Наталья Александрова - Коварство и свекровь

Разглядев Маркиза, торговка заметно оживилась, кокетливым жестом поправила волосы и проговорила:

— И чего в этой Ксанке хорошего? Мы сами ничуть не хуже будем! Тем более, что Костик как раз из «Крестов» вышел, так что Ксанка вроде как при деле!

— Вы говорите, ее вчера тоже кто-то разыскивал? — Леня попытался направить разговор в нужном направлении.

— Ага, девчонка одна! Говорила, будто ее Ксанка на работу обещалась пристроить. Но я ей отсоветовала к Ксанке соваться, никакого от этого проку. Ксанка сама-то того и гляди без работы останется, куда ей еще за кого-то хлопотать. Ее Гиви обещал с рынка выставить, если синяк за три дня не пройдет, от того что она этим синяком только покупателей распугивает, а когда ж это синяк в три дня проходит? Он в три дня самую красоту наберет, в желтизну ударится, так что Ксанке можно с рынком попрощаться, не то что хлопотать за кого-то, а девчонка эта вроде ничего была, да еще и при машине, а Гиви оттого так разозлился, что у него с Тенгизом какие-то дела, а Тенгиз…

— Стоп! — выкрикнул Леня, почувствовав, что его собеседница не остановится, пока не перескажет все рыночные сплетни. — Стоп, машина! Вы мне адрес этой самой Ксанки дать можете?

— Могу, — торговка обиженно замолкла и полезла в поясную сумочку. — И чего это всем Ксанка Рыжая вдруг за-понадобилась? Правда, что ли, наследство получила? Вот вроде ее адрес… ой, нет, это Светки, парикмахерши, у которой я крашусь… это, что ли… нет, это Нинки адрес, которая кофточками торгует… а это Зинки-буфетчицы… а вот же он, вот это точно Ксанкин адрес! — и она протянула Лене обрывок бумаги с криво написанным адресом.

— Благодарю, мадам! — Леня изобразил самую чарующую из своих улыбок. — Я уже все отлично запомнил, так что могу возвратить вам эту записку…

— А на фига она мне? Я эту рожу видеть больше не желаю! Подруга называется…

Колоритная торговка проводила Маркиза мечтательным взглядом и с томным вздохом проговорила:

— Какой мужчина! Еще и вежливый! И чего мужики в этой Ксанке находят? Ни кожи, ни рожи, ни жилплощади! А у нее и Костик, и Тенгиз, и еще этот интересуется, а тут стоишь, как родина-мать на кургане, и всех-то удовольствий — шаверму слопать! Анжелка! — окликнула она свою соседку, торговавшую китайскими одеялами. — Пригляди за товаром, я пойду к Рафику, шавермы куплю…

Лифт, как и следовало ожидать, не работал. Леня поднялся на седьмой этаж, перевел дыхание и позвонил в квартиру. За дверью раздались тяжелые шаги, и хриплый подозрительный голос проговорил:

— Ну?

— Гну! — ответил Леня в таком же лаконичном стиле.

— Хорош прикалываться! Кого надо?

— Оксана Воробьева здесь проживает? — Маркиз придал своему голосу официально-вежливую интонацию и уставился в дверной глазок строгим немигающим взглядом.

— Ах, Оксану! — оживился человек за дверью, и тут же залязгали запоры. — Ах, тебе Оксану…

Дверь распахнулась, на пороге появился коренастый небритый мужик в несвежей майке и длинных сатиновых трусах. Волосатые руки этого красавца густо покрывала татуировка. Это была не художественная роспись в современном стиле, изображающая сложные переплетения змей и драконов или густой лиственный орнамент, а традиционные наколки явно уголовного происхождения — кинжалы, сердца, кресты, церковные купола, девичьи силуэты и прочая романтика. Впрочем, рассмотреть все это великолепие Маркиз не успел, потому что волосатый тип, не дав гостю опомниться, врезал ему пудовым кулаком между глаз, злорадно проговорив:

— Оксану ему…

Леня не ожидал такого горячего приема, но он все же был достаточно хорошо физически подготовлен и успел отклониться, так что удар только скользнул по скуле, вместо того, чтобы послать его в нокаут.

— Мужик, ты как гостей встречаешь? — обиженно воскликнул Леня и сделал ложный выпад, после чего довольно ловко провел прямой удар левой в челюсть.

Удар достиг цели, но волосатый драчун его как будто и не почувствовал, а только еще больше разозлился и двинулся на Леню с низким хриплым рычанием.

В это время за спиной красавца появилась бабенка лет тридцати пяти в полурасстегнутом ситцевом халате, из-под которого выбивалась ночная рубашка в мелкий цветочек. Всклокоченная шевелюра этой особы была огненного цвета, что окончательно утвердило Леню в мысли, что это и есть пресловутая Ксанка Рыжая, она же Оксана Воробьева, племянница покойной старушки.

Огненная шевелюра, однако, была не самым заметным украшением Оксаны. Еще больше радовал глаз огромный синяк в пол-лица, переливавшийся самыми разными оттенками лилового, синего и густо-багрового цвета.

— Костик, тебе же нельзя драться! — истошно завопила Оксана, пытаясь оттащить своего темпераментного ухажера назад в квартиру. — Ты же на условном… если соседи милицию вызовут, тебе кранты!

— Притащилась, шалава! — воскликнул тот и, на мгновение отвернувшись от Лени, съездил ее по физиономии. На лице Оксаны мгновенно начал наливаться краской второй синяк, расположенный симметрично первому.

— Ой, убивают! — завопила женщина, забыв о своем предостережении. — Костик, за что?

— За что? — рявкнул Костик, пытаясь еще раз попасть кулаком по лицу подруги. — А это что за фраерок к тебе притащился? Еще один хахаль? Мало тебе чечена…

— Да я его ваще первый раз вижу! — закричала Оксана в праведном негодовании, в то же время довольно ловко уворачиваясь от кулаков сожителя. — Мужчина, ты ваще кто такой?

— Первый раз? — орал Костик. — А откуда же он тебя знает? Это так ты себя соблюдала? Мужчина в тюрьме здоровье гробит, а ты тут на воле хвостом крутишь во все стороны?

— Клянусь тебе чем хочешь — первый раз этого мужика вижу! — оправдывалась Оксана.

— Эй, ребята, может, вы сами между собой разберетесь, а я уж как-нибудь в другой раз загляну? — предложил Маркиз и попробовал улизнуть, потому что развитие событий совершенно его не устраивало.

— В другой раз? — заорал Костик. — Это что же — ты прямо при мне говоришь, что к бабе моей без меня притащишься? Да я тебя…

С этими словами он вцепился в Ленин рукав и потащил на себя. Рукав затрещал, но Леня ловко присел и вывернулся из мертвой хватки ревнивого уголовника.

В это время за спиной у Маркиза приоткрылась дверь соседней квартиры. Оттуда выглянула крошечная тщедушная старушка и ехидным детским голоском проговорила:

— Опять, ироды, дебош устраиваем? Опять, бескультурники, общественный порядок нарушаем?

— Уберись, бабка, пока я тебя не затоптал! — рявкнул Костик и потянулся в сторону любознательной старушенции. Та мгновенно захлопнула дверь и пискнула из-за нее:

— А я уже милицию вызвала, так что теперь тебя, родимый, непременно заберут!