сыщика, Александр Михайлович, хоть и дослужился до полковника, мне в подметки не годится. Есть только одна крохотная деталька, очень мешающая детективу на общественных началах: у меня нет никакого права арестовывать мерзавцев. Узнав всю правду об убийце, я не могу отдать виновника под суд, поскольку не являюсь ни сотрудником МВД, ни прокурором, ни следователем. Я самая обычная гражданка, которая, маясь от безделья, овладела увлекательным ремеслом сыщика, поэтому, чтобы добиться торжества справедливости, мне приходится обращаться к полковнику, а он, если честно, терпеть не может, когда я в очередной раз добиваюсь успеха. Наверное, просто завидует мне, не растерявшей юношеского задора, активности, ловкости и ума. Вот по какой причине я решила быть сейчас крайне ласковой с Дегтяревым — кто ж, кроме него, сможет запихнуть в тюрьму Гарика Тришкина и вызволить из швейцарской школы тюремного типа Катю? Но Александр Михайлович слишком подозрителен. А еще он стал сварлив — все ему не так! Прибежала молниеносно — услышала недовольный гундеж. Спустилась бы не сразу — начал бы бубнить: «Вечно тебя не дозваться.., плетешься еле-еле.., совсем не шевелишь ногами…»

Ну как угодить такому?! Впрочем, не буду злиться.

— Дорогой, не хмурься, — зачирикала я, наблюдая за тем, как брови полковника медленно, но верно сдвигаются к переносице, — ты звал, я пришла.

— Ну, ну… — хмыкнул толстяк.

Меня начало охватывать раздражение. Тщательно пряча его, я продолжала улыбаться.

— Зачем я понадобилась тебе?

— Господи, — заплакал кто-то в гостиной, — он погиб!

— Кто? — подскочила я.

Дегтярев нервно оглянулся.

— Ты о чем?

— Неужели не слышал?

— Что?

— Там кто-то плачет.

— Ага, — мрачно кивнул толстяк, — поэтому и звал тебя. Милиция почти в обмороке.

— Боже, случилась беда? — испугалась я.

Дегтярев потер затылок.

— В принципе, да.

— Она неведомыми путями узнала правду о родителях Деньки?!

— Нет, — вздохнул Александр Михайлович. — Крошка пропал.

— Попугай?

— Он самый.

— Куда же подевалась эта здоровущая птичка?

— Улетела из клетки.

Я рассмеялась:

— Только не пытайся убедить меня в том, что Крошка просочился между прутьями!

— Нет, дверца стояла открытой.

— Ирка! — заорала из гостиной Зайка. — Скорее завари крепкий чай и подай Милиции! В чашку следует добавить пару ложек коньяка.

— Все уже дома? — удивилась я. — Только что я была одна.

— Буду осматривать второй этаж, — нервно воскликнул полковник, — а ты первый. Необходимо отыскать Крошку.

— Его съели, съели, съели… — долетело из гостиной.

— Господи, — затараторила Зайка, — Милиция, дорогая, ну кто мог слопать милого попугайчика? В нашем доме подобных личностей нет.

— А ну, посторонитесь, — деловито велела нам с полковником Ирка, высовываясь из кухни.

Я попятилась. Домработница, держа обеими руками поднос с чашкой, вступила в гостиную. Мы с полковником потрусили за Иркой.

— Никто из домашних и помыслить не мог, чтобы сожрать Крошку, — довершила свою речь Зайка.

Милиция громко всхлипнула и с упорством трехлетней капризницы затвердила:

— Съели, съели, съели…

— Успокойтесь, — занервничала Ольга.

— Ну и глупость же вам в голову взбрела, — решила вмешаться в диалог Ирка. — В холодильнике полно вкусного: и буженина, и сервелат, и докторская колбаска, сосиски, в конце концов. Ежели кто аппетит нагулял, он нарезку слопает. Вы только представьте, какой это геморрой попугая жрать? Сырым ведь его не схомякать?

Я прикусила нижнюю губу — Ирка в своем репертуаре. Домработница тем временем пыталась, как могла, успокоить Милицию.

— Подумайте разумно, — вещала она, — кто ж сырое лопать станет? Значит, его надо сначала того самого.., притюкнуть, а это ведь непросто. Потом ощипать, пожарить… К чему такие сложности, если совершенно спокойно можно ветчиной перекусить?

— Ира, уйди, — процедила Зайка.

— Все, все, меня уже нет, — живо отреагировала домработница, — вот только посудку прихвачу.

— Уж извините, Милиция, — запела Ольга, — Ирина иногда бывает бестактна.

— Я не говорила о том, что Крошку Че съели люди, — дрожащим голоском перебила ее Милиция. — В доме полно собак.

— Это невозможно! — хором воскликнули домработница и Зайка. — Наши собаки сырую птицу не едят!

Милиция издала тревожный стон. Я покачала головой. М-да, нечего сказать, успокоили. В памяти моментально ожила давняя история.

Аркашка ходил тогда в третий класс. Ясное дело, что он, как все мальчики, был непоседлив. На уроках Кеша без конца вертелся, а на переменах носился так, словно за спиной у него работал реактивный двигатель. Поэтому, отправляя его в школу, я всегда просила:

— Ты там потише.

Но, как правило, мои слова не достигали цели. И из школы часто звонили с выговором педагоги, но в тот день было тихо.

Ровно в пять вечера в квартиру постучали. Думая, что Аркашка в очередной раз потерял ключи, я сделала грозное лицо, распахнула дверь и увидела ближайшего приятеля Кешки Костика Мамаева. Тот сжимал в руках куртку и сапоги своего друга.

— Вот, — затараторил Костик, — тетя Даша, Аркашка упал с лестницы, его на носилках в больницу увезли, а мне врач велел шмотки вам отдать, сказал: «Отнеси барахло родителям, оно парню больше никогда не понадобится, пусть у людей хоть одежда останется, на память».

Я сползла по стене. Слава богу, через пару секунд за спиной возбужденного Костика появилась запыхавшаяся учительница математики, а заодно и классная руководительница Милада Геннадьевна. Она сразу успокоила меня: Аркаша сломал ногу, ничего ужасного, куртку и сапоги на самом деле попросили отнести домой, потому что Кешке в больнице они не понадобятся, просто Костик слегка видоизменил слова врача.

— Хватит мечтать, — вернул меня из воспоминаний Дегтярев, — надо искать Крошку.

Мы принялись рыскать по особняку, заглядывая во все уголки. Лично я обнаружила кучу, казалось бы, безвозвратно потерянных вещей, но Крошки нигде не оказалось. Маруська рассыпала на полу семечки.

— Вот увидите, — бодро восклицала девочка, — Крошка унюхает лакомство и прилетит.