Дарья Донцова - Темные предки светлой детки [litres]

Эмилия прервала рассказ.

– Я вас пока не утомила?

– Нет, нет, – ответил Дегтярев.

Траубе продолжила рассказ и чем дольше она говорила, тем печальнее становилось у меня на душе. К сожалению, некоторые люди не способны признать свою вину и рады свалить ее на кого угодно, даже на собственного ребенка.

Эмилия очнулась в больнице, провела там несколько дней. Из клиники ее забрала тетя Ира Семенова, лучшая подруга мамы, у нее не было ни мужа, ни детей. Она сказала девочке:

– Ты пока поживешь у меня, у тебя дома ремонт затеяли. Пойдешь учиться в другую школу. Квартира у вас большая, ее не один год в порядок надо приводить.

Эмилия обрадовалась, ей нравилась тетя Ира, у нее дома жили две собачки, кошка и черепаха. Ее родители животных не держали. Герман Львович их не любил, считал разносчиками заразы. Попрыгав от восторга, Эмилия вспомнила про родителей и спросила:

– А папа с мамой тоже у вас поселятся?

– Нет, они уехали на заработки в другой город, – пояснила Ирина Михайловна, – на ремонт жилья много денег надо.

По словам тети Иры, пара Траубе теперь работает за границей, в стране, с которой не было никакой связи. И лет до четырнадцати Эмилия ей верила. Но время шло, школьница поумнела. В тот день, когда девочке исполнилось пятнадцать, Ирина утром внесла в детскую большую коробку и весело затараторила:

– С днем рождения, солнышко. Открывай, это тебе родители прислали.

Эмилия посмотрела на Ирину Михайловну.

– Где мои мама и папа?

– Котенок, они за границей… – начала Семенова.

– Я все знаю, – остановила ее девятиклассница.

Ирина Михайловна схватилась за сердце.

– Боже! Кто тебе рассказал?

Эмилия поморщилась.

– Никто. Хватит врать. Они умерли?

– Адочка скончалась, – прошептала Ирина.

– Когда моя мама умерла? – продолжала допрос Эмилия. – И где отец?

– Он жив, – выпалила Ирина Михайловна и захлопнула рот.

– Или ты рассказываешь правду до конца, или я убегу из твоего дома навсегда, – пригрозила Эмилия.

Ирина заплакала и все выложила. Она дружила с Аделаидой с детского сада, считала ее своей сестрой, была в курсе всех ее проблем, радовалась, когда та удачно вышла замуж, родила дочь. Семья Траубе жила счастливо, жена никогда не жаловалась подруге на мужа. И вдруг!

Аделаида позвонила Ире и очень спокойно сказала:

– У тебя в почтовом ящике лежит письмо. Прочитай его прямо сейчас. Поклянись, что исполнишь мою просьбу.

– Что за ерунда? – спросила Ира.

– Просто поклянись, – повторила ее лучшая подруга.

Семенова поклялась, Ада молча отсоединилась. Ирина спустилась на первый этаж, нашла конверт и ознакомилась с текстом. «Ира! Я привожу здесь свое письмо, которое составила для мужа и положила в его кабинете на стол, там же находится и фото. «Дорогой Герман! В тот день, когда ты предложил мне руку и сердце, я сказала: «Поклянись, что никогда не обманешь меня. Я готова к любым трудностям, которые случаются в браке. Но я не переживу лжи. Вранья. В тот день, когда услышу, что ты изменил мне, я умру. Я просто не смогу дальше жить». Ты поклялся: «Никогда в наших отношениях не будет неправды». Сегодня, после того как Эми ушла в школу, а ты уехал на работу, мне позвонила женщина, сказала: «В почтовом ящике лежит письмо. Если не поверите, езжайте по указанному адресу, посмотрите на девицу. Откройте глаза! От вас вот-вот уйдут и муж, и дочь». Я нашла конверт, а в нем записку и фото. Я сразу узнала почерк Эмилии, онемела. И тут опять зазвонил телефон. Тот же голос спросил:

– Прочитала? Поняла, что Сталина отобрала у тебя и Германа, и дочь?

– Письмо написано рукой Эмилии, – воскликнула я. – Кто такая Туся?

– Ты с ней говоришь, – пояснила собеседница, – я не одобряю поведения Сталины, хоть и являюсь ее подругой, но решила предупредить тебя, законную жену Траубе. Да, открытку настрочила твоя дочь, я очки разбила, а без них буквы расплываются. Специально попросила девочку помочь мне. Ты увидишь ее почерк, и все сомнения в правдивости моих слов отпадут. Эмилия знает и меня, и новую любовь твоего мужика.

Я поехала по указанному адресу, дверь открыла беременная женщина. Когда я объяснила, кто к ней приехал, на меня обрушился поток ругани. Я отдала ей открытку со словами:

– Пусть она всегда напоминает вам о бедной Аделаиде, которая не могла жить во лжи. Позаботьтесь о Германе, любите его.

Девица опять разразилась нецензурной бранью. Я ушла. Все. После того, что я узнала о Германе, жизнь потеряла всякий смысл. Эмилия теперь твоя, удочери девочку. Я категорически против того, чтобы дочь осталась с отцом и его новой пассией. Прощай, моя единственная, любимая сестра. Твоя Ада – Адочка – Адюша».

Перепуганная Семенова бросилась звонить Траубе, но никто не снимал трубку. У Иры от предчувствия беды затрепетало сердце. Семенова не знала, что ей делать, она помчалась домой к Аде. Дверь ей открыл закадычный друг Германа Иосиф Леонидович Наумов, занимавший высокий пост в милиции. Он не пустил перепуганную Ирину дальше порога, спросил:

– Возьмешь Эми на воспитание? По поводу денег не волнуйся, на девочку дадут столько, сколько потребуется.

Ира схватилась за стену.

– Ада! Что с ней?

Иосиф вздохнул.

– Она оставила у мужа в кабинете письмо, где объяснила, что не может жить с тем, кто ей изменяет. Там еще было фото. На нем запечатлели скамейку, Эмилию и какую-то женщину, сидевшую рядом с девочкой спиной к объективу. Узнать, кто она, нет возможности, просто стройная фигура в платье и платочке, который носят многие модницы. Из снимка не явствует, что девочка и дама близко знакомы, но Аделаида утратила способность трезво мыслить.

Ирина опустила голову.

– Эмилия, твоя мама была очень нежная, романтичная, наивная, ей бы родиться в начале девятнадцатого века, в двадцатом такие ранимые люди не выживают. Поговорив с незнакомкой, Ада написала письмо мужу, позвонила мне и выпила гору таблеток из домашней аптечки. Когда Герман вернулся домой, он нашел жену мертвой, увидел письмо, фото и сразу позвонил Иосифу. Почему ему? Траубе за пару месяцев до несчастья предложили на год поехать в ГДР, читать лекции по русской литературе в колледже города Визенбурга. Жену и ребенка следовало оставить в Москве, в советские времена специалистов за рубеж редко отправляли вместе с семьей, предпочитали, чтобы кто-то: супруга или дети оставался дома. Они были гарантией возвращения командированного на родину. Самубийство жены – это мощный удар по репутации мужа. Поэтому Герман и кинулся звонить Иосифу. Тот приехал вместе со своей командой, Наумов начал расспрашивать Траубе:

– Письмо Ады прочитал?

– Нет, – ответил тот, – мне страшно. Не знаю, что она там написала.